Чтение 41–й страницы книги ~Дитя эпохи~

вич" и "Жигули". Сэкономил и на этом баснословную сумму. Мне уже можно
было давать премию за экономию средств. Но "Запорожцу" я не изменил. Я
приближался к нему медленно, но верно. Как червяк к сердцевине яблока.

Развязка наступила неожиданно. Оставалось еще больше тысячи номеров,
и обстоятельства могли вот-вот совсем уж измениться. Как вдруг на оче-
редной проверке мне вручают какой-то листок.

- Приходите завтра получать, - говорят.

- Чего получать? - спрашиваю.

- Машину. Белого цвета хотите?

- Нет, - говорю. - Белого никак не устроит. Хочу розового.

- Розовые тоже есть.

- Хочу двойного цвета. Снизу голубого, а сверху розового.

- Таких нету, - говорят.

- Ах, нету! - сказал я. - Что же вы думаете? Что я всякий металлолом
неокрашенный буду покупать? Я денег не печатаю!

Это я правду сказал. Я их действительно не печатаю.

Я бросил этот листок и пошел домой. У пивного ларька встретил дядю
Федю. Выпили мы с ним по маленькой. Он и говорит:

- Слушай, Петьк! Тебе, я слыхал, скоро коляска понадобится? Жену-то
свез уже?

- Еще нет. Скоро, кажется, - сказал я.

- Так об чем я и говорю! У меня внучка уже ходит, бери ейную коляску,
задешево отдадим. За три поллитры.

- Только после получки, - сказал я.

- Идет! Коляска-то еще совсем новая. Двойного цвета: снизу голубого,
сверху серого...

- Дядя Федя, а холодильник тебе не нужен? - спросил я.

- Нужон! - сказал дядя Федя.

Ремонт

Неожиданности нас подстерегают на каждом шагу. Например, звонят из
парткома и предлагают завтра дежурить в дружине. Или ехать на овощную
базу перебирать капусту. То есть не предлагают, конечно. Это не то сло-
во.

Но когда без всякого звонка, это уже некрасиво.

Короче говоря, я настраивал прибор. Приклеивал пластилином зеркальце,
чтобы луч лазера от него отражался под определенным углом. Под каким
именно -неизвестно. Это как раз и предстояло определить. Работа тонкая,
тут даже чужое сердцебиение мешает.

Внезапно дверь в лабораторию открыли и без всякой паузы стали что-то
просовывать внутрь. Какую-то конструкцию из необструганных досок, заля-
панных к тому же известкой. Вместе с конструкцией ввалились трое. Мужик
в кепке с "Беломором" в зубах и две девушки в комбинезонах, гладкие и
круглые, как божьи коровки. Только покрупнее.

- Убирайте, - говорят, - свою подзорную трубу, а то стеклышки могут
загрязниться.

Я понял, что это они про лазер, и указал на различные принципы
действия подзорной трубы и моего прибора.

- Если на пол грохнуть - раскокается? - спросил мужик.

Я ответил, что да, пожалуй, раскокается.

- Ну вот! А ты говоришь - разный прынцип! - захохотал мужик, ущипнув
одну из божьих коровок.

Мое зеркальце мигом отвалилось из-за сотрясения воздуха.

Девушки стали вносить ведра с жидкостью неаппетитного вида. Потом од-
на взобралась на конструкцию и принялась размахивать щеткой. В лаборато-
рии пошел мутный дождь.

- Оптика! - закричал я. - Она, между прочим, импортная!

- Протрешь, - заявил мужик. Он погасил "Беломор", ткнув его в вогну-
тую линзу, как в пепельницу, после чего ушел. Нижняя девушка стала гото-
вить раствор на "Докладах Академии Наук", а верхняя запела, как она лю-
бит жизнь, что само по себе и не ново.

Когда она дошла до того, что все опять повторится сначала, я опомнил-
ся. Я схватил лазер, припудренный белой пыльцой, точно пирожное эклер, и
выскочил в коридор. Там под дверью сидел на корточках старичок и мето-
дично вынимал плитки паркета из пола. Я споткнулся об него, и он посове-
товал мне куда-то идти. Пришлось пристроить лазер в гардеробе и идти в
библиотеку.

Библиотека была закрыта на ремонт. От ее двери тянулась белая меловая
тропинка и терялась в коридорах. Я вышел из института, перепрыгнул кана-
ву, которой утром еще не было, и пошел домой вдоль забора с козырьком.
За ним всегда что-то ремонтируют, сколько я себя помню.

Дверь подъезда в своем доме я миновал удачно. Одно пятно масляной
краски на брюках. Или два. Дверь месяц назад покрасили сверху, а вчера,
когда все притупили бдительность, снизу. Значит, скоро покрасят перила.
Надо ждать.

