психологическим складом, склонностями и пристрастиями, воспитанием и т.д. В
этом смысле каждый человек смотрит на мир как бы из своей пещеры, и это
приводит к субъективному искажению картины мира. Однако от этих идолов
сравнительно нетрудно освободиться. Труднее поддаются устранению призраки
театра, источник которых - вера в авторитеты, мешающая людям без
предубеждения самим исследовать природу. По убеждению Бэкона, развитию
естественных наук особенно мешает догматическая приверженность к
Аристотелю, высшему научному авторитету средних веков. Нелегко победить
также идолов площади, источник которых - само общение людей, предполагающее
использование языка. Вместе с языком мы бессознательно усваиваем все
предрассудки прошлых поколений, осевшие в выражениях языка, и тем самым
опять-таки оказываемся в плену заблуждений. Однако самыми опасными
оказываются идолы рода, поскольку они коренятся в самой человеческой
сущности, в чувствах и особенно в разуме человека, и освободиться от них
всего труднее. Бэкон уподобляет человеческий ум неровному зеркалу,
изогнутость которого искажает все то, что отражается в нем. Примером такой
"изогнутости" Бэкон считает стремление человека истолковывать природу по
аналогии с самим собой, откуда рождается самое скверное из заблуждений -
телеологическое понимание вещей.
пути нового естествознания, а потому и оказывалось предметом наиболее
острой критики со стороны ведущих мыслителей этой эпохи. Наука должна
открывать механическую причинность природы, а потому ставить природе не
вопрос "для чего?", а вопрос "почему?".
составляет специфику познающего субъекта, объявляется английским философом
источником заблуждений. Сюда попадают не только индивидуальные особенности
эмпирического субъекта, еще греческими философами объявленные причиной
ложных мнений, но и сама природа разума, этой общей способности
человеческого рода. Бэкон призывает освободиться не только от
индивидуального субъекта, но и от субъекта надындивидуального (родового),
от субъективности как таковой. И только при этом условии возможен выход к
самому бытию, к познанию природы. Лучшим средством для этого он считает
опыт и основанный на опыте индуктивный метод.
тому, какой мы наблюдали в период становления античной философии. Как в VI
и V вв. до н.э. философы подвергали критике мифологические представления,
называя их "мнением" в противоположность "знанию", так и теперь идет
критика средневекового, - а нередко и возрожденческого сознания, а потому
так остро вновь стоит проблема предрассудков и заблуждений. Критическая
функция философии снова выходит на первый план.
нашла свое наиболее яркое и последовательное выражение. Цель научного
знания Бэкон видит в принесении пользы человеческому роду; в отличие от
тех, кто видел в науке самоцель, Бэкон подчеркивает, что наука служит жизни
и практике, и только в этом находит свое оправдание. "...Мы хотим
предостеречь всех вообще, - пишет Бэкон, - чтобы они помнили об истинных
целях науки и устремлялись к ней не для развлечения и не из соревнования,
не для того, чтобы высокомерно смотреть на других, не ради выгод, не ради
славы или могущества или тому подобных низших целей, но ради пользы для
жизни и практики..." Общая задача всех наук - увеличение власти человека
над природой. Те, кто относились к природе созерцательно, склонны были, как
правило, видеть в науке путь к более углубленному и просветленному разумом
созерцанию природы. Такой подход был характерен для античной науки,
особенно для перипатетической школы. Бэкон резко осуждает такое понимание
науки. Наука - средство, а не цель сама по себе; ее миссия в том, чтобы
познать причинную связь природных явлений ради использования этих явлений
для блага людей. "...Речь идет, - говорит Бэкон, имея в виду назначение
науки, - не только о созерцательном благе, но поистине о достоянии и
счастье человеческом и о всяческом могуществе в практике. Ибо человек,
слуга и истолкователь природы, столько созерцает и понимает, сколько
охватил в порядке природы делом или размышлением; и свыше этого он не знает
и не может. Никакие силы не могут разорвать или раздробить цепь причин; и
природа побеждается только подчинением ей. Итак, два человеческих
стремления - к знанию и могуществу - поистине совпадают в одном и том
же..." (курсив мой. - П.Г.).
явлений, которые нам открывают чувства и потому на первых порах являются
источником всякого знания, чувствуется сильное влияние протестантизма.
