решением судебного вершителя, однако изменить что-либо было
-% в его власти. Он только бросил ненавидящий взгляд на
шалея, доставившего ему от Мистелия Глата письменное
предписание, и что было сил хлестнул плеткой чеклака. на
котором сидел. Возмущенный такой вопиющей несправедливостью
чеклак захрапел и взвился на дыбы. Однако крепкая рука
опытного всадника мгновенно урезонила его.
главным образом ценными товарами, собранными налоговой
службой и подлежащими отправке в метрополию, тронулся в
путь.
линию и покатили быстрее. Застоявшиеся без дела чеклаки
проворно отбивали копытами свой обычный ритм в дорожной
пыли. Шалеи, ехавшие верхом по краям дороги, расслабленно
покачивались в седлах. Бан-шалей, понимая, что добраться до
Тиграта засветло им все равно не удастся, не особенно
усердствовал, подгоняя возниц.
по примеру йеритов, накинули на головы белые платки с
длинными концами. В городе за такое нарушение формы можно
было получить строгое взыскание от командира. Но здесь,
среди камней и чахлых деревьев, бан-шалей смотрел на
вольности своих подчиненных сквозь пальцы.
голове по жаре долго не попутешествуешь. Да, честно
признаться, вся военная форма шалеев мало подходила для
нестерпимой духоты и жары, царящих в Йере едва ли не круглый
год. Гражданские служащие, прибывающие в Йер из Кахима,
сразу же облачались в одежду, подобную той, которую носили
богатые йериты. А вот шалеи были вынуждены таскать на себе
свои тяжелые, не пропускающие воздух кожаные доспехи,
защищенные нашитыми поверх них металлическими пластинами.
Что ж, жаловаться не приходилось, - за это им и платили.
когда вода низвергалась с неба сплошным потоком, превращая
дороги в непролазные топи. На улицу лучше было и вовсе не
высовываться, потому что на расстоянии вытянутой руки
невозможно было ничего разглядеть. На месяц, пока шел
кажущийся нескончаемым ливень, жизнь в Йере замирала. Даже
вольные не беспокоили имперских подданных. Шалеям оставалось
только сидеть в казармах, пить вино, играть в треугольники,
да время от времени поглядывать в окно, чтобы убедиться, что
ливень пока еще не превратился во всемирный потоп.
не сворачивая с основной дороги, углубился в лес.
четвертой от начала колонны. Матерчатый полог, делавший ее
неотличимой от остальных, одновременно укрывал Граиса от
жары и солнца. Двое шалеев, наблюдавших за пленником, сидели
в конце повозки. Настроенные вполне благодушно, они делились
с арестантом припасенной водой, а один из них даже попытался
заговорить с Граисом. Солдата интересовало, каким образом
Граису с сообщниками удалось сбежать из столичной тюрьмы.
Граис отвечать отказался, сославшись на то, что план побега
/`(- $+%& + не ему, а сам он так перепугался, что толком
ничего и не помнит.
ведь, наверное, что здесь тебя могут схватить?
указывает нам Поднебесный, - ответил на это Граис.
шалей к своему напарнику. - Какой толк в боге, который все
решает за тебя? Вот я, например, обращаюсь к богам только в
том случае, когда мне требуется помощь в каком-то конкретном
деле. Да и то особенно на нее не рассчитываю. Как будто у
богов нет других дел, как только следить за тем, чем мы
здесь, на земле, занимаемся.
до сотворения мира, - сказал Граис. - Рождаясь, мы
оказываемся в начале того или иного Пути, и наша задача -
сделать его как можно прямее и короче.
- удивился шалей.
проведешь, - хитро улыбнувшись, погрозил Граису пальцем
шалей. - Умер - значит, все! Слышал я рассказы о мертвецах,
встающих из могил, да только сам ни одного не видел. И не
знаю никого, кто видел бы такое собственными глазами. А за
свою жизнь мертвецов я повидал немало.
поддержал его другой шалей.
всего лишь бренная оболочка, - сказал Граис, - а о
заключенном в ней бессмертном духе.
вечное существование в своем собственном теле, - улыбнулся
шалей. - Дух, как мне кажется, имеет некоторые существенные
недостатки.
вина. Кроме того, будучи бесплотным, дух не сумеет обнять и
прижать к себе приглянувшуюся ему красотку.
зрения чисто человеческих потребностей, - возразил Граис.
нежели человек.
мое нынешнее телесное существование. А что там будет после
смерти - никому неизвестно. Поэтому лучше туда не спешить.
смерти, - сказал Граис. - Но не надо и бояться ее.
охранник. - Но вместо того, чтобы привыкнуть, я боюсь ее все
сильнее. Смерть ужасна и безобразна.
на губах, - добавил его напарник. - Каждый умирающий до
/.a+%$-%#. вздоха отчаянно цепляется за жизнь.
Пути к Поднебесному, - ответил на это Граис. - Смерть
следует рассматривать как естественный процесс развития
духа. Просто тело выполнило свою миссию, и пришла пора с ним
расстаться. Разве мы плачем, выбрасывая старую, износившуюся
одежду?
разговорчивый шалей.
жизнь, если главное заключено в духе? - спросил его
напарник.
пройти с честью и до конца, - ответил ему Граис. - Именно
поэтому мы не можем самовольно оборвать свою жизнь.
результате самоубийства, а по какой-то иной причине?
жертву, становится богоизбранным. Чем больше страданий
выпадает человеку в его земной жизни, тем прямее и короче
его Путь к Поднебесному.
охранников. - По мне, так лучше собственными силами
добиваться того, что ты хочешь, чем провести всю жизнь в
выгребной яме, надеясь на счастье после смерти. Не обижайся,
йерит, но мне кажется, что все ваши беды происходят из-за
вашего бога, который лишает вас права выбора.
произнес шалей. - И мне это нравится. Когда своей службой я
заработаю достаточно денег, чтобы купить хороший дом, то
уйду в отставку и обзаведусь семьей.
живых, - улыбнувшись, ответил шалей.
охранник. - Ты ведь знаешь, что тебя везут в Халлат для
того, чтобы предать казни. Неужели при мысли об этом ты не
испытываешь ни малейшего страха?
путь пока еще далек от завершения.