Я пришел домой и, не раздеваясь, перевернул стол вверх ножками. Потом
я застелил газетами диван, сдвинул всю мебель в угол и с удовольствием
выплеснул таз воды на потолок. Таким образом, я привел свое жилище в со-
ответствие с окружающей действительностью.

Теперь можно было жить.

Техника безопасности

Время от времени нас проверяют, как мы знаем технику безопасности.
Техника безопасности - это такая наука, которая помогает нам жить, когда
жить опасно. Жить вообще опасно. С этой точки зрения светофор на перек-
рестке является мероприятием по технике безопасности. И милиция тоже. И
медицина.

Но я отвлекся. На проверке это понятие трактовалось не так широко.
Лисоцкий задавал нам вопросы про резиновые коврики и калоши. Оказывает-
ся, когда закручиваешь пробки, нужно стоять в калошах на резиновом ков-
рике. Тогда току труднее уйти в землю.

Теорию мы знали сносно, и Лисоцкий решил проверить нас на практике.
Мы все вместе пошли в лабораторию. Студентки смотрели на нас с благого-
вением.

- Проверим оказание помощи при поражении электрическим током, - ска-
зал Лисоцкий. - Предположим, что эта шина под напряжением...

И он цапнул рукой шину заземления. То есть он думал, что это шина за-
земления. А это была другая шина.

К сожалению, мы заметили это слишком поздно, когда Гена уже успел
рассказать анекдот про электромонтера, который заземлил дома двухс-
пальную кровать. Гена рассказал и стал ждать, когда Лисоцкий засмеется.
Но тот реагировал как-то странно. Лицо у него сморщилось, как от зубной
боли. И весь он дрожал крупной дрожью. Можно сказать, его прямо-таки би-
ли судороги.

- Что с вами? - поинтересовался я.

Лисоцкий молчал. И трясся. Наконец ему удалось свободной рукой пока-
зать на табличку. Там был нарисован череп с косточками.

- Наверное, он под напряжением, - догадался Гена. - В таких случаях,
говорят, нужно действовать быстро.

- А как именно нужно действовать, ты не помнишь? - спросил Саша Рыба-
ков. Саша у нас кандидат наук, он всегда бьет в самую точку.

- Давайте рассуждать логически, - сказал Гена. - Поскольку напряжение
производит неприятные физиологические действия в организме...

- Не напряжение, а ток, - поправил Рыбаков.

- Давайте короче, - предложил я. - Человек устал стоять под напряже-
нием.

- Под током, - сказал Рыбаков.

Лисоцкий посмотрел на Сашу благодарными глазами. Видимо, он тоже счи-
тал, что стоит под током, а не под напряжением.

- Нужно оттащить его за волосы! - сказал Гена. - Волосы не проводят
электричества.

Это показалось правильным, но у Лисоцкого не было волос. Практически
не было. А те, что были, не годились для нашей цели.

- Человек умственного труда рано лысеет, - скорбно констатировал Ры-
баков.

И тут Лисоцкий рухнул на пол, разорвав падением электрическую цепь.
Все облегченно вздохнули.

- Не дотрагивайтесь до него! - закричал Рыбаков. - Он сейчас весь на-
электризован.

- Что же, он так и будет здесь лежать? - спросил я.

- Нужно закопать его в землю, - сказал Саша. - На время, конечно.
Чтобы из него вышло электричество, - добавил он, заметив ужас в глазах
студенток.

Осторожно, чтобы не разрядить, мы вынесли Лисоцкого на носилках во
двор и стали закапывать. Как всегда, собрался народ. Стали давать сове-
ты. Конечно, ничего путного. Советовали, например, вызвать "Скорую". Да
пока она приедет, человек совсем загнется!

Лисоцкий был большим человеком, и электричество выходило из него мед-
ленно. Во всяком случае, он не подавал признаков жизни. Тогда мы его от-
копали и понесли наверх. Нам уже порядком надоело с ним возиться, а он
все не оживал. Наверное, в него вошло много току. Кто-то предложил де-
лать искусственное дыхание. Лисоцкого положили на стол и начали давить
ему на грудь четырьмя руками. А студентки вызвали "Скорую".

- Ну ладно... Хватит, - слабым голосом сказал Лисоцкий. - Учебная
тревога. На сегодня достаточно. Аттестацию придется повторить.

Оказывается, он притворялся для проверки. Вот артист!

А "Скорая помощь" его все-таки увезла. Здорово мы его намяли.

Марафонец

Как-то раз шеф пришел в лабораторию грустный. Ходил между приборами и
хлопал себя по животу. А живот у него к тому времени достиг внушительных
размеров.

- Вот, Петя, - говорит, - к чему приводит сидячий образ жизни. Сердце