замуж за Оскара?
***
кружево. Подчас чужие листья Октябрьский ветер рвет из наших пальцев, Подчас
чужая сломанная ветка Приносит боль. Мы лес. Мы так живем...
переплетается корнями - и ветками - рядом растущими соседями...
А в середине ее стояло единственное дерево - железное. Ржавое. Под землей
шевелились стальные корни, и скрипучие ветки тянулись в поисках
прикосновения... Оно, может быть, было очень нежным, это дерево. Оно, может
быть, искало дружбы. И участия, Компанейское такое дерево.
побывало в железных объятиях. И истлело в них.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Глава 12
СКОВАННЫЕ
стороны. Ценным было то, что Анжела впервые в жизни сознательно привязала к
себе постороннего взрослого человека; ошибка заключалась в подборе жертвы.
Конечно, после той истории с Бароном ей хотелось малого - всего лишь свободы
и относительной сытости, всего лишь покоя и хоть каких-нибудь прав в толпе
прочих двуногих существ. Занятия в медучилище и угол в старухиной каморке
были куда лучше бездомного и нелегального существования, однако этот опыт
показал, что стремиться к малому - значит не получить ничего. Разве о
клизмах мечтала Анжела?
средств к существованию, Анжела не испугалась и не затосковала, а поскорее
занялась устройством своей дальнейшей судьбы. Изъятые у Гарольда деньги она
потратила на обновление гардероба и хорошую косметику и уже через несколько
дней явилась на так называемый кастинг, устроенный известным продюсерским
центром: молодой поп-группе, чьего названия Анжела раньше никогда не
слышала, требовались девочки "на подпевку"...
смазливых девиц набежало видимо-невидимо - не прошла. Если это и обидело ее,
то только чуть-чуть; она прекрасно знала, что хорошо смеется тот, кто
смеется спустя две-три недельки.
слезами и вызвалась работать уборщицей, секретаршей, кем угодно, и при этом
совершенно бесплатно - лишь бы быть поближе к искусству. Продюсер прогнал
ее, но без злобы - юная Анжела, разукрашенная слезами и несмывающейся
косметикой, выглядела очень трогательно. На другой день она снова пришла на
кастинг; ее не пустили, но она ухитрилась снова прорваться к продюсеру на
коротком отрезке подъезд - машина. Тот отругал охранника, а Анжеле велел
больше не приходить.
пойманный взгляд, умоляющее "здравствуйте", прикосновение к рукаву пестрого
пиджака; все это время она ночевала где попало и питалась впроголодь, однако
узы делали свое дело, и когда три недели спустя всем надоевшая Анжела вдруг
перестала "приставать", некоторый дискомфорт - слабенький, на уровне легкого
неудобства - ощутили как продюсер, так и - куда в большей мере - его
охранники.
Продюсер потрепал ее по впалой щеке и предложил еще раз пройти
прослушивание; наверное, продюсеру казалось, что он просто добр. Что эта
странная фанатичная девчонка заслуживает легонького поощрения. Как он
ошибался!
репетировала какие-то "задние подпевки" в никому пока не известной
поп-группе; продюсер нашел девочку очень милой и походя, на скорую руку,
завалил на кожаный диван в комнате, соседствующей с его кабинетом...
Продюсер не находил себе места; Анжела встретилась ему вечером, вернее,
утром после какого-то мероприятия в ночном клубе, и, увидев "странную
девочку" сидящей на капоте его машины, продюсер ощутил, что к нему
возвращаются молодость и жизнь...
"проектом", ей шили экзотические костюмы, учили хореографии, пластике,
вокалу, гимнастике, возили в бассейн и в тренажерный зал, она жутко
уставала, однако была на вершине блаженства, особенно ей нравилось иногда
встречать в коридорах девиц, когда-то обошедших ее на том самом первом
кастинге. Болтали, что продюсер влюбился в нее без памяти, да он и сам в это
верил; Анжела между тем не теряла бдительности, прекрасно понимая, что порох
надо держать сухим, а крокодила - мокрым. Время от времени, заметив хоть
тень охлаждения со стороны своего покровителя, Анжела исчезала на несколько
дней. Охрана сбивалась с ног, продюсер, не умеющий терпеть ни малейшего
страдания, лез на стену, швырял в прислугу пустыми бутылками, грязно
ругался, а пуще всего костерил Анжелу. Завистники всякий раз надеялись, что
найденная беглянка будет тут же с треском изгнана, - однако стоило Анжеле
появиться, как продюсер расцветал, нежно розовел и забывал все обиды...
Тем временем в сверхсовременной и жутко дорогой студии началась запись е"
первого "альбома"; тем временем ее фото появлялись в глянцевых журналах, и
щедро оплаченные журналисты кропали рекламные статьи. Между Анжелой и ее
всенародной славой оставались какие-то полшага...
за такого рода музыкальными событиями, но я часто езжу в машине и слушаю
радио. Или ты пела под псевдонимом?
в том году, когда его шлепнули... застрелили в одном шикарном баре.
куда-то.
меня не задели... потому что я как раз была рядом. Успела залезть под
стол... У меня потом голос пропал вообще. Я быстренько собрала свои новые
шмотки, до чего смогла дотянуться, и в бега... по отработанной схеме.
чем я успела бы сказать "а". А еще потребовали бы готовые записи выкупить,
студию оплатить, да мало ли чего... От греха подальше смылась я. Не впервой.
***
самой дешевой, не в центре, но и не на окраине. Анжела заметно нервничала;
Влад не мог понять, есть ли хоть какое-то основание для ее страха или это
зарождающаяся мания преследования, дань расшатанным нервам.
дорогам? После того, как мы въехали в город - в час пик, между прочим? За
нами следили с вертолета? Данные наших паспортов от портье попали прямо в
компьютер злоумышленника? Одно дело, если ты находишься в розыске...
что у меня у самого есть кое-какие дела в столице...
даже напугать. Ему казалось, что она не говорит всей правды, и это
беспокоило его все больше и больше;
осталось неизменным - каждые три дня в двенадцать ноль-ноль. Местом встречи
назначен был бар на первом этаже.
издателя и кинопродюсера. Книга о Гран-Грэме расходилась влет, фильм был
запущен и находился на предсъемочной стадии, не за горами была компьютерная
игра; Влад провел несколько дней в приятных, хотя и довольно нервных
беседах. Ему показывали фотографии претендентов на главные роли; сценарист
долго и нудно объяснял разницу между литературным текстом и драматургическим
произведением. Владу всегда казалось, что он вполне эту разницу понимает,
однако оказалось, что сценарист видит ее как-то по-своему, и они даже слегка
сцепились - по поводу первых сцен; в разгар спора Влад поймал себя на том,
что все дальше отъезжает от стола вместе с креслом на колесиках, отъезжает
по мере того, как приближается к нему разгоряченный сценарист, и что
свидетели разговора недоуменно наблюдают за этим перемещением. Влад
аккуратно свернул разговор, извинился и быстро ушел, сославшись на плохое
самочувствие. И, спускаясь по лестнице (делить лифт даже со случайными
попутчиками не хотелось), мрачно подумал, что такой вот темпераментный спор
стоит двух недель, проведенных бок о бок в купе поезда, но в молчании...
здоровался в ответ и удивлялся собственному равнодушию. Ни радости, ни
Володихин Дмитрий
Василенко Иван
Маккарти Кормак
Посняков Андрей
Сертаков Виталий
Распопов Дмитрий