Чтение 41–й страницы книги ~Судья~

неофициальную доверительность.

- Это - не телефонный разговор. Ты можешь прямо сейчас выйти на наше
старое место? - Когда-то Степа и Сергей встречались у книжных - развалов на
Финляндском вокзале. Сколько жизней назад это было?

- Нет, - твердо сказал Марков. - То место не подходит.

- Хорошо, - согласился Сергей. - Назови сам. Я даю тебе слово, что с моей
стороны никаких неприятных сюрпризов не будет.

Степа помолчал секунд десять, размышляя, потом ответил:

- Через пятнадцать минут у "вождя", - и, не дожидаясь ответа и не
прощаясь, повесил трубку.

Челищев усмехнулся: место у памятника Ленину на Финляндском Степа выбрал
не случайно - там все хорошо просматривалось со всех сторон. Марков не
доверял Сергею и не скрывал этого. Челищев быстрым шагом направился к
Литейному, прыгнул в троллейбус, переехал мост, вышел, проверился еще раз и
направился к месту встречи. Удивительно, но Степа приехал к "вождю" раньше -
видимо, его кто-то подкинул на машине. Марков прогуливался вокруг памятника,
глубоко засунув руки в карманы кожаной куртки.

- Здорово, Степа!

- Привет! - Марков рук из карманов не вынул, поэтому Сергей, сделав было
движение правой рукой навстречу Степе, скруглил его и полез в карман за
сигаретами.

- Как живешь, Степа?

- Нормально. А у тебя, Челищев, "мальчики кровавые в глазах" не стоят
еще?

Сергей опустил голову - оперативная информация доходила до Маркова четко,
ничего не скажешь...

- Не стоят, - Челищев катнул желваками на скулах, подавляя вспыхнувшее
раздражение, и, стараясь говорить спокойно, посмотрел Степе в глаза:

- Я хочу тебе предложить один интересный вариант, - он замялся, и Марков
нетерпеливо переступил с ноги на ногу:

- Если хочешь - предлагай, не тяни. У меня дел полно.

Челищев вздохнул глубоко и затоптал окурок.

- Степа, ты гарантируешь, что сейчас меня не "пишешь"?

Марков усмехнулся:

- Я такими вещами не балуюсь.

- Хорошо. Я прошу тебя выслушать меня как частное лицо. Я хочу, чтобы ты
дал мне слово, что против моей воли не будешь никому передавать содержание
нашего разговора. Если тебя не устроит то, что я предлагаю, - ты просто
забудешь, что мы встречались, и все. А я обещаю, что никогда больше тебе не
позвоню и ни о чем не попрошу.

Марков достал сигарету, размял ее, сунул в рот и кивнул:

- Хорошо, говори.

Челищев схватил себя за мочку уха, несколько раз дернул и, наконец,
начал:

- Ты гоняешься за Антибиотиком. Результаты у тебя пока никакие, и мы оба
знаем, почему. Я могу тебе дать полный "расклад" на Палыча и его империю. Я
знаю схему, людей, каналы. Некоторые "темы" я могу расписать от и до - и уже
отработанные, и только запускающиеся. Но все это я дам только в обмен на
твою услугу.

- Мы не на рынке, - перебил его Марков. Челищев кивнул.

- Я знаю, что мы не на рынке, но два человека только в том случае могут
что-то сделать вместе, если у них находятся точки для соприкосновения и
взаимных уступок.

- О чем именно идет речь? - тон Степы не стал менее сухим, но он не
уходил, и это обнадеживало.

- Делом Катерины ты занимаешься? Марков присвистнул;

- Еще несколько таких вопросов, и можем заканчивать разговор.

- Да перестань ты! Я дам тебе "расклад", если ты не будешь мешать
Катерине выйти из тюрьмы. Это один момент.

Степа покачал головой;

- На ней наркота висит солидная, да 196-я... Челищев не дал ему
договорить:

- Брось, Степа, ты не хуже меня знаешь, что это не ее "темы".

- Ее - не ее, а все это при ней было. Сергей достал новую сигарету, жадно
затянулся несколько раз подряд и сказал совсем тихо:

- Кокаин ей в каблук я подсыпал, и на стрелку ту тоже я вас навел.

- Ты? - вот этого Марков никак не ожидал и поэтому слегка растерялся.

- Я. Только не спрашивай меня - зачем и почему. Это наши личные разборки,
тебя не касаются.

Марков усмехнулся и почесал затылок:

- Что-то, Сережа, не пойму я тебя. То ты, как говоришь, нам ее сливаешь,
то теперь из "Крестов" тянешь.

Сергей нахмурился и отвернулся:

- Она беременная от меня. Ей родить нужно по-человечески.

Марков долго молчал, наконец сказал, словно сделал над собой усилие:

- Ну, предположим, об этом пункте можно подумать. Я ничего не обещаю, я
говорю - можно подумать. Какой тебе интерес "расклад" давать - тебя же тоже
сажать придется. К слову сказать, тюрьма по тебе и без твоих раскладов
плачет...

