дежурке одновременно раздались сигнал тревоги и телефонный звонок. Сигнал
означал -- всех к машине, а телефонный звонок предназначался Кольцову --
перед ним кратко ставили задачу и давали ин-формацию, если таковая была на
данный момент. На сей раз дело предстояло не из легких. Десять минут назад в
МВД поступила анонимная информация: на улице Опорина некий бандит из
Новокузнецка по фамилии Шкабара два часа назад убил двоих телохранителей
своего ближайшего подручного Гнездича. Самого же Гнездича он тоже устранил
-- тремя днями раньше в Крылатском. Через несколько часов Шкабара должен
отправиться в международный аэропорт Шереметьево-2, у него на руках билет в
Австрию, в Вену, на первый утренний рейс.
необходимости: бригада из Новокузнецка была на крючке в МВД и милиция шла
буквально по пятам бандитов. Но те, видимо, имели своих людей в органах, и
всякий раз им удавалось улизнуть в самый последний момент. Много чего
интересного, оказалось, известно и про самого Шкабару: что он бывший
спецназовец, ростом под два метра, мастер спорта и обладатель черного пояса
по восточным единоборствам. Человек решительный, смелый, непредсказуемый,
невероятно жестокий, и три убийства за три дня убедительно подтверждали
опасный характер вожака банды. Было ясно, что билет на самолет, до отлета
которого оставалось несколько часов, подвигнет его к самым решительным
действиям. Пан или пропал -- таков девиз крутых людей. Поэтому инструктаж по
рации требовал самого серьезного отношения к операции. В машине вся группа
Кольцова, слышавшая эти переговоры, тщательно подгоняла бронежилеты и каски,
осматривала оружие.
Шкабара, оказался кирпичной пятиэтажкой, построенной по особым проектам для
"новых русских". Самурай, который отвечал за операцию, был уверен, что
главаря ментам сдал кто-то из своих или тот, кому он был не по зубам, но
стоял у него поперек дороги. Такое в их практике случалось сплошь и рядом,
более тонкие мотивы в подобных ситуациях, как правило, исключались.
Очевидно, Шкабара не догадывается, что ему сели на хвост, в этом Самурай
тоже был уверен, иначе он не возвратился бы домой, а пересидел где-нибудь в
казино, откуда прямиком рванул бы в аэропорт -- и в Австрию. Однако, если
Шкабара не ведал о том, что его попытаются арестовать нынешней ночью или
уничтожить, это вовсе не означало, что бандит безмятежно спит и видит
волшебные сны из счастливых отроческих лет. Самурай по собственному опыту
знал, что люди, ставшие на "тропу войны" и избравшие ремеслом жизни разбой,
всегда начеку. Настороженность, готовность ежеминутно дать отпор становится
главной чертой характера, этому инстинкту подчинен весь образ их жизни. Ни
поесть, ни поспать, ни помиловаться с любимой, ни отдохнуть на природе
спокойно им не дано уже до самого смертного часа. Такова плата за страх,
который они вселяют в окружающих.
признаков жизни: ни на фасаде, ни в окнах, выходящих во двор, не горел свет.
И глядя на солидный, из красного испанского кирпича особняк с новомодным
пентхаусом на крыше, трудно было представить, что всего несколько часов
назад в четырехкомнатной квартире на третьем этаже двое молодых людей
распрощались с жизнью. Кстати, в подтверждение анонимного звонка шестисотый
"мерседес", принадлежавший Гнездичу, на котором и приехали его
телохранители, чтобы поквитаться за жизнь своего шефа, все еще стоял у
подъезда. Самурай с одним из лейтенантиков быстренько обошли здание, но
ничего подозрительного вокруг не обнаружили. Внимательно оглядывая элитный
дом, балконы, оконные проемы, Кольцов вдруг подумал, что на помощь жильцов в
роскошных квартирах ему рассчитывать не приходится. Это тебе не заводской
район, где до сих пор двери открывают без страха и милиции всегда содействие
окажут. Там бы сейчас Кольцов поднялся на четвертый этаж, объяснил хозяевам
ситуацию и из окна их спальни или зала спустился бы к Шкабаре в "гости". Но
чего нет, того нет, а брать бандита приказано в любом случае -- живым или
мертвым. Шансов остаться в живых у Шкабары все же меньше, потому что в
команде Кольцова существовал неписаный закон: головой зря не рисковать, и
каждый выстрел при захвате делался только на поражение. Гера-то знал, что, с
другой стороны, у братвы установка еще более определенная, без соплей и
сантиментов, -- вали мента при любых обстоятельствах, по поводу и без
повода. По рассказам бывалых людей из угрозыска Кольцов знал -- сохранишь
бандиту жизнь, он обязательно при случае вырежет твою семью или убьет тебя
самого, на худой конец, завалит коллегу. Не один раз они с ребятами
обсуждали эту тему; вот бы нашим гуманистам американские порядки завести
один к одному -- сделал при простом задержании опасное движение -- получи
пулю в лоб, без всяких нотаций и предупредительных выстрелов в воздух. Наш
же бедный милиционер всю жизнь между молотом и наковальней: или от бандита
ждет пулю, и уж без всякого предупредительного выстрела, или удара ножом в
спину в темном подъезде, или тюрьму -- от кабинетных прокуроров, с особым
усердием расследующих каждый милицейский выстрел. Милиционера засадить куда
легче, чем бандита, за него взяток судьям и прокурорам не несут.
