Чтение 41–й страницы книги ~Женщины~

- Ну конечно.

Вот проблема с киром, подумал я, наливая себе выпить. Если случается
что-то плохое, пьешь в попытках забыть; если случается что-то хорошее,
пьешь, чтоб отпраздновать; если ничего не случается, пьешь, чтобы что-то
произошло.

Как бы болен и несчастен Билл ни был, он просто не походил на человека,
который скоро умрет. Много таких смертей было, и, хотя мы знали о смерти и
думали о ней каждый день, когда неожиданно умирал человек особенный и
любимый, было трудно, очень трудно, сколько бы других людей ни умирало -
хороших, плохих или неизвестных.

Я перезвонил Сесилии в ту ночь, и на следующую опять позвонил и еще раз
после этого, а потом звонить перестал.

Прошел месяц. Р.А.Дуайт, редактор Хавки-Пресс, написал мне и попросил
сделать предисловие к Избранным Стихам Кизинга. Кизинг, благодаря
собственной смерти, наконец, мог рассчитывать на кое-какое признание за
пределами Австралии.

Затем позвонила Сесилия.

- Хэнк, я еду в Сан-Франциско увидеться с Р.А.Дуайтом. У меня есть
несколько снимков Билла и кое-что из неопубликованного. Мне хотелось с
Дуайтом это вс просмотреть и решить, что публиковать. Но сначала я хочу на
денек-другой заехать в Л.А. Ты можешь меня в аэропорту встретить?

- Конечно, можешь у меня пожить, Сесилия.

- Спасибо большущее.

Она сообщила, когда прилетает, и я пошел и вычистил туалет, оттер ванну
и сменил простыни и наволочку на своей постели.

Сесилия прилетела в 10 утра, рейсом, к которому мне чертовски сложно
было встать, но выглядела она хорошо, хотя и пухловато. Крепко сбита,
низкоросла, cмотрелась среднезападно, отчищенно. Мужики на нее
заглядывались:

так она шевелила своим задом: тот выглядел мощно, слегка зловеще и
возбуждал.

Мы дожидались ее багажа в баре. Сесилия не пила. Она заказала
апельсиновый сок.

- Я обожаю аэропорты и пассажиров, а ты?

- Нет.

- Люди такими интересными кажутся.

- У них просто больше денег, чем у тех, кто ездит поездом или автобусом.

- На пути сюда мы пролетали Большой Каньон.

- Да, он по дороге.

- У этих официанток юбки такие коротенькие! Смотри, даже трусики
выглядывают.

- Хорошие чаевые. Они все живут в хороших домах и водят МГ.

- А в самолете все такие милые! Со мной рядом мужчина сидел, так он
даже предлагал мне купить выпить.

- Пошли багаж заберем.

- Р.А. позвонил и сказал, что получил твое предисловие к Избранным
Стихам Билла. Он прочел мне кое-что по телефону.

Это прекрасно. Я хочу тебе спасибо сказать.

- Не стоит.

- Я не знаю, как тебя отблагодарить.

- Ты уверена, что не хочешь выпить?

- Я редко пью. Может, попозже.

- Что ты предпочитаешь? Я достану, когда до дому доедем. Я хочу, чтоб
тебе было удобно, чтобы ты расслабилась.

- Я уверена, что Билл на нас сейчас смотрит сверху - и что он счастлив.

- Ты так думаешь?

- Да!

Мы получили багаж и пошли к стоянке.

В тот вечер мне удалось влить в Сесилию 2 или 3 стакана. Она забылась и
высоко задрала одну ногу на другую: я углядел кусочек хорошей тяжелой
ляжки. Прочная. Корова, а не женщина, коровьи груди, коровьи глаза. Могла
выдержать много. У Кизинга хороший глазомер.

Она была против того, чтоб убивали животных, она не ела мяса.

Думаю, мяса в ней и так хватало. Вс было прекрасно, рассказывала мне
она, у нас в мире существовала красота, и нам нужно было лишь протянуть
руку и коснуться ее: вся она была наша.

- Ты права, Сесилия, - сказал я. - Выпей еще.

- У меня уже в голове шумит.

- Ну так и что с того, пусть пошумит немного.

Сесилия вновь закинула одну ногу на другую, и ее бедра сверкнули.
Сверкнули очень-очень высоко.