Челищев покачал головой и зло оскалился:

- Не понти, Степа... Если бы у тебя что-то реальное на меня было - ты бы
давно уже посадил... Что, не так? Так... А у тебя ничего нет, кроме слухов и
сплетен, которые к делу не подошьешь. И поскольку анашу со ржавой финкой
вместе мне в карман тебе подкидывать впадло, посадить меня для тебя пока
нереально. Степа ничего не ответил, и Сергей продолжал:

- Поэтому второе мое условие - дай мне уйти, когда я тебе все отдам.

Они стояли, глядя друг другу в глаза, и сами не заметили, как перешли на
шепот. - Уйти? От себя все равно не уйдешь. Помнишь, как кончил
Раскольников?

- Это все литература, Степа, ты за меня не беспокойся, я сам о себе
позабочусь. Ты пойми, то, что я тебе расскажу, ни один агент никогда не
скажет. Ты про "золотой эшелон" слышал? А про авизовки?

Степа вскинул голову - пущенные Сергеем шары явно достигли цели.

Марков молчал больше минуты, размышляя и нервно покусывая нижнюю губу.
Наконец Степа вздохнул и посмотрел Сергею в глаза:

- Ты же знаешь, такие сделки нашим законодательством не предусмотрены...

- Степа, только не надо меня лечить, я ведь тоже в системе работал, знаю,
как и что у нас предусмотрено - на бумаге и в жизни.

Марков кивнул:

- Ну, если ты систему вспомнил, то сам понимаешь, один я все равно такие
решения принять не могу.

- Понимаю, - тыльной стороной ладони Сергей стер пот со лба. - Ты, Степа,
тоже имей в виду - чем больше будет круг посвященных, тем больше у тебя
шансов поздравить "убойщиков" еще с одним глухарем - со мной, в виде тушки
потерпевшего.

- Кудасов тебя устроит? Сергей медленно кивнул:

- Устроит. О гарантиях говорить не будем - мне достаточно твоего слова.
Когда дашь ответ?

- Сегодня пятница, - наморщил лоб Степа. - Давай в понедельник, чтобы оно
реально было. В шесть вечера, на старом месте.

- Идет, - Сергей кивнул, быстро повернулся и зашагал в сторону Литейного
моста.

Оставшись один у памятника вождю мирового пролетариата, Степа сел на
лавочку, с отвращением закурил вонючую сырую сигарету и, глядя на синеватый
дым, невольно окунулся в грустные воспоминания о тех временах, когда Серега
Челищев казался ему настоящим парнем и если не другом, то, по крайней мере,
в чем-то примером для подражания.

Степа Марков поступил на юридический факультет Ленинградского
университета на год позже Челищева и сразу попал в так называемую
"ментовскую" группу. На юрфаке тогда экспериментировали, и решено было
создать специальную группу из двадцати пяти ребят, которые после выпуска
должны были влиться в славные ряды ленинградской милиции. За годы учебы
Степа с Сергеем сталкивался редко, хотя, конечно, знал его (а не знать
Челищева было трудно - чемпион университета по дзюдо, отличник и бабник, он
был весьма яркой фигурой на факультете). Степа же учился средне, особо
шумным успехом у девчонок не пользовался и вообще старался держаться в тени,
стесняясь своей бедноватой по "универским" мерам одежды.

Воспитывался Степа Марков без отца, и его мать - инженер второй категории
закрытого конструкторского бюро - всю жизнь выбивалась из сил, стараясь дать
сыну образование, да, видно, оттого надорвалась и тихо угасла, когда Степа
заканчивал пятый курс. Поскольку у Маркова не было вообще никакого блата,
распределение он получил "на землю" - в отдел уголовного розыска районного
управления внутренних дел.

Степа был настоящим романтиком, с восторженной верой в победу в
бескомпромиссной борьбе с поднимающей голову уголовщиной. Работа "земельным
опером" быстро развеяла романтическую дурь. Прощание с книжно-детективными
мечтами началось со знаменитой истории об орле-похитителе. На "земле"
Степиного РУВД завелась шайка, промышлявшая срыванием шапок с голов
прохожих. Заявления от потерпевших посыпались в ОУР настоящим осенним
листопадом, и, пожалуй, из всех оперов один только стажер Марков горел
стремлением поднять все эти глухари. Остальные коллеги каждый день мрачно
пили водку, успокаивая напряженные грядущей проверкой нервы. Спасение пришло
неожиданно - один из терпил вдруг сказал, что перед тем, как кто-то
невидимый в темноте сзади сдернул у него с головы шапку, послышалось ему
хлопанье больших крыльев где-то наверху... С того терпилы взяли показания
всех, на ком висели эти проклятые шапки. На основании слов заявителя была
выдвинута "блестящая версия" о том, что шапки с прохожих срывал принимавший
их за добычу орел, залетевший в Ленинград, а раз так - то в возбуждении
уголовных дел можно было смело отказывать...

По итогам нормально прошедшей проверки в РУВД перед операми выступил