селения, когда диверсанты петляли, заметая следы, и, велев
остальным задержаться напротив деревни, вместе с Панаисом точно
призрак исчез в предрассветной мгле, чтобы раздобыть себе
одежду; а на обратном пути они проникли в немецкий гараж,
оборвали провода зажигания на моторах штабной машины и
грузовика -- единственное, чем располагал гарнизон Маргариты,
-- на всякий случай разбив вдребезги и трамблеры. Именно Лука
канавой привел их к дорожно-контрольному пункту в устье долины.
Разоружить наряд -- не спал один лишь дежурный -- оказалось
проще простого. Наконец, не кто иной, как Лука, настоял на том,
чтобы двигаться прямо посередине размокшей грунтовой дороги до
самой "щебенки", от которой до города было меньше двух миль.
Пройдя по ней метров сто, группа свернула влево и начала
спускаться по плато из застывшей лавы, чтобы не оставить следов
и с восходом солнца добраться до рожковой рощи.
ложному следу увенчались успехом. Миллер и Андреа, дежурившие
поочередно до полудня, наблюдали, как немецкие солдаты из
гарнизона крепости несколько часов рыскали по городу, переходя
от одного дома к другому. Тем проще будет проникнуть в город на
следующий день. Вряд ли немцы повторят облаву, а если и
повторят, то уж не будут настолько дотошными. Лука свое дело
знает.
Маленький грек спал беспробудным сном вот уже пять часов,
пристроившись к стволам двух деревьев. Хотя у капитана у самого
болели натруженные ноги, а глаза слипались от усталости, не
хотелось нарушать сон проводника. Лука его заслужил, да и
накануне ночь не спал. Как и Панаис. Правда, мрачный грек уже
проснулся. Откинув со лба прядь длинных крашеных волос, Кейт
смотрел, как тот просыпается. В сущности, переход от сна к
бодрствованию произошел мгновенно. Опасный, отчаянный,
беспощадный к врагам человек. Но Мэллори Панаиса совсем не
знал. Да и вряд ли когда-либо узнает, подумал капитан.
положенных на два дерева, находящихся метрах в полутора друг от
друга, Андреа соорудил площадку шириной фута в четыре, заполнив
дул ветер. Притоптывали ногами и размахивали бутылками они
сделать его поровнее. Не снимая раненого с носилок, он положил
на нее Стивенса. Юноша был все еще в сознании. С того самого
момента, как отряд Турцига захватил их группу в пещере, Энди не
сомкнул глаз. Ему, видно, было не до сна. От раны исходил
тошнотворный запах гниющей плоти, от которой было нечем дышать.
После того как отряд прибыл в рощу, Мэллори и Дасти сняли с
ноги бинты, осмотрели рану и снова наложили повязку, с улыбкой
заверив Стивенса, что рана заживает. Почти вся нога ниже колена
почернела.
город, но тут, съехав со склона, кто-то коснулся его рукава.
Это был Панаис. Расстроенный, сердитый. Указав на перевалившее
через точку зенита солнце, тот произнес по-гречески:
хриплый, какой и следовало ожидать у поджарого, вечно хмурого
островитянина. -- Который час? -- требовательно повторил тот.
бровь новозеландец. -- Вы чем-то встревожены, Пацане?
меня! -- рассердился Панаис. -- Мой черед дежурить.
Мэллори. -- Я решил, будет несправедливо...
грек.
обидчивы островитяне, когда речь идет о чести, капитан спорить
не стал. -- Не знаю, что бы мы стали делать без Луки и вас... Я
посижу тут еще, составлю вам компанию.
голосе произнес грек. -- Не доверяете Панаису...
потом улыбнулся. -- Ну, конечно же, доверяю.
через два растолкайте меня, хорошо?
иначе?
участок и лениво растянулся на нем. Понаблюдал, как Панаис
нервно ходит взад и вперед вдоль опушки рощи. Заметив, как
Панаис взбирается на дерево, чтобы иметь лучший обзор, потерял
к нему всякий интерес и решил соснуть, пока есть такая
возможность.
настойчиво. Сильная рука трясла его за плечо. -- Вставайте! Да
вставайте же!
нему склонилось угрюмое встревоженное лицо Панаиса. Мэллори
встряхнул головой, прогоняя сон, и тотчас вскочил на ноги.
целая эскадрилья.
увидел, как полуденное солнце отражается от плоскостей, похожих
на крылья чайки. Пикировщики, определил он, помрачнев. Семь,
нет, восемь. Не больше трех миль отсюда. Самолеты летели на
высоте шестьсот-семьсот метров двумя волнами -- по четыре в
каждой... Лишь сейчас капитан заметил, что Панаис дергает его
за рукав.
-- Нельзя терять времени. -- Повернув новозеландца, он вытянул
руку в сторону угрюмых, поднимающихся в небо утесов. Скалы
представляли собой нагромождение каменных глыб и были изрезаны
лощинами и балками, которые тут и там кончались" так же
неожиданно, как и начинались. -- Чертов пятачок! Нам надо туда!
Скорей, капитан Мэллори!
новозеландец. -- Нет причин полагать, что они ищут нас. Откуда
им знать, что мы здесь? Этого не знает никто.
знаю. Не спрашивайте, откуда я знаю. Я и сам этого не понимаю.
Лука подтвердит, что Панаис знает в этом толк! Это правда,
капитан Мэллори, правда!
тревогой, звучавшей в его словах. Напор слов перевесил в нем
здравый смысл. Не отдавая себе отчета, что он делает, Мэллори
уже взбирался по склону, спотыкаясь и. скользя по осыпи.
Остальные тоже были на ногах. Схватив автоматы, они в тревожном
ожидании торопливо надевали рюкзаки.
Останьтесь там и спрячьтесь. Попробуем пробиться к проходу в
камнях. -- Он показал рукой на неправильной формы расщелину в
скале, в каких-то сорока метрах от места, где он стоял,
мысленно благословляя Луку за то, что тот нашел убежище, откуда
можно незаметно уйти. -- Ждите, пока не позову. Андреа!.. --
Оглянувшись, он не стал продолжать: схватив юношу вместе с
носилками и одеялами, тот взбегал по склону, лавируя между
деревьями.
-- Я ни черта не вижу!
мрачно ответил Мэллори. -- Посмотри вон туда.
вытянутой руки Мэллори. И тотчас обнаружил самолеты.
эскадрилья, будь они неладны! Не может быть, шеф!
Дженсена, фрицы сняли их с итальянского фронта. За последние
недели перегнали больше двухсот машин. -- Прищурив глаза,
новозеландец взглянул на эскадрилью, которая была уже меньше
чем в полумиле. -- И направили этих гнусных птеродактилей в
район Эгейского моря.
эшелона бомбардировщиков перестроились в одну линию. --
Пожалуй, Панаис был прав.
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Никитин Юрий
Куликов Роман
Апраксина Татьяна