Помни об этом.
палец к подбородку. В наших ритуалах очень мало используются заклинания.
Никаких громких слов. Только дыхание и воля, которая стоит за ним.
пока не почувствуешь боль в легких. Все остальное я беру на себя.
ими предприятия. Они покидают землю. Они делают шаг за пределы единственной
известной ему реальности в совершенно другой мир. Он усмехнулся в темноте и
покрепче сжал связанной рукой пальцы своего проводника.
поднимающихся к нему в мастерскую шагов. Но было уже слишком поздно идти на
попятный. Он выдохнул воздух в кулак. Пай-о-па словно выхватил из воздуха
его долгий выдох. Что-то вспыхнуло в его сжавшемся кулаке. Вспышка была
настолько яркой, что Миляга увидел сияние даже сквозь стиснутые пальцы
мистифа...
Две фигуры, стоящие почти нос к носу. Лица их освещаются каким-то
сверхъестественным источником света, который, словно медленный взрыв,
набухает в пространстве между ними. Она успела узнать их обоих, успела
увидеть Улыбки на их лицах в тот момент, когда они встретились взглядами.
Потом, к ее ужасу, они словно бы стали выворачиваться наизнанку. Она увидела
влажные красные внутренности. которые стали складываться - вдвое, вчетверо,
ввосьмеро. каждым разом тела их уменьшались в размерах, превращаясь в тонкие
щепки, которые, продолжая складываться, в конце концов исчезли.
лестничной площадке она увидела собаку, которая бесстрашно двинулась к тому
месту, где только что стояли двое. Но сила, которая могла бы унести собаку
вслед за ними, перестала действовать. Магия исчезла. Они удрали, вот
ублюдки! Удрали, куда бы ни увела их эта дорога.
в поисках укрытия. Юдит от души надеялась, что Миляга - где бы он ни был -
услышал ее. Разве не для того она пришла сюда, чтобы поделиться с ним своими
откровениями и вместе заняться изучением великого неизведанного? А он все
это время готовился к своему путешествию без нее. Без нее!
смягчиться. Она опустилась на корточки.
сержусь, а на этого жалкого пидора Милягу.
уверившись в душевном здоровье Юдит, даже принялась вилять хвостом. Она
погладила ее по голове, и это прикосновение принесло ей успокоение. В конце
концов, не все еще потеряно. То, что доступно Миляге, доступно и ей. У него
нет копирайта на подобные авантюры. Она найдет способ отправиться вслед за
ним, даже если для этого ей придется съесть по кусочкам весь голубой глаз.
церковных колоколов возвестил наступление полуночи. К их звону
присоединились доносившиеся с улицы звуки автомобильных гудков и радостные
возгласы участников вечеринки в доме напротив.
которое обольщало стольких представителей противоположного пола в течение
многих лет. Большинство из них были уже забыты ею. Те, кто дрался из-за нее;
те, кто потерял своих жен из-за любви к ней; даже те, кто добровольно
отказался от своего душевного здоровья, лишь бы сравняться с ней. Все они
были забыты. История никогда ее особенно не интересовала. Будущее - вот что
манило своим блеском ее внутренний взор. Сейчас больше, чем когда-либо.
возможностями, было женщиной.
Глава 18
1
политическим, нежели по географическим причинам, город Паташока,
расположенный на самом краю Четвертого Доминиона, неподалеку от границы,
пролегшей между примиренными мирами и Ин Ово, справедливо претендовал на
право называться самым выдающимся городом всех четырех Доминионов. Его
гордые обитатели нарекли его Casje an Casje - муравейником из муравейников,
местом напряженного и плодотворного труда. Близость к Пятому Доминиону
сделала его особенно подверженным земным влияниям, и даже после того, как
Изорддеррекс стал политическим центром Доминионов, люди, стоящие на переднем
крае стиля и фантазии, по-прежнему обращали свои взоры к этому городу.