Именно в протестантизме, начиная с самих его основателей - Лютера и
Кальвина - акцент ставится на невозможность с помощью разума постигнуть то,
что относится к сфере божественного, поскольку трансцендентный Бог
составляет предмет веры, а не знания. Лютер был резким критиком схоластики,
которая, по его мнению, пыталась с помощью разума постигнуть
трансцендентное, дать рациональное обоснование истин откровения, доступных
только вере. Разведение веры и знания, характерное для протестантизма в
целом, привело к сознательному стремлению ограничить сферу применения
разума прежде всего миром "земных вещей". Под этим понималось не просто
познание природы - ибо ведь ее можно постигать с помощью спекулятивных
построений, как то было, например, в средневековом и возрожденческом
неоплатонизме, - но именно практически ориентированное ее познание.
разум на поприще мирской практической деятельности - ремесла, хозяйства,
политики. Применение разума в практической сфере тем более одобряется, что
сама эта сфера с точки зрения протестантских реформаторов - и Лютера, и
Кальвина - приобретает особо важное значение: труд выступает теперь как
своеобразная мирская аскеза, поскольку монашеская аскеза протестантизмом не
принимается. Отсюда уважение к любому труду - как крестьянскому, так и
ремесленному, как деятельности землекопа, так и деятельности
предпринимателя. "Протестантизм дает высокую оценку любому труду. ...Для
реформаторов нет "чистой" (сакральной) и "грязной" (мирской) деятельности,
- любой труд, если человек отдается ему с высшим напряжением всех сил и
способностей, есть "служение Господу"". Отсюда же вытекает и признание
ценности всех технических и научных изобретений и усовершенствований,
которые способствуют облегчению труда и стимулируют материальный прогресс;
этот последний теперь начинает восприниматься не как чисто мирское дело, но
как плод настойчивого и плодотворного труда: сфера практической
деятельности и нравственного обновления у протестантских мыслителей
невольно объединяются.
ориентирует науку искать свои открытия не в книгах, а в поле, в мастерской,
у кузнечных горнов. Он советует исследователям "продать книги, оставить
Минерву и Муз как бесплодных девственниц и посвятить себя служению
Вулкану". Знание, которое не приносит практических плодов, Бэкон считает
ненужной роскошью; спор об отвлеченных понятиях и "гипотезах", как позднее
назовет их Ньютон, не приносит никаких результатов и потому есть пустая
трата времени. "Та мудрость, которую мы почерпнули преимущественно у
греков, представляется каким-то детством науки, обладая той отличительной
чертой детей, что она склонна к болтовне, но бессильна и не созрела для
того, чтобы рождать".
восстановления наук" возникла в атмосфере пуританства - английской ветви
кальвинизма - и осознавалась здесь как один из важнейших признаков
возвращения к праведному образу жизни, характерному для человека до
грехопадения. И действительно, у Бэкона мы встречаем немало попыток
оправдания науки - и прежде всего естествознания - как дела не только
безобидного, но и нравственно и религиозно освященного. В противоположность
средневековому отношению к науке о природе как занятию второстепенному и
мало способствующему спасению души (такая точка зрения характерна особенно
для раннего средневековья), в XVI-XVII вв. появляется глубокое убеждение в
том, что власть над природой означает нравственное и религиозное
обновление. Люди, пишет в этой связи Бэкон, не должны думать, что
"исследование природы в какой-либо части как бы изъято от них запретом.
Ведь не то чистое и незапятнанное знание природы, в силу которого Адам дал
вещам названия по их свойствам, было началом и причиной падения; тщеславная
и притязательная жажда морального знания, судящего о добре и зле, - вот что
было причиной и основанием искушения к тому, чтобы человек отпал от Бога и
сам дал себе законы".
утратившего еще способности непосредственного постижения вещей, поскольку
он еще не нарушил божественной заповеди и не посягнул на "моральное знание"
о добре и зле. Согласно Бэкону, спекулятивная философия с ее верой в силу
разума, способного постичь не только природный мир, но Бога, сродни той
"тщеславной и притязательной жажде морального знания", которая послужила
причиной падения человека. Напротив, смиренное и скромное обращение к
"книге природы" посредством опыта и индукции, на него опирающейся, с
соблюдением "трезвой меры", отпущенной человеческому разуму, и полезно, и
благочестиво.
современник Ян Амос Коменский, реформировавший всю систему образования в
духе протестантского требования - применять разум прежде всего в делах
земных, предоставив небесное - вере. "...Науки в том виде, в каком они
обычно преподаются, - пишет Коменский, - недостаточно приспособлены к
потребностям повседневной жизни. Философия, говорит один знаменитый
писатель, обращена к школам, и нет человека, который обратил бы ее к
потребностям жизни; она устрашает своими хитросплетениями и занимается
только завязыванием и развязыванием узлов, сделанных ею же самою...
Лукин Евгений
Посняков Андрей
Сертаков Виталий
Никитин Юрий
Березин Федор
Акунин Борис