Зор поскреб в затылке.
берега Шриндолы, с трудом пробирались джунглями на северо-восток; по бокам
трусцой бежали обезьянцы из отряда сопровождения: они показывали дорогу и
добывали еду.
смиренно молю о прощении.
Карадур повторил.
волосок от гибели, а меня не бросил, хотя имел прекрасную возможность
сбежать. Я перед тобой преклоняюсь.
пораскинуть, наверняка б духу не хватило. По правде сказать, я как нож этот
обдирочный увидел, до того напугался... ну, ладно, ладно, не буду больше про
свои страхи вслух рассказывать.
сказала. По-моему, нам пора основать новую религию: культ бога нелепостей.
Ежели миром и правит какая-то сила, так это сила нелепицы. Сам посуди: ты
произносишь заклинание, чтоб отвести врагам глаза, а оно действует
шиворот-навыворот и прямиком ведет их к нам.
только затем, чтобы отдать в лапы обезьянцев, которых он, видите ли, не
заметил, потому как слишком увлекся пересказом длиннющей нудной байки о
каком-то древнем царе. А когда он их все ж таки узрел, то не мог вмешаться
из страха перед более могущественным Марагонгом.
случайно объявляется Зор, да мало того что объявляется, он еще меня узнает,
хоть я б его ни в жисть не узнал; по мне все дикари на одно лицо. Зор-то
думает, я его нарочно из клетки у Ритосова дома выпустил. А правду сказать,
это была чистая случайность, я влип по собственной глупости, и ежели б не
красотка, Ритос бы как пить дать меня прикончил.
миновать бы нам с Ванорой стать неразлучными любовниками. А на самом деле
что выходит? Едва закрутив любовь, она обнаруживает, что на дух меня не
переносит, и уходит к этому придурку Босо, которому бы самое место среди
наших охранников-обезьянцев. После этого попробуй мне сказать, что в мире
есть хоть капля смысла!
постичь этот мир, в нем бы обнаружилась бездна смысла.
плесневые грибы с подливкой из протертых клопов, я попрошу наших
новоявленных друзей отвести меня обратно в Кулбагарх и принести в жертву. Уж
лучше помереть, чем так поститься!
северу до самого горизонта, не оживленного ни деревом, ни домом, ни горным
хребтом, тянулась пологая холмистая равнина. Весенняя поросль еще не взошла,
поэтому высокая жухлая трава имела грязновато-желтый оттенок. На местах
проплешин обнаружилась сырая черная земля. Изредка равнину пересекала
неглубокая, извилистая речка; на берегах вздувшегося по весне потока росли
карликовые ивы и ольховник. В тени деревьев сохранились островки нестаявшего
снега.
месяцев назад выехали из Тримандилама, бодрой рысцой бежали по степи. Их
седоки были по пояс облеплены глиной, потому что при каждом шаге из-под
копыт с плюханьем вылетал черный фонтанчик жидкой грязи.
небольшого по величине Сикхонова моря, беглецы целый месяц проболтались на
берегу, ожидая, пока установится погода и можно будет перебраться на другую
сторону. По правде сказать, они даже обрадовались вынужденному отдыху:
перенесший огромное физическое напряжение, помноженное на своеобразную
обезьян-скую диету, чувствовал себя совершенно разбитым.
подготовиться к путешествию вокруг северного побережья Срединного моря.
Джориан починил башмаки, которые совсем развалились, не выдержав
комилакхской сырости. Карадур обменял свои сандалии на пару валенок. И тот,
и другой обзавелись овчинными полушубками и меховыми шапками.
напротив Халгира, путники двинулись вдоль берега, удаляясь от него лишь
затем, чтобы пересечь какой-нибудь мыс или полуостров у основания и, таким
образом, сократить путь. Почти месяц они скитались по этим безлюдным местам
и бывали рады, когда им изредка удавалось повстречать человека.
сгоревшей деревушки. Один крестьянин, всю жизнь проживший в этой местности,
поведал им печальную историю. Считалось, что деревня находится под
покровительством Гнидмара, хана из рода Айлингов. Деревня процветала, дела
быстро шли на лад, и тогда Гнидмар повелел ее спалить, дабы успехи крестьян
не привлекали в степь новых переселенцев, которые огородят и вспашут земли,
лишив его пастбищ.
веток и устроить постели, чтобы не ложиться прямо в грязь. Два раза Джориану
удалось пополнить запасы провизии, подстрелив из лука степную антилопу.
Однажды они заметили небольшое стадо мамонтов, бредущих, как всегда по
весне, на север, в леса далекого Хрота, но благоразумно уступили им дорогу.
Точно так же они обошли сторонкой единорога - огромное, приземистое,
заросшее щетиной крутобокое чудище, очень похожее на обитающего в тропиках
носорога, с той только разницей, что единственный рог степного чудища рос
над глазами посреди лба.
городов. На самой оконечности вытянутого в длину треугольного полуострова -
одного из так называемых Клыков Халгира - стоял Гилгир, северный сосед
Халгира, расположенного по другую сторону Халгирского пролива. Гилгир и
Хал-гир, утопающие в грязи рыбацкие деревеньки, населяли большей частью
плосколицые и узкоглазые выходцы из Айджо и Салимора. Через эти поселения
протекал тоненький торговый ручеек, поэтому здесь часто останавливались
корабли, курсировавшие между Са-лимором и портами Срединного моря. Однако
торговля Халгира с внутренними районами шла вяло: комилак-хские обезьянцы
были не слишком выгодными покупателями.
расположенный в глубине залива Норли. Он один во всей Швении мог
похвастаться крепостной стеной и определенной независимостью. Этим город был
обязан хану Гендингов, самой свирепой из швенских орд. Джориан с Карадуром
стремились побыстрее добраться до Истхойна, надеясь сесть там на
какой-нибудь корабль, плывущий в Тар-ксию.
куда ни шло, а с правой - будто по ухабам несет. Как он мне седлом каждый
раз наподдаст, - все, думаю, полетела душа в небеса. Вот, решил обучить
полудурка скакать на одной левой...
страны, - проговорил Джориан,Одни любят тропиков темных жару,
добавлю пару строф... - Джориан осекся на полуслове и, натянув поводья,
сделал знак Карадуру. - Впереди кто-то есть, - тихо произнес он. -
Подержи-ка Оузера.
согнувшись в три погибели, чтобы не выдать себя, побежал к краю распадка.
Вскоре он возвратился.
Нам самое лучшее вернуться к речке и переждать. Я тем временем спрошу Твашу,