размышлений. Давайте перенесем туда Академию Времени. Не хотите? Давайте
хотя бы сессию проведем для начала.
материалы, доклады написать.
приводили Январцева в бешенство:
разработаны. Возражения? Неужели вы всерьез собираетесь обсуждать статью
этого поэта, любителя бить стекла на собственной террасе?
письмо от некоего Шаурина, тоже литератор, но прозаик. Он предлагает
законсервировать Темпоград, как только мы доведем до конца работы на
планете Той, и открывать город в чрезвычайных обстоятельствах, всякий раз
после всемирного референдума.
референдум! Для ускорения дела, что ли? Начинается эпидемия, и тут же
всемирный референдум, надо ли срочно искать лекарство. А вы сами не могли
объяснить этому Шаурину, что Темпоград строился не из-за космической
катастрофы. Строился, чтобы все все получали по потребности без отсрочки,
не ждали обещанного три года. Но если ваш прозаик предпочитает ждать...
возвращался в Москву. Днем он был уже не ученым, не государственным
человеком, а семейным, не то мужем, не то отцом, не то опекуном
болезненной, недовольной, требовательной и очень капризной женщины. Жужа
упрекала его и отчитывала, а он терпел и молчал, считая, что обязан
терпеть все прихоти матери его будущего ребенка.
воспоминаний. Лучшее из них сидело в том же саду, в том же белом платье с
голубым поясом, милое, свежее, цветущее. И не было рядом зеркала, чтобы
напоминать президенту о его возрасте. Он же был Львом Январцевым, он и
чувствовал себя Львом, смотрел на девушку, в которую был влюблен Лев, и
сердце билось, как в юности, кровь струилась живее, лицо горело, даже
голова кружилась слегка. Пусть воображаемое счастье, но все-таки счастье,
пусть временное, но возвращение в молодость, пусть бесперспективное, но
все-таки продолжение первой любви.
самочувствии пресекал. Не хотелось подчеркивать немощи рядом с цветущей.
Он предпочитал рассказывать о приключениях мысли, о победах над тайнами
времени и тайнами мозга, о подготовленной, пока еще не осуществленной
атаке на зловредную взрывчатую звезду, обо всех своих любимых осях,
устремленных в бесконечность. Но о Темпограде президент не упоминал.
Нарочно откладывал признание, тянул удовольствие встреч.
освещено, все расставлено, все взаимосвязано. У меня в голове хаос был, а
вы как-то разложили все по полочкам. Такое умение нечасто встречаешь,
наверное, оно прирожденное. У меня был друг, - добавила она, чуть краснея.
- Он студент, совсем еще мальчик с вашей точки зрения. Но тоже умеет все
прояснять. Не так хорошо, как вы, но похоже.
Простите за нескромность, но постороннему легче признаться.
пор, как мы расстались. Пока рядом был, как-то не ценила. Я ужасно
неорганизованная, хватаюсь за одно, другое, третье, ничего не успеваю,
пропускаю самое важное. Я и встречи с ним пропускала, а он человек
самолюбивый, с большим внутренним достоинством. В общем, как-то
бессмысленно потерялись. Но я жду... и все думаю о нем. Все больше уважаю
его... и люблю. Вот и сейчас: сижу с вами, а думаю о нем. Вы не обиделись?
ему было обидно. Но смешно же ревновать к самому себе. Или тот,
девятнадцатилетний Лев, не он на самом деле?
момент подумал: "Надо ли вмешиваться в естественный ход жизни? Время все
сотрет постепенно и безболезненно".
телевидению. Сразу же, в первый час по прибытии, он потребовал
организовать это выступление, чтобы через головы неповоротливых
сотрудников Ван Тромпа обратиться ко всем людям Земли, всем сразу
объяснить, что бессмысленно и преступно плестись босиком по дороге,
закинув котомку через плечо, когда на старте стоит ракета, готовая
рвануться в будущее.
президенту. Перед самым выступлением спросил:
свое время вы проектировали Астромеч, вы незаменимый мастер, наши
скороспелые специалисты не могут сравниться с вами по опыту, могут
наделать непоправимые ошибки. Вы не согласились бы на небольшое
космическое путешествие, всего на две недели? МЗТ сейчас работает
безотказно...
