свои силы, но поднимется шум, а те двое наверняка торчат за дверью.
Изрешетят меня, крикнуть не успею. Придется сказать. Он пойдет проверять
правильность адреса, а я получу какие-то минуты отсрочки и какую-то
возможность выскользнуть отсюда.
меня, дело твое. Мои люди на линии, вон там, за дверью.
лестницу.
адрес, ты их тут же впустишь, и мне конец.
там, в другой двери. Давай адрес и выметайся!
комнату отеля; одинокая девушка, прильнув к окну, глядит на улицу, залитую
мертвящим светом люминесцентных ламп, на серые от пыли кроны деревьев, на
облупленные фасады унылых провинциальных зданий. Терзаемая тревогой, она
ждет спасения. Ждет меня. А я в это время посылаю к ней человека, от
которого она сбежала.
же выяснится. Единственно, что мне остается, - сообщить настоящий адрес.
Иначе все полетит к чертям.
проверять по телефону. Если все в порядке, я скажу: "Готово, Бобев", и
можешь убираться. Если же нет, сам знаешь, что тебя ждет. Во всяком
случае, не советую тебе уходить, пока я не сказал "готово". Иначе я не
отвечаю...
дело теперь в том, как использовать оставшиеся мне минуты жизни, пока
Кралев будет звонить в Марсель. Он не рискнет поднять на меня руку, не
удостоверившись, что напал на след Лиды.
ничего не вижу. Нащупываю выключатель и поворачиваю его. Помещение
наполняется мертвенным желто-зеленым светом. Быть может, прежний съемщик
занимался невинной фотографией - такими лампочками пользуются в
фотолабораториях, - но при данных обстоятельствах этот свет кажется весьма
зловещим.
к ней шкаф, затем этот шкаф подпираю вторым. Баррикада не столь уж
солидна, но какое-то время выдержит. Надеюсь, что ржавая решетка в окне
тоже не окажется слишком прочной. Но тут я ошибаюсь. Разбить его голыми
руками нет никакой возможности, а инструментов у меня нет.
наклоняюсь к замочной скважине и прислушиваюсь. Ничего не слышно. Судя по
щели между дверью и порогом, на лестнице темно. В тот самый момент, когда
я соображаю, стоит ли попытать счастья, внезапно выскочив на лестницу,
медленно и робко шевелится древняя ручка. Кто-то пробует, заперта ли
дверь. Не иначе, Ворон или Уж.
скрежещет замок.
угрожающе сотрясается. Уж изо всех сил ударил в дверь. За первым ударом
следует второй, потом третий. Шкафы едва ли устоят против таких ударов,
потому что если у Ужа есть что-нибудь в достатке, так это мускулы.
массивной решеткой, дверь на главную лестницу, за которой меня
подстерегает человек с пистолетом в руке, и дверь на черный ход, уже
поддающаяся под напором силача. Трудно придумать ловушку, совершеннее той,
в которую я попал. Все погибло. Вопрос только в том, через сколько минут
придет конец.
газет. А вдруг еще не все потеряно! Я лихорадочно хватаю охапку газет и
сквозь решетку проталкиваю их на крышу. Потом поджигаю их и бросаюсь за
новой партией.
взвиваются во мраке ночи. Газеты сгорают быстро, но я подбрасываю все
новые, и пламя на крыше старого дома взлетает все выше и тревожней.
и беготни, однако продолжаю таскать топливо, а грохот ударов в дверь
становится все более устрашающим. Расшатанная баррикада едва ли выдержит
еще хоть три-четыре минуты.
Я прерываю работу и прислоняюсь к стене, едва держась на дрожащих ногах и
задыхаясь от кашля, но окрыленный надеждой. Звуки сирены усиливаются, она
пронзительно завывает в глубоком желобе Рю де Прованс. И вот уже на
лестнице слышится тяжелый топот множества ног.
