нарочно, но и нарочно обрабатывалась против рубцевания, чтобы мученичество
пса длилось и длилось - а началось оно неведомо когда. Роберт разглядел
вокруг вереда и в вереде в самом какие-то кристаллы, будто врачеватель
(исполненный карательской жестокости!) умащал язву едкой солью.
прикосновений ему, наверно, становилось больнее. К тому же сострадание
мешалось в душе Роберта с ликованием от победы. Вот, несомненно, разгадка
тайны доктора Берда, таинственное карго, занесенное на борт с причала
Лондонского порта.
то, что было известно Роберту, пес был ранен в Лондоне и Берд прилагал все
усилия для того, чтоб его язва оставалась в незалеченном виде. В Лондоне же
кто-то каждый день в определенный договоренный час что-то производил либо с
нанесшим удар оружием, либо с намоченной в крови тряпкой, вызывая у
животного, может быть, облегчение, а может, сильнейшее беспокойство, потому
что доктор Берд когда-то говорил Роберту, что от лезвейной мази, "Weapon
Salve", может быть не только польза, но и растрава.
определенный час. Зная время в точке нахождения судна, могли определять
долготу!
уединялся каждый день часов около одиннадцати: значит, "Амариллида"
подходила к антимеридиану. Спрятаться около пса и выждать прихода медика!
вскоре станет понятно, обещал и кораблю и всем населявшим этот корабль
величайшее невезение. Все утро и после обеда море волновалось, Роберт смог
сослаться на тошноту и неблагополучный желудок и упокоиться в каюте,
пренебрегши в этот вечер ужином. При первой темноте, когда еще не выставили
часовых, он прокрался вниз по трапу в трюм, неся с собой огниво и
просмоленный шкентель, чтоб освещать дорогу. Он знал, что около собаки, над
ее лежанкой, имелись нары, набитые навивами соломы. Эти навивы служили для
поправки слежавшихся матросских тюфяков. Роберт заполз в глубину сеновала и
зарылся. Оттуда он никак не мог видеть собаку, но имел возможность
разглядывать лица тех, кто будет заходить, и слышать их разговоры.
отчаянней бедная тварь вопила и сокрушалась, но вот наконец послышались
голоса и мелькнул свет.
укрытия. Доктору помогали три ассистента.
лицемерным ласканием. - Плохо, что мы не договаривались почетче о порядке
работы. Надо бы всегда начинать с успокоительного".
его будить, бередить рану".
он скачет!" - Пес и вправду испускал вопли непереносимой боли. - Они
накаливают ножик на огне, записывай время, Уитрингтон!"
в какое-то "фр-фр", ослабевавшее, угасающее, сменяющееся молчанием.
думавший, что страдание улеглось, снова заголосил, будто ему перепиливали
хвост.
надеяться, они вытащат ножик из печки, потому что бедный Хэклит уже не может
терпеть. Воду с солью, Хаулс, и ветошку. Ну, ну, Хэклит, тебе ведь уже
легче... Спи, спи, видишь, я с тобой посижу, видишь, все уже кончилось...
Хаулс, снотворного в плошку..."
потом тишина.
распроклятый корабль так не трясся и не прыгал каждую минуту, можно было бы
сказать, что мы провели полезный вечер. Завтра утром, Хаулс, как обычно,
соль на рану. Подведем итоги, господа. В момент наибольшего страдания у нас
была приблизительно полночь, а из Лондона нам подавали знак, что у них
двенадцать дня. Значит, мы на антимеридиане Лондона, точнее на сто
восьмидесятой долготе от Канарских островов. Если Соломоновы Острова
расположены, как подсказывает легенда, на антимеридиане Железного Острова и
если мы на нужной широте, значит, двигаясь на запад при хорошем попутном
ветре, мы должны причалить к Сан-Кристобалю, или как нам заблагорассудится
перекрестить этот злосчастный островок. Мы нашли то, за чем испанцы гоняются
десятилетиями, а кроме того, получили в руки секрет Исходной Точки, Punto
Fijo. Пива, Кэвендиш, надо поднять бокал за Его Королевское Величество, да
благоволит к нему вечно Премилосердый Господь".
заметить, что эти четыре человека, несомненно, являли собой пример истинной
высоты духа и преданности монарху в дни, когда он если еще и не прощался с
головою, в любом случае почти что распростился с королевским троном.
когда его гладят, умолкает, а если к нему случайно прикасаются в болевой
точке, заходится воем. Хватало немногого, при ветре и качке корабля, чтобы
вызывать в исстрадавшемся существе разные ощущения. Может, мучители и
веровали, будто к ним доходят послания издалека, тогда как пес то терзался,
то утихомиривался в зависимости от силы волн и наклона судна. Кроме того,
если и впрямь существовало то, что Сен-Савен именовал смутными концептами,
могло статься, что доктор Берд движениями рук подчинял собаку своим
невыявленным побуждениям. Не сам ли он обмолвился, что причиной ошибки
Колумба было неосознанное желание оказаться как можно ближе к Азии? Значит,
судьба всего мира ныне зависит от способа, которым полупомешанные испытатели
истолковывают вой истязуемой собаки? По бурчанию псиного брюха эти безумцы
делают вывод, что они удаляются либо приближаются к областям, усиленно
разыскиваемым испанскими, французскими, голландскими и португальскими
безумцами? И его затянули в эту авантюру именно ради того, чтобы он добыл
для Мазарини или для молокососа Кольбера рецепт, как населить все корабли
океанского флота Франции недорезанными псами?
свете фитилька, напротив посапывающего животного и погладил его по загривку.
Роберт видел в этой бедолаге собаке все страдание мира, бешеного вымысла
недоумков. Медленное его взросление, от памятных бесед в Казале и вплоть до
этой минуты, оформлялось в законченную мысль. О, если бы он остался
отшельником на незаселенном острове, как советовал мальтиец! Если бы
последовал его совету и подпалил "Амариллиду", если бы оборвал своей бег
уйдя на третий остров, к дикаркам с кожей цвета сиенской глины, или на
четвертый, где он мог бы стать бардом для местных племен. Если бы он отыскал
Эскондиду, убежище от всех наемных убийц безжалостного мира!
возможно его Остатний.
дотащился до каюты. Все недомогания отступали пред лицом настоящей морской
болезни. Еще несколько минут, налетела буря. О гибели "Амариллиды" я уже
рассказывал отдельно. Роберт с честью справился с заданием выжить. Он выжил
один, он сохранил великий секрет доктора Берда. Но некому было передать
выведанный секрет. Да и вполне вероятно, что секрет этот не стоил ничего.
истинное здоровье? Корабль предоставил ему высочайшее из благ,
единоличничество, он обрел Госпожу, которую никто у него не властен был
отобрать...
ему и другой претендовал на владычество ею. Может, и затем, чтобы развести
на ней опыты не менее брутальные, нежели опыты доктора Берда.
ingenio" (1642, 1648). "Искусство изобретательности или Трактат об
остроумии" (1642; 2-е, расширенное издание 1648, под названием "Остроумие и
искусство изобретательности"))
открыть его игру. Выставлял часы на верхнюю палубу, заводил их ежедневно,
бегал кормить обитателей зверинца, чтоб опередить конкурента. Раскладывал
вещи в каютах и на палубах так, чтобы если Посторонний сунется, это было