о моей "студенческой практике"
В Ученом комитете у Джамсарана неожиданно увидела на библиотечной полке
книжку "Община", про которую рассказывала мне Оксана. Признаться, многое в
ней не поняла. Уж очень заумным языком написал ее художник Рерих. Он
свалил в одну кучу буддизм и материализм, учение Ленина и мистику. Считает
себя материалистом, утверждает, что мысль имеет материальную субстанцию.
Уважительно относится к Ленину и прославляет Будду. Сделала запись на
память о таинственной общине в Гималаях:
отказываются вести путников в некоторых направлениях. Они скорее дадут
убить себя, нежели поведут вперед. Так и есть. Проводники психологированы
нами. Но если неосторожный путник осилит это препятствие и все-таки пойдет
вперед, перед ним загремит горный обвал. Если путник осилит это
препятствие, то дождь щебня унесет его, ибо нежеланный в общину не дойдет".
нового мира. Хотим вам дать на дорогу магнит, как знак изучения пока
скрытых свойств материи. Дадим еще кусок метеорита, где заключен металл
морий, конденсатор электроэнергии. Этот осколок напомнит вам об изучении
основной психической энергии, о великом Оум".
в эти строки. "Теперь я знаю, что делать!" - воскликнула она. Оксана
хотела возвращаться домой, но накануне отъезда экспедиции вдруг исчезла. Я
так и не знаю, куда она делась. Может быть, и в самом деле отправилась
искать общину в Гималаях".
Карловы Вары, лет тридцать назад выглядел почти так же, как и теперь.
Раскинутый в зеленом ущелье по берегам торопливой, весело журчащей реки,
он будто застыл, закаменел в позднем средневековье. Здесь все что-либо
напоминает: вот строения ганзейских поселений, а это улица старой Праги,
там вычурные французские виллы, с амурами на фасаде, опоясанные венками
каменных роз. А православный собор петровских времен будто перенесли из
русского Суздаля. Знаменитую прогулочную колоннаду, где расположены
целебные источники, построили в древнегреческом стиле; ее каменные
изваяния точь-в-точь такие, как на крышах готических храмов. Даже лесистые
горы, нависшие над долиной, напоминают Кавказ в миниатюре...
неповторимый облик города, столетиями сохраняющего свое лицо.
нашли среди гор и сбросили бомбы в рабочий пригород. Главной потерей
курорта во время войны оказалась колоннада над горячим гейзером,
изображенная на всех старинных гравюрах.
преподнесли ему эту колоннаду, чтобы переплавить металл для нужд войны.
Прекрасную колоннаду разрушили. Но оказалось, что сплав не годен для
военного производства. А колоннады уже не было. Потом генлейновцы
оправдывались - война требует жертв.
рассказ.
куполами и подняться наверх по каменным ступеням, сразу же очутишься в
лабиринте маленьких, пустынных горбатых улочек с булыжными мостовыми.
Здесь и сейчас еще стоит трехэтажный дом с потускневшей золоченой надписью
- названием пансионата.
остановился перед подъездом этого дома, и услужливый извозчик снял с козел
серый клетчатый чемодан, под цвет макинтоша его владельца. Прибывший был
человеком средних лет, высокого роста, с крупными чертами лица, которое
оживляли внимательные серо-голубые глаза, казавшиеся совсем белесыми на
загорелом лице со впалыми щеками. На нем был светлый дорожный костюм,
отлично сидевший на его широкоплечей спортивной фигуре, и одноцветный
галстук темно-вишневого цвета.
прихрамывая, вошел в пансионат.
поселиться на солнечной стороне, но мне обязательно нужна тихая комната.
Не выношу шума.
журналисте? - Нет, хозяйка пансионата не слышала такой фамилии... - Это
мой литературный псевдоним - Александр Джонсон. Впрочем, называйте меня,
как вам нравится...
произвел выгодное впечатление. Хозяйка проводила гостя на второй этаж,
распахнула перед ним дверь.
