следующий день, 23 августа, подошли аргентинский крейсер и испанский, а за
ним чилийское военное судно, за которым почти непосредственно следовали
два других - португальский крейсер и голландский.
военных кораблей, среди которых "Атлантика, никем не замеченный, скромно
занял свое прежнее место. Целая международная эскадра, подобную которой
никогда не приходилось видеть в этих полярных водах. И так как каждый из
этих кораблей высадил по двадцать человек под командой офицера, то уже
триста двадцать солдат и шестнадцать офицеров всех национальностей
попирали гренландскую землю, которую не в силах были бы защитить, несмотря
на все свое мужество, пятьдесят гренландских солдат.
эти были, судя по впечатлению, которое они производили, не слишком
удовлетворительные. Хотя Международная конференция до сих пор и заседала в
Вашингтоне, но уже ни для кого не было секретом, что она продолжает
собираться только для вида. Слово было за дипломатами... пока (как
говорили в тесном кругу), пока не заговорят пушки. В министерских
канцеляриях шло немало споров, а споры эти не были лишены язвительности.
по-видимому, все более тревожными. Ничего определенного не было известно,
но в штабах и среди экипажа кораблей ходили смутные слухи, и отношения
между различными оккупационными частями становились все более натянутыми.
английского коллегу, а последний, отвечая на приглашение приглашением,
воспользовался случаем выразить свое сердечное отношение командиру
французского крейсера, то теперь и речи не было о таком международном
расшаркивании. Теперь каждый сидел запершись у себя и выжидал, откуда
подует ветер, который и определит его поведение. Первые порывы этого
ветра, казалось, сулили бурю.
господина Лекера буквально звон в ушах стоял от его бесконечных жалоб, и
банкир напрасно пытался урезонить своего крестника, взывая к его здравому
смыслу.
что господин Шнак прав. Нельзя же предоставить отдельному лицу право
свободно распоряжаться такой колоссальной суммой. Вполне естественно, что
в это дело сочли нужным вмешаться. Но предоставь мне свободу действий.
Когда возбуждение несколько уляжется, я приму свои меры. Никак не
допускаю, чтобы не сочли нужным признать справедливость наших требований и
в значительной мере удовлетворить их. Кое-что я у них вырву, в этом нет
сомнений.
это "кое-что". Зачем мне это золото? Нужно оно мне, что ли?
волнуешься?
отнять! Я этого не допущу!
этот дурацкий делегат заявил и своем намерении забрать мой болид - это
была гнусность. Но что можно сказать сегодня? Сколько стран - столько и
грабителей!.. Уже не говоря о том, что они, по слухам, готовы перегрызть
друг другу горло... Черт возьми, лучше бы я уж оставил болид там, где он
был. Мне показалось занятным заставить его упасть. Я решил, что опыт будет
интересным... Если бы я только знал... Каких-то бедняков, у которых нет
собственных десяти су, заставят драться за эти миллиарды! Говорите, что
хотите, но это невероятное свинство!
его все еще называли, в эти дни приходилось довольно солоно. Захват
гренландской территории не предвещал ничего доброго, и неслыханное
богатство страны явно покоилось на весьма шатких основаниях. А что он мог
предпринять? Был ли он в состоянии со своей полусотней солдат сбросить в
море триста двадцать иностранных моряков, засыпать пушечными ядрами,
подорвать, потопить шестнадцать бронированных гигантов, стоящих на
упернивикском рейде?
обязан, от имени своей страны протестовать против вторжения в ее пределы.
качестве простых любопытных спустились на берег, господин Шнак
воспользовался случаем, чтобы потребовать объяснений и сделать официальные
представления в тоне, в котором даже и дипломатическая корректность не
могла подавить известную горячность.
напрасно волнуется. Командиры стоящих на рейде кораблей просто выполняют
распоряжение своих адмиралтейств. Они не вправе ни оспаривать, ни
обсуждать эти приказания и обязаны их выполнять. Приходится, по-видимому,
предполагать, что высадка военных сил всех национальностей имеет
единственной целью поддержание порядка ввиду столь значительного наплыва
любопытных. В общем, пусть господин Шнак успокоится: вопрос изучается в
высших инстанциях, и к правам всех и каждого отнесутся с должным
уважением.
защищать и мои! - неожиданно закричал какой-то человек, без стеснения
вмешиваясь в разговор.
законный собственник болида, - с важностью ответил непрошенный собеседник,
в то время как господин Шнак слегка пожал плечами.
имя, господин Форсайт... Ну, разумеется, если у вас есть права, то почему
бы вам их не предъявить?
Тогда что же сказать о моих правах? Разве не я, не я один, разве не доктор
Сидней Гьюдельсон, первый оповестил весь мир о появлении метеора?
ужалила гадюка.
открытие!
телескоп!
Поберегитесь, сударь!
друг на друга, и сцена эта могла бы плохо кончиться, если бы Фрэнсис и
Дженни не успели их разъединить.
мистера Форсайта.
случайно оказавшийся рядом с ним Зефирен Ксирдаль, ставший невольным
свидетелем этой трагикомической сцены.
Мистер Сэт Стенфорт любезно ответил на вопрос, без стеснения заданный ему
незнакомцем.
Гьюдельсоне?..
принадлежит приоритет.
мистер Сэт Стенфорт.
молодой человек - при чем тут они?
каких обстоятельствах молодым людям пришлось отказаться от
предполагавшегося брака и как затем, из-за нелепого соперничества и чисто
корсиканской ненависти, порвалась трогательная дружба, связывавшая обе
семьи.
едва сдерживал Фрэнсис Гордон, и на Дженни Гьюдельсон, охватившую своими
слабыми руками отца, - глядел с таким видом, будто перед ним были какие-то
редкие ископаемые. Когда Сэт Стенфорт закончил свой рассказ, Ксирдаль,
даже не поблагодарив, а только громко крикнув: "Нет, это переходит все