космос на две недели и похоронить мой проект. Две недели для Темпограда -
это целый период, там уже сложатся традиции мелкотемья, их не выкорчуешь.
два месяца, - возразил Ван Тромп.
руки, настроился...
речь. Все же удовлетворения не было. Не было потому, что все эти дни он
слышал только возражения, те же возражения высказывались и на телевидении.
И еще очень мешала присущая телевидению театральная игра в
непринужденность. Люди будто бы обмениваются мнениями под вылупленными
глазищами прожекторов, под стрекот аппаратов, поглядывая на жесты
режиссера, который больше всего волнуется, что такой-то выступает целых
две минуты, а такой-то возражает целых три. И выступающие старались
держаться в рамках отведенного времени, лица их выражали напряжение и
старательность. Президент привык к яростным спорам в Темпограде, ему очень
не хватало искренних эмоций.
тоже задал непредусмотренный вопрос.
со своей обычной тягучей медлительностью. - Оно привлекает научной
смелостью. Смелость всегда вызывает восхищение. Смелость, как говорится,
города берет. Правда, я не слыхал, чтобы смелость возводила города. Для
строителя важнее разум, точный расчет... предусмотрительность. Нужно
видеть не только первый шаг, но и второй, третий... и все дальнейшие. И
вот что мне не совсем ясно сегодня. Темпоград был задуман как город скорой
помощи науке... обеспечивающей производство. Теперь вы предлагаете
перевести заводы в быстрое время. Но кто же будет снимать трудности той
быстрой промышленности? Не придется ли для нее создать еще один темпоград
в сверхбыстром времени? И не потребует ли тот сверхтемпоград перевода
заводов в свое сверхбыстрое время? И не потребуется ли для той
сверхпромышленности сверхсверхбыстрейший темпоград? И так далее, до
бесконечности. Где вы видите предел для этой гонки с секундами? Вероятно,
это продумано у вас.
недоброжелатель. Ему захотелось смутить меня на глазах у телезрителей.
Заготовил неожиданный вопрос, полагая, что я не сумею ответить. Ну что ж,
он-то думает о проблеме четвертый день, а я - четвертый год. Обязан был
предусмотреть любые возражения".
неподвижность не создает трудностей, но неподвижность - это смерть. На
Земле и в космосе была подобная проблема. В свое время, создав ремесло,
люди создали и города, чтобы жить возле своих мастерских. Но производство
загрязняет воздух, вредит здоровью. Ради своего здоровья в XX веке
горожане начали выносить заводы за пределы жилых районов, потом за пределы
городов, за пределы зеленых зон и жилых областей, в пустыни, горы, тайгу.
Но кому-то надо было работать в пустынях, горах, тайге, и возле
производства вновь возникали города, шли дебаты об очищении атмосферы в
этих городах. В конце концов промышленность и энергетика стали портить всю
атмосферу Земли, пришлось выносить заводы в космос, на Луну, на планеты.
Но кому-то надо было работать на Луне и планетах, а людям нужны
человеческие условия, пришлось создавать атмосферу на Луне. Создали
атмосферу, и встал вопрос о том, что промышленность портит эту атмосферу.
Дебатируется вопрос о переносе вредного производства на Меркурий. И так
далее, до бесконечности. Где предел? Движению нет предела. И отказаться от
движения нельзя, потому что неподвижность - это смерть. Не можем мы
вернуться к охоте на оленей в первобытных лесах. Нет уже первобытных
лесов, и оленей не хватит для двадцати миллиардов едоков.
за пределы старого мира. Там - покорение пространства, у нас - покорение
времени. Покорение пространства - нелегкий и медлительный процесс,
требующий много сил, времени и труда, умственного и физического. Покорение
времени экономит пространство и время, но тоже требует много труда, не так
много физического, но много умственных усилий. До сих пор человечество
предпочитало умственные усилия.
Якубенко Николай
Володихин Дмитрий
Скальци Джон
Березин Федор
Чернецов Андрей
Березин Федор