Подобия автомобилей появились на улицах Паташоки гораздо раньше, чем это
произошло в Изорддеррексе. Гораздо раньше, чем в Изорддеррексе, в дискотеках
этого города зазвучал рок-н-ролл. Гамбургеры, кинотеатры, джинсы и другие
бесчисленные приметы современности появились в нем гораздо раньше, чем в
мегаполисе Второго Доминиона. Но Паташока заимствовала из Пятого Доминиона
отнюдь не только модные безделушки. Та же судьба была и у различных
философских и религиозных систем. В Паташоке частенько повторяли, что
уроженца Изорддеррекса узнать легко, потому что выглядит он точно так же,
как сам ты выглядел вчера, и верит в те же самые вещи, в которые ты верил
день назад.
обладала глубокими консервативными корнями. В то время как Изорддеррекс был
городом греха, приобретшим дурную славу благодаря излишествам своих мрачных
Кеспаратов, на улицах Паташоки после захода солнца воцарялись мир и покой, а
их обитатели лежали в одной постели со своими супругами, изобретая очередные
модные новинки. Ни в чем эта смесь шика и консерватизма не проявлялась столь
явно, как в городской архитектуре. Дома, возведенные в районе умеренного
климата, сильно отличавшегося от субтропиков Изорддеррекса, были построены
без оглядки на те или иные климатические крайности. Либо они были элегантно
классичны и строились для того, чтобы простоять до самого Судного Дня, либо
своим возникновением они были обязаны очередному безумному поветрию и
внушали впечатление, что их снесут через неделю-другую.
создан второй город, город-паразит, населенный теми жителями Четырех
Доминионов, которые прибыли сюда, убегая от преследований, и рассматривали
Паташоку как место, в котором свобода мысли и действия еще не превратились в
пустой звук. Вопрос о том, как долго еще сохранится подобное положение, был
главной темой для обсуждений в любой городской компании. Автарх направил
свои военные силы в те города и государства, которые он и его советники
считали очагами революционной мысли. Некоторые из этих городов были
полностью сметены с лица земли, другие оказались под властью Изорддеррекса,
и все проявления независимой мысли были в них быстро уничтожены. Так
например, университетский городок Хезуар сровняли с землей, а мозги
обучавшихся там студентов были в буквальном смысле слова вычерпаны из их
черепов и свалены в кучи на улицах. Обитатели целой провинции Аззимульто
были скошены болезнью, которую, по слухам, принесли в этот край агенты
Автарха. Сведения о зверствах поступали из стольких источников, что люди
едва ли не чувствовали себя пресыщенными при известии о новейших ужасах, до
тех пор, конечно, пока кто-нибудь не спрашивал, сколько времени осталось до
того момента, когда Автарх обратит свой безжалостный глаз на их огромный
муравейник. Тогда их лица бледнели, и люди начинали шептаться о том, какие
планы бегства или защиты разработали они на тот случай, если этот день
действительно наступит, и окидывали взором свой великолепный город,
созданный для того, чтобы простоять до самого Судного Дня, и думали, сколько
еще осталось времени.
2
впечатление Миляги от темного, протеического пространства между Доминионами
оказалось очень смутным, так как он был поглощен гораздо более интересным
для него зрелищем - зрелищем тех изменений, которые претерпевали оба
путешественника по мере того, как их тела обживались в новых условиях.
уверенностью, происходило ли все это на самом деле или нет. Возможно ли,
чтобы тела распускались, как цветы, и семена их внутреннего ?я? разлетались
в разные стороны, как об этом говорили ему его чувства? И возможно ли, чтобы
эти тела были вновь воссозданы к концу путешествия, прибыв в целости и
сохранности, несмотря на все перенесенные деформации? Во всяком случае, так
ему показалось. Мир, который Пай называл Пятым Доминионом, свернулся у них
на глазах, и они, словно летящие сны, понеслись в какой-то совершенно иной
мир. Как только он увидел свет, Миляга упал на колени на твердый камень, с
благодарностью упиваясь воздухом того доминиона, в котором они оказались.
такой момент, когда мне показалась, что у нас не получится, но у нас все
получилось!
поставить его на ноги.
Свержин Владимир
Грабб Джеф
Каргалов Вадим
Корнев Павел
Суворов Виктор
Роллинс Джеймс