послеобеденный час, и в комнату лились потоки света. Зорге подошел к окну
и взглянул на открывшуюся панораму: буро-оранжевые черепичные крыши,
почерневшие трубы, рядом с костелом резная колоннада, увенчанная открытым
куполом, из-под которого тянулись белесые струйки пара от горячего
гейзера. Еще дальше виднелась часть набережной, аллея каштанов, и все это
на фоне зеленых круч, нависших над городом. Зеленый цвет листьев нарушался
малиновыми, желтыми, даже лиловыми мазками подступающей осени.
наверх. Только совсем поздно, когда на улицах схлынула толпа отдыхающих,
он ненадолго вышел подышать свежим воздухом. По лестнице с железными
перилами он спустился к костелу и сквозь высокие, как в храме, двери
прошел внутрь колоннады. Рихард остановился перед гигантской каменной
чашей, в которой бились пульсирующие струи гейзера, постоял перед статуей
богини здоровья и отправился дальше. Он перешел через мост на тесную
площадь и вернулся в пансионат.
прилег на тахту под окном. Облегченно вздохнул - кажется, все сделано! -
последняя встреча и пароход... С улицы тянуло прохладой, было приятно
лежать и наслаждаться покоем. Говоря по правде, он чертовски устал за
последние недели, а ведь главная-то работа еще впереди.
Центра, рассказать ему о последних своих делах, получить указания перед
отъездом в Японию. Карлсбад избрали не случайно местом встречи - здесь
больше гарантии уберечься от гестаповских агентов.
теперь охотно заглянул сюда перед отъездом, чтобы заодно денек-другой
отдохнуть. К тому же лучше никому не мозолить глаза в Германии, тем более
что его могли пригласить к Риббентропу. А этот визит министру иностранных
дел он совсем не хотел наносить.
сказав хозяйке, что позавтракает в городе. Не было еще и восьми часов,
когда он, миновав гейзер, вышел к набережной, заставленной деревянными
ларьками, где уже торговали всякой мелочью: брошками, пуговицами, дешевыми
ожерельями и прочими безделушками. Он замедлил шаг перед фешенебельным
рестораном с широкими витринами-окнами и несоразмерно тесным входом. Вчера
вечером он уже побывал здесь и поэтому уверенно, как завсегдатай, подошел
к дому, облицованному розоватым полированным камнем.
пуст. Здесь все выглядело добротным, солидным - и мягкие глубокие кресла,
стоящие, как слоны, вокруг маленьких круглых столиков, и швейцар в золотых
галунах, и сдержанные, наглухо застегнутые кельнерши, похожие на монахинь
в своих белоснежных крахмальных наколках. Все деловито и строго! Зорге
выбрал место ближе к окну и заказал завтрак. За его столиком сидел еще
один посетитель, погруженный в чтение газеты. Он рассеянно посмотрел на
Зорге, когда тот спросил, свободно ли место, утвердительно кивнул головой
и снова занялся газетой.
роста, блондин, глубоко сидящие глаза - первые приметы сходились.
досадливо пожал плечами.
положил перед ним пятидолларовую бумажку.
рядом. - У меня тоже только пять долларов, не мельче...
бумажник. Зорге сделал то же с банкнотом незнакомца. Сомнений не было,
номера, почти совпадали: последние цифры следовали одна за другой - семь и
восемь.
официантки, вышел из ресторана. Перед уходом он негромко сказал:
вверх по реке... Пойдете следом за мной...
неторопливо прогуливался у реки. Курортный сезон был в разгаре, и повсюду
- на пешеходных дорожках, по берегам одетой камнем реки - виднелись группы
расфранченных людей. По асфальту шуршали открытые автомобили с нарядными
дамами. Многие из этой изысканной публики предпочитали пролетки, и лошади
вереницами цокали в направлении Почтового Двора. Было что-то чопорное и
старомодное в этой процессии.
Посняков Андрей
Корнев Павел
Перумов Ник
Прозоров Александр
Куликов Роман
Никитин Юрий