никому не проговоришься, что Мефодий был в пятницу тринадцатого у Генриха. И
второе: когда дело будет закрыто, ты уедешь куда-нибудь подальше, лучше
всего - в Америку. После всего случившегося мне будет неприятно тебя видеть
или даже слышать о тебе.
вопрос самоуважения. Не думаю, что мне будет легко себя простить, а
поскольку виновник моего падения - ты, тебе лучше не попадаться мне на
глаза.
голову не пришло потребовать их изгнания.
славу, деньги и новых друзей. Американцы любят славу и деньги.
зашифрованы, а когда я попытался найти шифр, вся информация стерлась
подчистую.
предстояло провернуть столько дел и в такие сжатые сроки, что голова у меня
пошла кругом. Подавив малодушное желание немедленно расторгнуть сделку и
отправиться домой, в постель, я кратко изложила Сержу свой план и,
отмахнувшись от его вопросов, побежала вниз - проинструктировать своих.
время только железная воля Марка удерживала троих остальных от попыток
вломиться в квартиру Архангельского и вырвать меня из лап убийцы. Но
терпение Марка тоже небеспредельно. В ту минуту, когда я показалась ему на
глаза, он уже собирался выкинуть белый флаг.
облегчение, но только Генрих и Леша остановились на этой радостной ноте. У
Марка с Прошкой облегчение тут же сменилось раздражением.
стихах писали?
сладкой парочки наверняка нашлись занятия поинтереснее. Что им четверо
придурков, которые в предынфарктном состоянии бегают под окнами?
себе язык. И досчитала до десяти. А на счет десять резко выдохнула, рявкнув
при этом:
меня с рвением хороших служебных собак, ждущих следующей команды хозяина.
садиться в тюрьму. Поэтому вопрос стоит следующим образом: хотите ли вы,
чтобы справедливость восторжествовала ценой истрепанных на допросах нервов,
Машенькиных треволнений и новой квартиры, исчезающей в туманной дали?
Предупреждаю сразу: никаких гарантий означенного торжества справедливости у
нас нет. Архангельский может выпутаться, а мы, напротив, влипнем
окончательно.
красивой подарочной упаковке. Но для этого ближайшие несколько часов
придется вертеться как белкам в колесе.
сразу.
- вознегодовал Марк.
"любимчика". - Архангельский дал слово уехать в Америку.
бременем. А для Сержа, посвятившего жизнь завоеванию дружеских симпатий, оно
будет особенно трудным. Только не говори мне, Марк, что предпочел бы
отправить его в тюрьму, на перевоспитание к садистам, насильникам и прочим
уркам. По-моему, расстрел и то гуманнее. Ни за что не поверю, будто ты
настолько кровожаден, как бы плохо ни относился к Сержу.
не собирается отвечать. - Мы спасем его от ужасов зоны, а он наплюет на
обещание и останется здесь. Или поживет немного в Америке, а потом вернется.
от искушения. Стоит нам рассказать однокашникам правду, и ссылка покажется
ему раем. Нет, Серж не вернется, поверьте. Он предпочтет, чтобы на родине
его вспоминали с любовью.
Марка) победили. Я объяснила, что нужно делать, отправила Марка и Генриха на
переговоры с остальными участниками вечеринки, Лешу и Прошку за покупками, а
сама поехала на Петровку.
проходной, и попросила его выйти на пятнадцать минут. Он пообещал
спуститься, как только освободится. Ждать пришлось довольно долго. Но и
разговор занял больше времени, чем я предполагала.
не тянула. С ночи немного похолодало и газоны припорошило снегом, но дороги
и тротуары по-прежнему были мокрыми - через каждые несколько шагов
приходилось перепрыгивать лужи.
Архангельским. Просто рассказала Дону о его признании и спросила напрямик,
велики ли шансы правосудия одержать верх над преступником, если Серж
откажется давать против себя показания. Селезнев подумал, уточнил кое-что и
ответил однозначно: нет. Даже отпечатки пальцев, если они найдутся в
квартирах Леши и Великовича - лишь слабые косвенные улики. Чтобы они стали
сильными, нужно доказать, что программы Мефодия действительно существовали и
имели ценность, а это невозможно. Одним словом, дело Архангельского, скорее
всего, не дойдет даже до суда, а уж в суде-то хороший адвокат выиграет его
за пять минут. А плохой - за полчаса.
Петровский - следователь прокуратуры. Въедлив, как клещ. Если откопает хоть
одно противоречие в показаниях, не отцепится, пока всю кровь не высосет.
"наткнуться" на поликлинику, где украли атропин, не возбуждая подозрений у
коллег?
послать запросы в поликлиники того района, где в последнее время жил
Подкопаев. Но для этого мне нужно установить, где он жил.
явимся к тебе исповедаться в грехах и с готовностью ответим на все
интересующие тебя вопросы.
концы с концами, он должен меня опознать.
права. Лучшего выхода нам не найти.
выглядела так.
Все обошлось без сюрпризов, на пирушку явились только приглашенные. Мы с
Архангельским, подогретые винными парами, внезапно воспылали друг к другу
нежной страстью и в полночный час отправились ко мне, дабы дать этой страсти
выход. Утром четырнадцатого изнуренный Архангельский поплелся к себе домой,
мечтая только о теплой пустой постели. Однако дома его поджидал сюрприз:
постель была холодна и непуста. На ней лежало коченеющее тело Мефодия и
клочок бумаги с корявой надписью: "Теперь не отмоешься".
гостиную налить себе чего покрепче. Стол в гостиной был завален жалкими
остатками последнего пиршества Мефодия: обрывками колбасной кожуры, пустыми
пластиковыми корытцами из-под магазинных салатов, полиэтиленовыми упаковками
с недоеденными кусочками копченой рыбы и буженины. В центре композиции
стояла пустая бутылка из-под портвейна "Кавказ".
горла рому, начал соображать. Записка со зловещим пророчеством означала, что
Мефодий покончил с собой и вину за свою смерть возложил на него, Сержа,
хитростью выгнавшего Мефодия из своего дома и прекратившего выплату
денежного пособия. Эта мысль Архангельскому не понравилась. Не захотел он
смиренно принять свой крест и тащить его всю оставшуюся жизнь. Выпитый ром -
напиток карибских корсаров - ударил в голову и подсказал авантюрное решение:
записку уничтожить, а от тела избавиться. Но одной корсарской удалью в таком
деле не обойдешься. Тут нужен сообщник. И мысль Архангельского естественным
образом устремилась ко мне.
требуется. Я примчалась к кавалеру на верном "Запорожце" и сразу предложила
конкретный план действий. Мы поехали в больницу, где два года назад лежала
моя любимая тетка, и, пока я отвлекала внимание шофера "скорой", Серж
Посняков Андрей
Прозоров Александр
Ковальчук Вера
Прозоров Александр
Орлов Алекс
Плотников Александр