не продержится.
с выражением скуки на лице между креслами и сиденьями вверх по террасе. Она
была как раз на уровне кресла Хорзы, когда терраса позади нее разразилась
шумом и суматохой. Женщина остановилась и обернулась. Хорза тоже повернулся.
Даже через поле пара было слышно мужское рычание. Кажется, дело дошло до
драки. Двое охранников пытались помешать двум посетителям кататься по полу.
Толпа на террасе обступила их. Ее внимание делилось между приготовлениями к
игре-катастрофе и дракой на террасе. Наконец драчунов поставили на ноги, но
прочно держался на них только один - молодой еще мужчина, показавшийся Хорзе
знакомым, хотя и был сейчас в светлом парике, свалившемся с головы.
своему противнику, который все еще продолжал рычать. Потом оба охранника в
мундирах и размахивающий карточкой мужчина увели молодого человека. Мужчина
с карточкой что-то вынул из-за уха арестованного, и того повели к входному
туннелю. Молодая женщина с длинными белыми волосами скрестила руки и снова
пошла вверх. Круглый пятачок свободного места в толпе на верхней террасе
снова затянулся, как просвет в облаках.
пока она не покинула террасу и не скрылась из виду. Он поднял голову.
Дуэлирующие животные все еще прыгали и крутились. Их белая кровь, склеившая
жирный мех, казалась раскаленной. Они тихо рычали и рвали друг друга
длинными передними конечностями. Но акробатическая точность движений уже
пострадала, они постепенно становились вялыми и неуклюжими. Хорза перевел
взгляд на игровой стол. Там все было готово и игра вот-вот должна была
начаться.
частью ловкость, частью удача и частью блеф. Интересной она была не просто
высокими суммами, на которые играли, и даже не тем, что игрок, когда он
проигрывал "жизнь", терял ее - живое, дышащее человеческое существо.
Интересной она была применением сложного, изменяющего сознание
двунаправленного поля вокруг игрового стола.
даже нескольких. Страх, ненависть, отчаяние, любовь, дружелюбие, сомнение,
воодушевление, паранойя - буквально любое эмоциональное состояние, на
которое способен человеческий мозг, могло проецироваться на другого игрока
или на самого себя. С достаточно большого расстояния или в полевом щите
рядом игра очень походила на времяпрепровождение душевнобольных или
слабоумных. Игрок мог вдруг выбросить свою лучшую карту; кто-то, у кого
практически ничего нет на руках, ставил подчас все кредиты, которые имел;
люди с плачем валились на пол или вдруг впадали в непреодолимые приступы
смеха; они стонали от любви к какому-нибудь игроку, который, как все знали,
был их злейшим врагом, или рвали свои ремни, потому что хотели освободиться,
чтобы убить лучшего друга.
кому-то удавалось, ишлорсинами сбивал его тяжелым парализатором), но они
могли убить себя. Каждая игровая панель, из которой посылали соответствующие
чувства излучатели, на которой разыгрывались карты и которая показывала
игроку, сколько времени и сколько "жизней" у него еще оставалось, имела
маленькую полую кнопку, скрывающую наполненную ядом иглу, готовую вонзиться
в нажавший эту кнопку палец.
слишком много врагов. Только люди с очень большой силой воли могли
противостоять желанию самоубийства, внедренного в их мозг совместной атакой
половины игроков за столом.
набравшим больше очков, все остальные участники игры теряли "жизнь". Если
"жизней" больше не оставалось или кончались деньги, они выходили из игры. По
правилам игра заканчивалась, когда только один игрок сохранял "жизни", но на
практике она прерывалась, когда остальные участники соглашались, что если
они собираются продолжать игру, то могут потерять в предстоящей катастрофе
свои собственные жизни. Самое интересное начиналось в самом конце игры,
когда миг уничтожения уже совсем близко, а раунд длится достаточно долго, в
нем большая ставка, и один или несколько игроков не согласны на прекращение
игры. Тогда по-настоящему умные отделялись от обезьян, и игра становилась в
высшей степени игрой нервов. Немало лучших игроков гибло, пытаясь превзойти
друг друга в отваге и упрямстве в таких обстоятельствах.
чем ближе он находился к излучателю эмоций определенного игрока, тем больше
он получал от тех эмоций, которые ощущали игроки. И за те несколько столетий
с тех пор, как "катастрофа" развилась в одну из таких замкнутых, но
популярных игр, возникла целая субкультура людей, жадных до таких чувств из
третьих рук: моти.
