бокальчик с коньяком, и сразу же отставил его подальше, давая этим понять,
что на сегодня вполне достаточно. - Мой конь не переносит малейшего запаха
спиртного. Я тоже с некоторых пор не люблю себя, когда от меня несет
спиртным. Но, милая Натали, вы позволите так обращаться к вам? Спасибо!
Сразу оговорюсь, что в анахореты записываться даже нынче не собираюсь.
Просто всему свое время, не так ли?
ему спросила Натали.
лондонскую зиму, рассказывать о себе исподволь, чтоб помочь войти в свой
сегодняшний мир без недомолвок и неясностей. Алекс не скрывал, что
по-прежнему не женат, холост ("не могу даже представить, чтоб рядом была
одна и та же женщина"), все свободное время проводит на ипподромах
("лошадь, она требует больше внимания, чем жена, ее нельзя обмануть и
потом попросить прощения"), живет по-прежнему в Лондоне ("я могу себе
позволить все, но излишества меня раздражают, а я стараюсь сохранить
философское спокойствие - это единственное, что стоит ценить"). Мы
вспомнили Диму Зотова и его печальный, трагический конец, Люлю,
темноглазую гречанку, попавшую после гибели мужа в психиатрическую
клинику. Алекс и намеком не дал понять, что знает о моих приключениях
трехлетней давности, и я не счел нужным скрывать их от него. Разумовский
действительно не слышал ничего ("я давно не читаю наших газет и почти не
включаю телевизор, разве что репортажи со скачек, не люблю лжи и подлости,
а ими пропитаны все средства массовой информации, прости"). Мой рассказ он
слушал внимательно, задавая иногда уточняющие вопросы. Недавние события в
Вене встревожили его.
мне, я крутился в той среде, ты знаешь, лучше обойти их стороной.
иначе мы потеряем так много в нашей сути, что последствия могут быть
самыми ужасными.
Извини.
Разумовский попросил сводить его на Владимирскую горку, он постоял у края
обрыва, за которым начинались заднепровские дали, помолчал.
мы пришли к гостинице. - Но Елена Игоревна сказала, что это невозможно.
Да?
свидетельствовало о его высоком классе. Поражение и в малейшей степени не
расстроило его.
возрасте лезть из кожи, чтоб всегда быть первым на финише, по меньшей
мере, глупо, - объяснил он свою реакцию на результат состязаний.
отправились в Батурин, к родовому гнезду Разумовских, и Алекс закаменело
стоял у бедствующих дворцовых колонн, впитывая в себя воздух, землю,
старые кирпичи, картины давно ушедшей жизни. Он взял на прощание горсть
земли, предварительно испросив у меня разрешения, бережно завернул ее в
чистый льняной новый платок с вензелем "А.R." и спрятал во внутренний
карман пиджака.
из Швейцарии.
кажется, нашел искомое и вскоре готов буду дать формулу прочтения этого
препарата. Я просто потрясен, это какой-то невиданный ускоритель - он
превращает организм в машину без сбоев, а сам быстро улетучивается из
крови. Это чудовище способно сожрать спорт, если только не вырвать его с
корнями! Вы понимаете меня, Олег?
комиссию МОК, тем паче, что принц Александр де Мерод мой добрый знакомый и
коллега?
опасности. Ведь Игры в Сеуле, как говорится, на носу. Успеть бы только! В
случае, если мы опоздаем и кто-то, кто уже сегодня живет этим препаратом,
победит, допинг будет распространяться по свету с быстротой чумы. Ведь
сколько есть людей, готовых безоглядно употреблять чудодейственные
таблетки, чтоб наращивать мышцы, ускорять процессы тренировки и побеждать
- от чемпионатов колледжей до первенства мира и Олимпиад. Это чудовищно,
но это - правда...
главное: последствия злоупотреблений этим препаратом ужасны. Ужасны! Я уже
вижу это собственными глазами на подопытных животных. Не стану даже
описывать их страданий.
на будущее - тоже, и напряжение, вызванное неожиданным звонком Потье,
заметно спало. Во всяком случае, я почувствовал, как замедлились удары
сердца.
некоторой паузы, как-то неуверенно, словно бы боясь чем-то обнадежить меня
или наоборот разочаровать, спросил:
ну, помните, вы передали вместе с таблетками через мистера Дональдсона...
Алло, вы слышите меня?
телефонную трубку к уху плечом, привычно нашел двумя пальцами правой руки
пульс - кровь буквально клокотала в вене. Нет, что б там не утверждали, но
неприятность мы улавливаем еще до того, как осознаем ее.
меня правильно, возможно, мне вообще не стоило бы заранее и говорить об
этом, но кажется, я обнаружил в присланном вами волосе следы этого
вещества...
пропасть. И хотя тогда, передавая эти три или четыре волоска Мишелю, я
посмеивался над собственной подозрительностью, да что там посмеивался -
мне было стыдно, что я мог заподозрить владельца волос. Но что-то
подтолкнуло меня на этот шаг, какаято смутная догадка, выстроившаяся
помимо воли в результате сложения самых противоречивых, мелких и
значительных фактов, руководила моими действиями. Если б меня застали
тогда в раздевалке, что под главной трибуной Пратера, открывавшего
металлическую дверцу шкафчика под номером 17 и буквально впившегося
взглядом в чистую, белую полочку, отыскивая волосы человека, минуту назад
покинувшего помещение, я не нашел бы, что сказать, чем объяснить свое
поведение. Но я обнаружил несколько длинных, как у девушки, светлых волос.
Именно о них и допытывался сейчас Мишель.
обнаружились следы фитостерона в волосе. Вы знаете, кому принадлежит он? -
добивался Потье.
б было и не догадываться об этом.
порцию его мочи, ну, хотя бы столько, сколько обычно нужно на
допинг-контроль? Впрочем, извините, я, кажется, расфантазировался... Это
помогло бы мне сравнить результаты двух анализов... Извините. Впрочем, не
будем спешить с выводами, не правда ли, Олег, я мог ведь и
о_ш_и_б_и_т_ь_с_я_! - Последняя фраза и тон, коим Потье брал обратно свое
заявление, красноречивее всяких признаний засвидетельствовали, что Мишель
Потье, этот славный, чуточку застенчивый и осторожный человек, догадался,
что его открытие ударило меня в самое сердце, и ему стало не по себе от
причиненной мне боли.
результатов и уж тогда мы с вами сделаем правильные выводы. О'кей?
и спешить радоваться. Это я говорю самому себе, потому что у меня,
наверное, как говорят, в зобу дыханье сперло, когда... когда я наткнулся
на искомое. Но вы должны меня простить, Олег, я - ученый...
труд, коим я обременил вас...