Чтение 41–й страницы книги ~Шальные деньги~

бумаги, скрутил фигу и ткнул ее в окно, за которым виднелась
плоская крыша его дома. "Не заслужила, чтобы я тебя по
Парижам возил".

"Неужели придется страдать вместе - и ей, и мне? Это уж
слишком! Почему я-то должен страдать? Я добыл кучу денег,
карьерой рисковал, у меня есть любовница, а я не могу
оторваться".

Психиатр заскрежетал вставными зубами, но не зря он
изучал психоанализ, логику: "Мне должно быть лучше, чем ей,
это справедливо. Значит, если я доставлю ей меньшее
удовольствие, а себе большее, то поступлю справедливо. Я
накажу ее, но она этого даже не заподозрит. Она будет мне
лишь благодарна".

Кругловский вздохнул с облегчением. Решение казалось
ему идеальным.

Вечером психиатр появился дома с большим букетом
цветов, которых не дарил жене уже лет пять. Та взглянула на
мужа с подозрением:

- Это еще что за фокусы?

- Это тебе, дорогая, - ласково произнес Виктор
Феликсович.

- Зачем деньги потратил? Если дают взятки, бери
деньгами или продуктами.

Кругловский наивно рассмеялся.

- Это не все, дорогая.

Он запустил руку за пазуху, вытащил узкий конверт и
подал его жене.

- Что это?

- Раскрой.

Женщина с удивлением извлекла из конверта собственный
паспорт и две цветастые книжечки - авиабилет и турпутевку.

- Болгария, Солнечный берег, двадцать четыре дня, -
прочитала она. - Сколько это стоит?

- Для тебя мне ничего не жалко, - картинно расставив
руки, произнес Виктор Феликсович.

- Нет, ты мне объясни сначала.

- Один клиент щедрый попался, очень мне обязан,
пришлось взять от него за услуги борзым щенком.

- Я к морю одна не поеду, - жеманно произнесла еще
вполне привлекательная женщина. Психиатр состроил скорбную
мину.

- Я бы с удовольствием с тобой туда отправился, но мне
сделали выгодное предложение. Ты помнишь, я тебе рассказывал
про Павла Малиновского?

- Тот, который в Питере в академии?

- Да, да, он. Возможно, на днях он пригласит меня в
Питер. Есть временная, но денежная работа, поучаствовать в
комиссии, заплатят много, возможно, валютой. Тысячу
долларов.

Жена Кругловского едва сдержала радостный возглас.
Сегодняшний день был полон для нее приятных неожиданностей и
сюрпризов.

- И еще, - Кругловский сунул руку в карман и вытащил
пять стодолларовых банкнот, - это тебе на расходы. Кстати, в
путевке предусмотрен полупансион, на еду тебе тратиться не
придется.

- Где ты, говоришь, это? - жена бросилась к книжной
полке, сняла географический атлас и принялась изучать карту
Болгарии.

"Клюнула, - решил Кругловский, - двадцать четыре дня я
буду свободен".

- Ты, конечно, извини, что не предупредил, но путевка
была горящей, поэтому и обошлась немного дешевле, вот и на
расходы тебе осталось.

- А ты как?

- Привезешь сувенир какой-нибудь. Огорошенная жена
бросилась на шею мужу, расцеловала в обе щеки, в губы, затем
заспешила на кухню, чтобы приготовить достойный ситуации
ужин.

Кругловский ходил по квартире, держа руки за спиной,
стараясь не выдать возбуждения и радостных ожиданий. Впервые
в жизни он сумел избавиться от жены на целый месяц.

- То-то мне на работе все завидовать будут. Слышишь,
Виктор.

- Не очень-то распространяйся, - строго приказал
Кругловский, - а то еще начнут расспрашивать, откуда деньги
взялись, что да как. Веди себя спокойно.

Кругловский и не подозревал, сколько нежности дремало в
его жене. Ему пришлось пережить незабываемую ночь. Когда на
утро он появился в больнице, первое, что спросила его
секретарша:

- Плохо спали, Виктор Феликсович?

- Да, ночь выдалась ужасная, давление меняется,
наверное, сегодня будет гроза.

- Об этом по радио ничего не передавали, - сказала
Ирина.

- Мне никто не звонил из Москвы? - этот вопрос
Кругловский задавал своей секретарше по несколько раз на
день.

- Пока не звонили.

- Будем ждать.

Дождавшись обеденного перерыва, Кругловский заперся в
кабинете вместе с секретаршей. Посадил ее на свой письменный
стол, уткнулся влажным лбом ей в колени и загадочно
произнес:

- У нас с тобой будет целый месяц.., я думаю, нам стоит
съездить к морю. Секретарша оторопела.

- А жена?

- Она уезжает в Болгарию.

Девушке тоже хотелось за границу. В пыльном Пырьевске
даже Болгария казалась недосягаемыми Канарскими островами.

- К какому морю мы поедем?

- Мы поедем вместе, выбирай сама. Психиатр медленно
поднял голову и снизу вверх заглянул в глаза любовнице. У
девушки даже мочки ушей порозовели. Она еще не верила в
реальность близкого счастья, но оно не замедлило
материализоваться - из кармана белого халата доктор
Кругловский извлек перетянутую медицинской резинкой тонкую
пачку американских долларов.

- Сколько здесь? - беззвучно спросила Ирина.

- Две тысячи, но отдыхать нам придется в России, чтобы
в паспорте штампа не осталось.

- Я согласна, море везде одинаковое. Поедем в
"Дагомыс", его для иностранцев построили.

- Все, пиши заявление на отпуск. Они сели по разные
стороны стола и написали два заявления. Заявление секретарши
Кругловский завизировал тотчас, поставив размашистую подпись
под крупно выведенным словом "согласен".

- Отдыхай, - сказал он ей, скользя ладонью по ее бедру
под белым халатом.

Секретарша была готова отдаться шефу прямо сейчас, но
на этот раз не по привычке, а с удовольствием. Кругловский
же сделал вид, что этого не заметил. Он сказал, философски
глядя в окно на плоскую крышу собственного дома:

- У нас еще будет много времени, много счастливых дней.

- И ночей, - добавила секретарша, прижимая к груди лист
с собственным заявлением на отпуск.

Уже были куплены билеты в Сочи, уже жена позвонила из
Болгарии, а долгожданного звонка из Москвы от Кривошеева так
и не прозвучало.

Кругловский уже знал из телефонных звонков жены, что в
Болгарии все страшно дорого, что денег на дубленку не
хватит, что номер у нее с видом на море, но внизу расположен
бар, поэтому окно не откроешь ни днем, ни ночью: то рыбу на
угольях жарят, то танцы с песнями устраивают до рассвета. Но
в общем она довольна и счастлива, жалеет лишь о том, что
рядом нет мужа.

- Так я ей и поверил, - сказал Кругловский, гладя
колено секретарши.

Чем ближе становилось время отъезда, тем больше
нервничал Кругловский, тем чаще спрашивал у секретарши, не
звонили ли ему из Москвы.

- Кто должен тебе звонить?

- Кирилл Андреевич.

- Ты не можешь позвонить ему сам?

- Не могу, - отрезал психиатр.

Как назло звонок из Москвы прозвучал, когда
Кругловского не оказалось в кабинете - он был на обходе.

- Виктора Феликсовича можно? - уверенно спросил
мужчина.