разрушения были самыми знаменитыми и богатыми. Моти могли получать свои
эмоциональные уколы во многих других местах по всей Галактике, но только при
Большой Игре, только на краю аннигиляции, только с самыми лучшими игроками
(плюс несколько безнадежных) они переживали самые интенсивные эмоции. В
одного из таких несчастных и воплотился Хорза, когда обнаружил, что входной
билет стоит вдвое больше того, что он заработал на шаттле. Подкупить
привратника оказалось намного дешевле.
Шестнадцать плотно сгрудившихся групп потеющих, нервно переглядывающихся
людей - как и игроки, это были главным образом мужчины - толкались и
давились, только чтобы пробраться как можно ближе к столу, к игрокам.
подпрыгивали вверх, пытаясь рассмотреть, что происходит. Вдоль ограждения
патрулировали люди из службы безопасности в экранирующих эмоциональные
излучения шлемах, похлопывали себя дубинками по бедрам и бдительно не
сводили с них глаз.
на голос. Бледный, как мертвец, мужчина, лежавший на диване слева и позади
Хорзы, разговаривал с другим мужчиной и показывал на террасу вверх, где
несколько минут назад была суматоха. Хорза услышал слова "Сарбл" и "схвачен"
еще несколько раз в других местах вокруг себя, пока эта новость
распространялась по залу. Он повернул голову, чтобы посмотреть на игру.
Игроки проверили свои карты; состязание началось. Хорза пожалел, что
репортера схватили, но это могло означать, что люди из службы безопасности
немного расслабятся и увеличатся шансы, что у него не спросят входного
билета.
игры, женщины, имя которой он слышал, но уже забыл. В ходе первого круга в
его сознание проникали лишь слабые версии того, что она ощущала и что ее
заставляли ощущать. И все равно эти ощущения ему не понравились, и он с
помощью маленького пульта на подлокотнике кресла включил отражающее поле. Он
мог бы также отключить поле игрока, позади которого случайным образом
оказался, и заменить его эмоциями какого-либо другого игрока за столом.
Прием был бы далеко не таким интенсивным, как тот, который ощущали моти и
"жизни", но он дал бы ему вполне достаточное представление о том, что
происходило с игроками. Большинство других зрителей вокруг него использовали
пульты на креслах именно таким образом, и в попытках определить ситуацию
переключались с одного игрока на другого. Попозже Хорза намеревался
сконцентрироваться на излучаемых чувствах Крайклина, но сейчас он собирался
немного привыкнуть и уловить общий настрой игры.
При небольшом запасе "жизней" это была самая умная тактика, если ему не
пришли очень уж хорошие карты. Хорза расслабленно откинулся назад и
внимательно следил за мужчиной, который не использовал свой передатчик
эмоций. Крайклин облизывал губы и вытирал лоб. В следующем круге Хорза
собирался послушать, что он проделывает, только чтобы посмотреть, каково
приходится игроку.
приветственные крики. Несколько моти были уже без сил. На другом конце
эллипсоида в своей клетке рычал роготур. Пять игроков потеряли "жизни"; пять
человек, безнадежно отчаявшихся под действием эмоционального поля, вдруг
обвисли на своих стульях. Шлемы послали сквозь их черепа удар тока,
достаточно сильный, чтобы парализовать сидящих рядом и заставить вздрогнуть
ближайших моти и игрока, которому принадлежала каждая "жизнь".
вниз, к входной рампе. Остальные "жизни" понемногу приходили в себя, но
сидели так же вяло, как и раньше. Ишлорсинами утверждали, что они убедились,
что каждая предложившая себя "жизнь" настоящая и что средство, которое они
им дали, лишь не дает им впасть в истерику. Но ходил слух, что экранировку
ишлорсинами можно обойти, и некоторые люди уже устраняли своих врагов, с
помощью гипноза или наркотиков заставляя их объявить себя "добровольцами"
для игры.
сопереживать эмоциям Крайклина. Беловолосая женщина вернулась назад по
центральному проходу и села на свое место перед Хорзой, впереди террасы,
закутавшись, как будто устала.
следить за тем, как она идет, с помощью чтения различных эмоций, окружавших
стол, или анализа каждого законченного кона. Первый кон был уже
проанализирован орущими трехногими рядом с Хорзой, когда на экране
управления ареной зажглись карты, розданные участникам игры в первом круге.
Но он подключился к чувствам Крайклина только для того, чтобы узнать эти
чувства.
Некоторые эмоции противоречили друг другу, из чего Хорза заключил, что
Максимов Альберт
Володихин Дмитрий
Акунин Борис
Афанасьев Роман
Орлов Алекс
Распопов Дмитрий