почел за благо на время затаиться или дать тягу. Выключив свет, я бесшумно
отпираю главную дверь и становлюсь рядом с таким расчетом, чтобы меня не
было видно, когда она откроется. Чуть не в ту же минуту дверь широко
распахивается, и в помещение врываются пожарники, волокущие пожарный рукав
с брандспойтами. Скрывающая меня дверь, густой дым и то обстоятельство,
что внимание всех обращено на огонь, дают мне прекрасную возможность
выскочить незамеченным. Но, осторожно выглянув из-за двери, я замечаю, что
по лестнице крадучись поднимается Ворон. Наверное, минуты на две он
скрывался в квартире Младенова и теперь торопился снова занять свой пост.
Я бы сказал, что этот человек упрям и злобен, как бульдог, только боюсь
обидеть собаку.
стремительно бросаюсь на площадку и, сосредоточив все свои силы в правой
ноге, пихаю охрану Центра прямо в живот. Ворон взмахивает руками, стараясь
удержаться, но, так как сзади ухватиться не за что, он падает спиной на
лестницу и скатывается на нижнюю площадку. Перепрыгивая через две ступени,
я бегу за ним следом, но, приподнявшись, Ворон вцепляется в меня, когда я
пробегаю мимо. Я помогаю ему встать и новым ударом, на сей раз прямо в
желтые зубы, отправляю его на следующую площадку. Теперь Ворон замирает на
месте, но, поскольку он имел счастье упасть на голову, возможно, не сразу
придет в себя.
творится вокруг и чем вызвана такая суматоха. Внизу, у входа, собралась
группа жильцов и случайных зевак. Кралева и Ужа среди них нет. Смешиваюсь
с толпой, чтобы послушать комментарии, но, убедившись, что никто не
обращает на меня внимания, направляюсь вниз по улице и думаю о том, что
эти парижские зеваки поистине странное племя. Волнуются из-за горящей на
крыше кучки газет, не подозревая о том, что этажом ниже, может быть, лежит
убитый некий политический лидер.
остановились. Все же я подношу их к уху - нет, работают нормально. Столько
всего случилось за последнее время, что, как мне кажется, должна быть по
меньшей мере полночь.
кстати. Взяв на Лафайет такси, я еду на Вивьен, чтоб там пересесть в
"ягуар". Оказывается, я совершенно напрасно отпустил такси - моей машины
нет на месте.
предпринять. И лишь перед зданием Биржи устанавливаю, что за мною следят с
близкого расстояния, и весьма усиленно: один тип идет впереди меня, другой
позади, а третий следует рядышком по мостовой, восседая на зеленой
"веспе".
данном случае я имею дело не с кралевскими людьми. Предыдущее наблюдение с
грузовичка и темно-синего "меркурия" тоже затея не Кралева. Это либо
американцы, либо мои друзья французы. Вероятнее всего, французы.
что после такой самоотверженной работы в пользу определенных служб эти
самые службы берут тебя на мушку. Я, однако, редко позволяю себе роскошь
проявлять чувствительность и достаточно хорошо знаю правила игры, чтобы
рассчитывать на благодарность.
Бульваров в сопровождении двух пешеходов и едущего "веспе", это то, что,
хотя я нахожусь под открытым небом, положение мое почти столь же трагично,
как в ловушке на чердаке. Операция "Незабудка" начнется не позднее
послезавтра. Кралев, вероятно, уже летит по шоссе на Марсель. Он
расправится с Лидой, отдаст ее в надежные рууки, после чего улетит в
Грецию или Турцию, чтоб лично заняться операцией. Знаю о предстоящем
покушении на жизнь десятков тысяч невинных людей только я - жалкий
безоружный одиночка, плетущийся по парижским бульварам под зорким
наблюдением трех французских соглядатаев, лишившийся своего передатчика,
автомашины, оружия и оставшийся ко всему прочему с несколькими франками в
кармане.
Орловский Гай Юлий
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Лукин Евгений
Пехов Алексей
Шилова Юлия