крайнем подъезде ребята ловко и бесшумно открыли входную дверь холла, где
днем в специально оборудованной будке сидел вооруженный охранник, которого
язык не поворачивался назвать консьержем. Они даже успели подняться на
крышу. Дом с пентхаусом был первым в их практике, и кто-то отметил, что это
усложнит задачу.
стеклами, стоявшей в глубокой тени соседнего высотного здания, Герман кратко
посовещался с друзьями. У них существовал негласный закон -- перед захватом
или штурмом каждый имел право голоса, мог высказать свои предложения, хотя
последнее слово и решение оставалось за Кольцовым. Утвердилось в команде и
еще одно правило, о котором не знало ни начальство, ни коллеги из других
групп захвата. Это правило сложилось давно, еще во Владивостоке, и касалось
самого дорогого для каждого -- жизни. Всегда в ходе обезвреживания
преступника возникала ситуация, когда кто-то был вынужден рисковать больше
других, проще сказать, вызывал огонь на себя. Все они были профессионалами,
асами своего дела и знали, во что оценивается шаг каждого из них. Чтобы в
группе царила искренность и чтобы никто не прятался за спины товарищей, еще
там, во Владивостоке, они раз и навсегда решили в особо опасных случаях
тянуть жребий: кому врываться с крыши в квартиру террориста, или штурмовать
дверь бандита в первом эшелоне, или идти без оружия на переговоры с
преступником, если возникнет надобность. И здесь Кольцов ни как капитан, ни
как пахан не мог приказать: ты пойдешь стучать в дверь к Шкабаре, а ты
ворвешься в квартиру через окно. Команды возникали уже в ходе операции, и
они всегда выполнялись не задумываясь, на автопилоте, ибо каждый знал --
промедление смерти подобно.
Москва все-таки просыпается с петухами.
в дверь и спросить Шкабару, не его ли вишневый шестисотый "мерседес" стоит
внизу? Мол, только что автомобиль пытались угнать, но наша
патрульно-постовая служба спугнула угонщиков. Спуститесь, мол, вниз, чтобы
закрыть машину и посмотреть, не унесли ли что из салона. А в момент звонка
три человека из группы уже будут на крыше пентхауса, в том числе и сам
Самурай, который всегда тянул жребий первым. При удаче, на которую, правда,
мало кто из нападавших рассчитывал, Шкабара мог быть задержан без единого
выстрела. Но если из квартиры в ответ на ночной звонок последует автоматная
очередь, как бывает чаще всего, в тот же момент спецназовцы мгновенно
спустятся на альпинистских веревках с крыши и ворвутся в квартиру через три
окна, которые выходят во двор элитного дома, и зайдут в спину отбивающемуся
у входной двери пахану. На огонь из квартиры ответят сразу и омоновцы,
пытающиеся хитростью выманить Шкабару из его логова. Они должны взорвать
устройство направленного действия -- по этой части у них в группе имелся
"ювелир", раскореженная бронированная дверь рухнет внутрь квартиры, и в этот
же момент спецназовцы обрушат на негостеприимного Шкабару шквальный огонь из
своих укороченных автоматов. В таком ураганном огне Шкабара вряд ли уцелеет.
оружие, амуницию и, не забыв помянуть Бога, решительно двинулись к исходным
позициям. Первым шел на крышу пентхауса сам командир группы захвата Герман
Кольцов. Когда по рации раздался условный сигнал, означавший, что тройка
Самурая уже на стартовой позиции, вперед двинулись минер, которому
предстояло в считанные минуты приладить взрывное устройство к же-лезному
косяку двери из особо прочной стали, и за ним -- два парня, кому сегодня
выпал самый опасный жребий: им придется стоять, не выдавая волнения, под
дверью Шкабары, зная, что оттуда в любой момент может полоснуть автоматная
очередь.
скоростных и бесшумных лифтов известной финской фирмы "Коне", отделанных
красным деревом. На площадку выходило три двери. Ни на одной из них не было
привычного глазка, но две квартиры, кроме Шкабары, были оборудованы
телеобзором, и не оставалось сомнения, что обе телекамеры работают.
Отсутствие наружного наблюдения из квартиры матерого бандита поначалу
смутило разведку, но времени на раздумье не было, и потому решили, что
хозяин просто не успел им обзавестись: дом был заселен недавно, месяца
два-три назад, не больше. Тут-то и крылась роковая ошибка группы захвата, но
об этом одни узнают позже, а другие -- уже никогда.
авось. Была, была у него телесистема обзора площадки, да еще какая! Не
только своей двери, но и двух других площадок, над и под ним, как принято по
всем охранным и разбойным правилам, и конечно, хорошо просматривались
лестницы, соединяющие площадки трех этажей. Такая английская система
круглосуточного наблюдения сама по себе стоила недешево, а ее устройство,
монтаж и обслуживание -- еще дороже. Но Шкабара высоко ценил собственную
жизнь и на безопасность денег не жалел. Система, по договоренности с
механиком лифтов, была секретно вмонтирована в верхней части кабины, и при
желании Шкабара мог даже наблюдать за людьми в подъемнике.
Каменистый Артем
Белов Вольф
Мичурин Артем
Круз Андрей
Афанасьев Роман
Ибсен Генрик