Уитсильвании и стал нашептывать всем и каждому о дурных привычках Мартина
и своем долготерпении. Так случилось, что, когда Мартин как врач достиг
своей наивысшей славы и процветания, по долине Пони-Ривер поползли
пересуды, что он игрок, что он "выпивает", что он никогда не ходит в
церковь; и все богобоязненные граждане смаковали, сокрушаясь: "Горько
видеть, как приличный молодой человек губит себя".
приветствия, вроде: "Оставили б вы и нам глоточек, док", или: "Если вы не
слишком заняты покером, вы, может быть, заехали бы к нам взглянуть на мою
жену?" Он допустил нелепую мальчишескую бестактность. Однажды он услышал,
как Норблом заметил почтмейстеру: "...Парню, который зовется врачом только
потому, что ему подвалило счастье с дурехой Агнес, не следовало бы
напиваться и позорить..."
отчасти доброжелательным интересом к нему, что оно неизбежно в деревне,
где самое захватывающее событие за год - пикник, устраиваемый четвертого
июля [День Независимости, национальный праздник в США; 4 июля 1776 года
была провозглашена независимость Северо-Американских английских колоний от
метрополии] воскресной школой Единого братства. Но его брала оторопь от
нескончаемых, до тошноты подробных пересудов по всякому поводу. Он не мог
избавиться от чувства, точно каждое слово, которое он говорил в своем
кабинете, передавалось, как в рупор, из одного оттопыренного уха в другое
по всем проселочным дорогам.
относился к мании предсказывать погоду, но, кроме Леоры, ему не с кем было
поговорить о своей работе. Ангус Дьюер был холоден, но Ангус зорко следил
за каждой новинкой в технике хирургии и был ярым спорщиком. Мартин видел,
что если не сопротивляться, то он под гнетом захолустного уклада не только
погрязнет в боязливом благонравии, но и закоснеет в рутине рецептов и
компрессов.
самом честном враче на всю долину. И вот однажды Мартин надумал его
навестить.
Сразу чувствовалось, что он внимателен и не боится ничего, хотя, может
быть, и страдает отсутствием воображения. Он принял Мартина без бурных
восторгов, и пристальный взгляд его говорил: "Ну, что вам угодно? Я
человек занятой!"
следить за новыми достижениями в медицине?
ли вам, что если не общаться с "китами" в столицах, то появляется
умственная лень... Как бы недостаток воодушевления?
ну тебя к дьяволу!" Но он попробовал снова:
способствовать росту медицины... Как нам угнаться, если у вас нет ничего -
только рутина практики среди фермеров?
врачей, очень многие глядят свысока на фермеров, которые выполняют свою
работу лучше, чем вы свою. Вы думаете, что, если б вы жили в большом
городе, с библиотеками, с медицинскими конференциями и прочим, вы
развивались бы. Однако я не вижу, что вам мешает учиться дома! Вы считаете
себя гораздо образованней здешних фермеров, но вот я заметил, вы говорите
"киты", "к черту" и всякое такое. Много ли вы читаете? Лично я вполне
доволен. Мои пациенты обеспечивают мне превосходный заработок, ценят мой
труд, почтили меня избранием в Совет Попечителей школы. Я нахожу, что
очень многие фермеры думают куда упорней и прямей, чем краснобаи, которых
я знавал в городе. Право! Я не вижу оснований считать себя выше их. И мне
не скучно!
Гесселинка, но тревожное раздумье все сильнее овладевало им. Это правда:
он недоучка. Его считают образованным, потому что он кончил колледж. Но
разве он знает хоть что-нибудь по экономике, по истории? Что он смыслит в
живописи или музыке? А поэзия? Если не считать просмотренного второпях к
экзаменам, он читал из поэзии только стихи Роберта Сервиса [Сервис Роберт
Вильям - популярный в свое время канадский поэт], а из прозы, кроме
медицинских статей, он теперь читает только отчеты о бейсболе и отдел
происшествий в миннеаполисских газетах да ковбойские рассказы в журналах.
здесь, заброшенному в пустыне Уитсильвании, - он вел когда-то в Могалисе.
