вас. Едва знакомый человек рискует из-за меня... я не знаю, что и сказать.
улыбнувшись и легко помахав ручкой. И с глубокой надеждой, что не увижу вас
на крючке. Спокойной ночи.
щелкнула. Изящный благопристойный уход, несмотря на всю омерзительность
ситуации. В последний раз я прошел вдоль стены и потрепал по голове
маленького нарисованного негритенка, потом спустился по пологой лужайке мимо
залитых лунных светом кустов и кедра к машине.
долго сидел на краю постели, тупо глядя на свои ботинки и лакая виски прямо
из горлышка.
достаточно для того, чтобы перестать думать, я разделся и лег. И через
некоторое время - хоть и не скоро - я уснул.
Глава 35
бок пять мест багажа. Там был мой желтый саквояж, хорошо ободранный с обеих
сторон за время путешествий в багажных отделениях. Там были два изящных
чемоданчика с инициалами "Л. М. ". Там было нечто старое черное из
искусственной кожи с инициалами "М. Д. ".
любой хозяйственной лавке за один доллар сорок девять центов. Из дверей
спальни появился доктор Карл Мосс, посылавший проклятия в мой адрес, - у
дверей его кабинета давно томился в ожидании целый отряд ипохондриков.
Сладковатый запах его одеколона сшибал меня с ног. Остатками сознания я
пытался переварить его слова и потом услышал свой голос, спрашивающий,
сколько времени понадобится Мерле, чтобы окончательно прийти в себя.
"окончательно прийти в себя". У нее всегда будут нервы не в порядке, а
животные инстинкты слабо выражены. Она всегда будет дышать редко и пахнуть
снегом. Из нее бы получилась отличная монашка. Религиозные мечтания с их
ограниченностью, стилизованными эмоциями и суровой целомудренностью были бы
для нее спасением. В ином случае она, вероятно, превратится в одну из тех
старых дев с кислыми физиономиями, что сидят в общественных библиотеках и
ставят штемпели в книжках.
иудейской улыбкой и вышел в дверь. - И вообще, откуда вам известно, что они
старые девы, - добавил я, обращаясь к закрытой двери. Я закурил и подошел к
окну. Вскоре в комнату вошла Мерле и остановилась, глядя на меня запавшими
глазами. И на бледном сосредоточенном личике ее не было никакой косметики -
кроме губной помады.
бессонной ночи.
на багаж и мягко сказала:
высоким поясом, бело-коричневая рубашка и оранжевый шарфик. Она была без
очков. Ее огромные ясные синие глаза казались еще немного сонными, - но не
больше чем можно было ожидать. Волосы ее были туго зачесаны назад, и тут уж
я ничего не мог поделать.
вас только два раза за восемь лет и думали, что уже потеряли вас. - Я буду
рада повидать их, - сказала она. - Очень мило со стороны миссис Мердок
отпустить меня. Она никогда не могла долго обходиться без меня.
что-нибудь сообщить мне, давайте сделаем это сейчас. Я не хочу ехать через
все Штаты с нервным расстройством на переднем сиденье.
сообщили мне, что убили Ваньера. А потом сказали, что не убивали. Я это
знаю. Все в порядке.
нему, чтобы отдать деньги за миссис Мердок.
Мердок. Я должна ей больше, чем смогу отдать когда-нибудь. Конечно, она
платит мне не так уж много, но это не...
характерно, - грубо прервал ее я. - И то, что вы должны ей больше, чем
сможете отдать когда-нибудь, скорей, правда, чем поэзия. Как бы то ни было,
все это теперь неважно. Ваньер покончил жизнь самоубийством. Это скучно и
окончательно. А все ваше поведение - в той или иной степени игра. С вами
случился нервный шок, когда вы увидели в зеркале его оскал, и этот шок
вызвал воспоминание о другом, давнем потрясении - и вы просто инсценировали
ситуацию по своему странному обыкновению.
как бы соглашаясь.
повредит вам, и мы можем разобраться во всем прямо сейчас. Наверное, вы
действительно верите, что убили Брайта. У вас был и мотив, и возможность, и,
может быть, на какую-то долю секунды у вас был порыв воспользоваться этой
возможностью. Но не в вашем это характере. В последний момент что-то
произошло, и вы потеряли сознание. Он действительно выпал из окна, но
вытолкнули его не вы. Вас заставили поверить в вашу виновность. Это было
сделано расчетливо, осторожно, с той спокойной жестокостью, какая может быть
свойственна только определенного рода женщине по отношению к другой женщине.
При виде миссис Мердок сейчас вряд ли может прийти в голову мысль о ревности
но это могло быть мотивом. У нее был и лучший мотив - пятьдесят тысяч
долларов страховки, все, что осталось от потерянного состояния. Она любит
своего сына странной, дикой, властной любовью, характерной для таких женщин.
Она холодна, зла, беспринципна; и он использовала вас без всякого
сострадания и жалости, как страховку на случай, если Ваньер когда-нибудь
заговорит. Вы были для нее просто козлом отпущения. Если вы хотите изменить
эту серую, лишенную страстей жизнь, которую вы влачите, вы должны понять все
и поверить мне. Это трудно, я знаю.
моего носа. - Миссис Мердок всегда была очень добра ко мне. Это правда, я не
очень хорошо все помню... но вы не должны говорить о людях такие ужасные
вещи.
подошел к ней и положил снимок ей на колени.
улицы.
правда? А это миссис Мердок - тогда она была миссис Брайт -- прямо за ним.
Мистер Брайт, кажется, очень рассержен. - Мерле подняла глаза и посмотрела
на меня с каким-то тихим любопытством.
него несколькими секундами позже, когда он шлепнулся.
фотографии заснята миссис Элизабет Брайт Мердок, выпихивающая своего первого
мужа из окна офиса. Он падает. Посмотрите на положение его рук. Он визжит от
ужаса. Она стоит за ним, и ее лицо искажено ненавистью или чем-то вроде
того. Вы что, не понимаете? Именно это доказательство Ваньер и держал у себя
все эти годы. Мердоки никогда не видели этого снимка и никогда по-настоящему
не верили в его существование. Но он существовал. Я нашел его вчера,
благодаря такой же чистой случайности, как та, благодаря которой его удалось
сделать. Это можно расценить просто как торжество справедливости. Вы
понимаете?
голосом, как режиссер на скверной репетиции. - Она хитрая, жестокая,
хладнокровная особа. Я отдам ей снимок. Я очень хотел бы отдать ей снимок в
комплекте с крупнокалиберным ружьем на слонов. От этого меня удерживает
только мое хорошее воспитание.
каждое третье слово и услышанному не верит. - Вы никогда не должны
показывать это миссис Мердок. Это страшно огорчит ее.
корзинку.
том, что у меня есть негатив и еще один снимок, я умолчал. - Может быть,
однажды ночью - три месяца... три года спустя - вы проснетесь и поймете, что
я говорил вам правду. И, может быть, тогда вам захочется взглянуть на
фотографию еще раз. Но я могу и ошибаться. Может быть, вас как раз очень
разочарует тот факт, что вы никого не убивали. Это мило. В любом случае это
очень мило. Теперь мы спускаемся вниз, садимся в машину и едем в Вичиту
Афанасьев Роман
Лондон Джек
Каргалов Вадим
Посняков Андрей
Шилова Юлия