Билл, теперь они тебе ни к чему. Ты был хорошим поэтом, Билл, но какого
черта - ты оставил за собой больше, чем свои труды. И у твоих трудов
никогда не было таких бедер и ляжек.

Сесилия выпила еще, затем остановилась. Я продолжал.

Откуда появляются женщины? Запас их неистощим. Каждая - особенная,
разная. У них письки разные, поцелуи разные, груди разные, но ни один
мужчина не смог бы выпить их всех: их слишком много, они закидывают ногу
на ногу, сводя мужиков с ума. Что за пиршество!

- Я хочу съездить на пляж. Ты отвезешь меня на пляж, Хэнк? - спросила
Сесилия.

- Вечером?

- Нет, не сегодня. Но как-нибудь до того, как я уеду.

- Ладно.

Сесилия говорила о том, как угнетают американских индейцев.

Потом рассказала, что она пишет, но никогда никому не показывала,
просто держит в тетрадке. Билл ободрял и помогал ей кое с чем. Она
помогала Биллу закончить университет. Разумеется, солдатские льготы тоже
помогали. И всегда был кодеин, он вечно зависал на кодеине. Она вновь и
вновь грозилась уйти от него, но это не помогало. А теперь - - Выпей вот
этого, Сесилия, - сказал я. - Поможет забыть.

Я налил ей в высокий стакан.

- Ох, да я не смогу вс это выпить!

- Задери ногу повыше. Дай мне рассмотреть твои ноги.

- Билл со мною никогда так не разговаривал.

Я продолжал пить. Сесилия продолжала говорить. Через некоторое время я
перестал слушать. Настала и прошла полночь.

- Слушай, Сесилия, давай спать. Я набомбился.

Я зашел в спальню и разделся, залез под одеяло. Я слышал, как она
прошла мимо и скрылась в ванной. Я выключил лампу у кровати. Вскоре она
вышла, и я почувствовал, как она легла на другой край.

- Спокойной ночи, Сесилия, - сказал я.

Я притянул ее к себе. Она была нага. Господи, подумал я. Мы
поцеловались. Целовалась она очень хорошо. Поцелуй был долгий, горячий. Мы
остановились.

- Сесилия?

- Что?

- Я трахну тебя как-нибудь в другой раз.

Я откатился и уснул.

В гости зашли Бобби и Валери, и я всех представил друг другу.

- Мы с Валери уйдем в отпуск и снимем комнаты у моря на Манхэттен-Бич,
- сказал Бобби. - Чего б вам, ребятки, не присоединиться? Можем напополам
платить. Там две спальни.

- Нет, Бобби, не думаю.

- О, Хэнк, ну пожалуйста! - взмолилась Сесилия. - Я обожаю океан! Хэнк,
если мы поедем, я даже выпью с тобой. Честное слово!

- Ну ладно, Сесилия.

- Прекрасно, - сказал Бобби. - Мы уезжаем сегодня вечером.

Заедем за вами, парни, часиков в 6. Поужинаем вместе.

- Вот это было бы здорово, - отозвалась Сесилия.

- С Хэнком весело есть, - сказала Валери. - Последний раз, когда мы с
ним ходили, то зашли в такое шикарное место, и он сразу же заявил главному
официанту: Мне и моим друзьям рубленой капусты и жареной картошки! И по
двойной порции каждому, и не вздумай нам тут напитки разбавлять, а то без
ливреи и галстука останешься.

- Жду не дождусь! - сказала Сесилия.

Около 2 часов Сесилия захотела совершить моцион. Мы прошли через двор.
Она заметила пойнсеттии. Подошла к самому кусту и уткнулась лицом в цветы,
поглаживая их пальцами.

- О, какие они красивые!

- Да они же умирают, Сесилия. Ты что - не видишь, как они пожухли? Их
смог убивает.

Мы шли дальше под пальмами.

- И птицы везде! Здесь сотни птиц, Хэнк!

- И десятки котов.

Мы поехали на Манхэттен-Бич с Бобби и Валери, вселились в квартиру на
самом берегу и пошли ужинать. Ужин был ничего. Сесилия выпила за едой один
стакан и объяснила всем про свое вегетарианство. Она съела суп, салат и