Он вспоминал, что Клифу Клосону казалась претенциозной всякая фраза, более
литературная или более пристойная, чем разговор шофера грузовой машины, и
что его собственная речь отличалась от речи Клифа главным образом тем, что
была не столь сумбурна и своеобразна. Из всего, что он мог припомнить, над
уровнем парикмахерской Алека Инглбледа поднимались только суждения Макса
Готлиба, редкие нагоняи Ангуса Дьюера, одна десятая выспренних тирад
Маделины Фокс да наставления папаши Сильвы.
довольный собой; он накинулся на Леору и объявил, что они "сдохнут, а
станут образованными", на что она невозмутимо согласилась. Он отдался этой
задаче, как раньше отдавался бактериологии.
по меньшей мере терпеливо; до одури вчитывался в "Золотую чашу" [роман
Генри Джеймса (1843-1916), американского писателя, много лет прожившего в
Европе, автора ряда психологических романов из жизни американцев в разных
странах Европы], - книгу, забытую у Тозеров одним злополучным школьным
учителем; взял у редактора местной газеты томик Джозефа Конрада [Конрад
Джозеф (1857-1924) - английский писатель, поляк по национальности
(настоящее его имя - Теодор Йозеф Конрад Корженевский); действие
большинства его романов происходит в тропиках], и после, проносясь по
степным дорогам, он въезжал в селения среди джунглей, видел пробковые
шлемы, орхидеи, покинутые храмы бесстыдных богов с собачьими головами,
русла неведомых высохших рек. Он сознавал скудость своего словаря. Нельзя
сказать, что речь его сразу заметно исправилась. Но, возможно, в эти
долгие и напряженные вечера вдвоем с Леорой он приблизился на шаг или на
два к трагически-чарующему миру Макса Готлиба - иногда чарующему и всегда
трагическому.
как доктор Гесселинк.
и длинные научные звания, но, богач и эксцентрик, он не работал в
лабораториях, не имел ни благопристойного кабинета, ни дома, ни жены в
кружевах. Он скитался по миру, воюя с эпидемиями, основывая институты,
произнося неудобоваримые речи, пробуя новые напитки. Он был по рождению
швед, по воспитанию немец, по языку - смесь всего понемногу, а клубы,
числившие его своим членом, находились в Лондоне, Париже, Вашингтоне и
Нью-Йорке. Вести от него приходили из Батума и Фучжоу, из Милана и
Бечуаналенда, из Антофагасты и с мыса Румянцева. В "Тропических болезнях"
Мэнсона упоминается о замечательном способе Сонделиуса уничтожать крыс
синильной кислотой, а "Скетч" отметил однажды его убийственную систему
игры в баккара.
и должно стереть с лица земли; что туберкулез, рак, брюшной тиф, чума,
инфлуэнца - это вражеская армия, вторгшаяся в наши границы, и мир должен
против нее мобилизоваться - в буквальном смысле слова; что чиновники
народного здравоохранения должны занять место генералов и нефтяных
королей. Он читал лекции по всей Америке, и пресса подхватывала его
пламенные лозунги.
или гигиены, но пыл Сонделиуса его захватил, он оказался неожиданно в
числе обращенных, и это обращение было для него очень существенно.
сути он все же делец, конкурент доктора Уинтера из Леополиса и доктора
Гесселинка из Гронингена; что они, может быть, и честные люди, но честный
труд и лечение больных для них на втором плане, первая же их цель -
зарабатывать деньги; что для них избавление мира от болезней и создание
здорового населения - наихудшее в мире несчастие; и что врачей надо
заменить чиновниками общественного здравоохранения.
культ Готлиба, он бессознательно стал искать новой страсти и нашел ее в
провозглашенной Сонделиусом войне с болезнями. Мартин сразу начал так же
изводить своих пациентов, как некогда изводил Дигамму Пи.
туберкулезом.
предоставленных американскому гражданину, самое прочное - право болеть, и
фермер пользуется им чаще, чем всеми другими своими привилегиями.
Нортон Андрэ
Пехов Алексей
Посняков Андрей
Посняков Андрей
Круз Андрей
Ибсен Генрик