не переставая укорять Деспину и Чунку, все-таки не удержалась, чтобы не
поглядеть, насколько хорош мой инжир.
кинуть тетушке. Тетушка Хрисула с новой силой залопотала, замахала обеими
руками, показывая, что после такого вероломного поступка она не станет
принимать у нее инжир. Но Деспина кинула инжир, и тетушка Хрисула как бы
против воли его поймала и как бы против воли отправила в рот, продолжая
укорять свою племянницу.
его и с улыбкой, отводя руку, показал, что собирается его кинуть тетушке
Хрисуле. Тетушка Хрисула замотала головой, задвигала руками, как бы заново
залопотала, хотя и до этого не переставала лопотать, всем своим видом
показывая, что вот уж от кого она теперь никогда не примет ни одного инжира.
-- сказал Чунка и кинул ей инжир.
нехотя (раз уж в руках) отправила в рот.
старуху на нашей земле никто не переговорит, не переест и даже не перепьет!
Дядя Сандро, может, и смог бы ее перепить, да ведь она его сначала заговорит
до смерти, а там уж и перепьет!
лопотания, на которой она находилась до того, как Деспина и Чунка скрылись в
инжировой кроне.
Деспине и Чунке, когда они слезли. Чунка опередил было Деспину, но тетушка
Хрисула его остановила и велела пропустить ее вперед. Последовавшее
пояснение можно было понять так, что если "аристократико корице", влезая на
дерево с чужим мужчиной, пропускает его вперед, то, слезая с дерева, чужой
мужчина, наоборот, должен пропустить ее -- так принято.
руки сандалии, нашла глазами зеленый островок травы, подошла к нему и,
тщательно протерев подошвы босых ног, надела сандалии. Тетушка Хрисула,
глядя на нее, слегка кивнула, одобряя, что Деспина хотя бы в этом сама
разобралась и поступила так, как поступают в таких случаях девушки ее круга.
Хрисуле корзину с инжирами с тем, чтобы она выбрала оттуда самые спелые.
Несколько мучительных мгновений тетушка Хрисула боролась с собой, то
заглядывая в корзину, то с укором на Чунку, потом с еще большим укором на
Деспину, стараясь подчеркнуть, что, в сущности, основная тяжесть вины лежит
на ней, так как она первая скрылась в инжировой кроне.
почувствовать, не выветрился ли у меня из головы этот порочный эпизод. И я,
чтобы угодить ей, кивнул головой в том смысле, что выветрился. Тогда тетушка
Хрисула выразила своим взглядом недоумение, как бы спрашивая, как я мог
понять значение ее взгляда, если этот порочный эпизод действительно
выветрился у меня из головы?
долго выбирает, вытащила оттуда три инжира и, показав смеющемуся Чунке, что
она вытащила только три инжира, и, как бы дав ему осознать проявленную
скромность, она в виде маленькой награды за эту скромность вытащила еще один
инжир.
что Деспина мотыжит кукурузу, почти полностью закрыв лицо своим синим
платком.
и выслушивал удивленные замечания чегемцев относительно закрытого лица
Деспины. С сумрачным удовольствием глядя на свою невесту, он давал пояснения
чегемцам по поводу этой странности.
наивности чегемцев, добавлял: -- Деспина аристократиса.
мотыжить кукурузу с открытым лицом, как обычная крестьянка, но вот так
полностью прикроет его, оставив щелку для глаз, чтобы лицо ее всегда
оставалось чистым и белым.
чтобы они, не дожидаясь его, начинали пастись, и, перемахнув через плетень,
подходил к тетушке Хрисуле и брал у нее мотыгу.
какой работящий муж будет у ее племянницы, но постепенно он входил в азарт,
в самозабвение труда, а Деспина, низко склонившись к мотыге, старалась не
отставать от него.
кукурузные корни, срезанные сорняки так и никли под вывороченными глыбами,
столбики пыли так и вспыхивали под его ногами, а он все взметывал мотыгой,
ни на мгновение не останавливаясь для передышки, и только изредка на ходу
менял руки, резким движением головы стряхнув с лица пот, и продолжал
мотыжить, иногда разворачиваясь в сторону Деспины и помогая ей дотянуть свою
полосу, а потом снова шаг за шагом продвигаясь вперед. А Деспина тоже
старалась не отставать от него, мелко-мелко, быстро-быстро действуя своей
мотыгой.
грустной укоризной поглядывал на изумленных чегемцев, как бы напоминая им,
что он их всю жизнь именно так учил работать, а они, увы, мало чему
научились.
отчасти, с точки зрения тетушки Хрисулы, становилось излишним, хотя и она
опасливо любовалась ими.
слегка утихомириться.
произнес:
Сандро, а друг с дружкой усердствуют!
стоявших рядом, и было видно, что у них сразу же отлегло на сердце, они
поняли, что им незачем убиваться на работе, незачем завидовать этой
видоизмененной любовной игре.
цитатами из книг венского фокусника, которые мне попадались, я поражаюсь
обилию совпадений. Так как заподозрить чегемцев в том, что они читали
Зигмунда Фрейда, невозможно, я прихожу к неизбежному выводу, что он когда-то
под видом знатного иностранца проник в Чегем, записал там всякие байки и
издал под своим именем, нагло не упомянув первоисточник.
моих земляков, мир разбазаривал чегемские идеи, подобно тому, как древние
римляне беспощадно вырубали абхазский самшит. Теперь-то я подоспел и кое-что
добираю, но многое безвозвратно потеряно.
чегемская идея. Нет, я не отрицаю, что Маркс ее открыл сам. Навряд ли он мог
побывать в Чегеме, даже если бы Энгельс, как всегда, бедняга, взял на себя
расходы на это путешествие.
чегемский крестьянин по имени Камуг, которого многие чегемцы принимали за
сумасшедшего, хотя и неопасного для жизни людей.
гениальных людей принимает за сумасшедших. Некоторые из гениальных людей с
этим примирились, лишь бы их не трогали. Но нам то обидно, что этот безумный
мир, осуществляя свои безумные представления о справедливости и равновесии,
часто сумасшедших людей объявляет гениальными, при этом он подсчитывает,
сколько гениальных людей объявлено сумасшедшими, и именно столько же
сумасшедших людей объявляет гениальными. И многие гениальные люди, зная, что
по их количеству сумасшедшие люди будут объявляться гениальными, приходят в
ужас. Им жалко человечество, и они, скрывая свою гениальность, нередко
погибают от запоя. Но это очень большая тема, и не будем ее здесь касаться.)
конечно, чегемцы гениального Камуга считали сумасшедшим, но зато к чести
чегемцев надо отнести то, что они за всю свою историю ни одного сумасшедшего
не объявили гениальным. В этом мои чегемцы молодцы.
приступить к лущению кукурузных початков, он ломал надвое каждый початок и
половину сломанных початков, принеся на кукурузное поле, зарывал в землю.
Когда у него спрашивали, почему он так делает, он не ленился в течение всей
своей жизни объяснять людям смысл своего великого открытия.
хороший кукурузный початок. В одном початке в среднем двести кукурузных
зерен. Достаточно взять с початка сто зерен, чтобы покрыть расходы на еду
землепашца и его семьи, на семенной запас, на содержание плуга, мотыг,
серпов. Значит, кому принадлежат остальные сто зерен? Земле. Она работала на
твой урожай, она заработала половину его, и надо ей вернуть то, что
принадлежит ей.
этого очень страдала и даже вопреки его воле одно время стала откапывать эти
сломанные початки, кое как очищать их и потихоньку скармливать курам. Камуг,
узнав об этом, пришел в неслыханную ярость, тем более что жена не
сознавалась, как долго она этим занимается, и он не знал, сколько он
задолжал земле.
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Ильин Андрей
Зыков Виталий