радиоприемник и удостоверившись в его исправности, я подошел к гиганту
и сказал, доверчиво глядя ему в лицо:
меня, перенес на берег. Я едва успел крикнуть:
бухты. Джирг махал мне рукой.
север, в сторону моря, и на его лице пробегали оттенки неведомых мне
мыслей. О чем он думал?
фраз во внутришлемный переговорный аппарат, он ласково посмотрел на
меня и знаками предложил ждать. Я сел на траву, а гигант стал крупными
шагами прохаживаться по пышной траве, видимо ожидая кого-то. Прошло
несколько минут. Из-за гребня горы показалась темная точка. Все
увеличиваясь, она стремительно приближалась к нам, на глазах
превращаясь в такого же голубого гиганта. Прибывший дружелюбно помахал
мне рукой и, не теряя времени, очень бережно взял академика на руки и
легко взмыл в небо, словно сказочный джинн.
руку гиганта, я зажмурил глаза, потом глянул вниз - захватило дух.
летели, внезапно сузилась. По ней стремительно катил воды
голубовато-фиолетовый поток. Вероятно, его истоки находились в горах,
которые уступами поднимались перед нами. Поднявшись, мы медленно
перевалили горный хребет на высоте шести-семи километров. Дышать стало
трудно: воздух был сильно разрежен. И все время перед нами стоял шар,
поднимавшийся выше самых высоких пиков.
горизонт. Шар возвышался почти в центре этой равнины или плоскогорья.
Через пять минут полета мы плавно опустились у основания шара, и я
увидел полуоткрытую массивную крышку люка. Исчезли последние сомнения:
это был космический корабль, прадед или потомок тех шародисков, на
которых летали гриане. Я никогда до этого не думал, что космический
корабль может быть таким исполинским сооружением. Сферическая стена
круто уходила вверх. Тут было добрых шесть-восемь километров высоты. И
это безукоризненный, идеальный, геометрически правильный шар. Какой
высокой техникой нужно обладать, чтобы построить его!
трап, а вслед за тем выглянул богатырь в таком же, как и у моих
спутников, скафандре. Мне знаком предложили подняться в люк, я молча
полез вверх. Гиганты, держа академика на руках, поднимались за мной.
Вероятно, это был внешний тамбур. Гигант нажал невидимую кнопку, и
стены за нами бесшумно сомкнулись. Зато впереди открылся новый тамбур.
И так повторялось дважды. В нишах последнего тамбура висели
ярко-голубые прозрачные скафандры. Я потрогал их рукой: не чета нашим
громоздким броневым костюмам, оставшимся на "Урании".
вьющемуся в нижней части шара. Стены коридора излучали мягкий
рассеянный свет, не уступавший по силе солнечному. Наконец коридор
кончился, и мы очутились в огромном сферическом зале.
Я включил лингвистический прибор и спросил:
из них издал непонятный певучий возглас. Со всех сторон вдруг
появились такие же гиганты и молча обступили меня. Ни один звук не
нарушал всеобщую тишину. Меня стало угнетать это загадочное молчание.
воскликнул я.
о чем то спрашивая. Мой спутник (вероятно, их руководитель) снова
что-то произнес, и гиганты осторожно извлекли Самойлова из скафандра.
какие-то эксперименты над моим умершим другом. Один из гигантов шутя
остановил меня. В его мускулах я почувствовал чудовищную силу.
Встревоженный, я тихо пошел вслед за ними, не упуская из виду
академика.
каюту, в которой стоял загадочный прибор, отдаленно напоминавший
анабиозную ванну. К большому прозрачному цилиндру из неведомого
материала, похожего на пластмассу, подходили десятки, если не сотни,
блестящих трубок. По периферии цилиндр окружали аппараты. Они
напоминали электронные пушки или биоизлучатели. Все сооружение сверху
освещалось каким-то особым проникающим светом из причудливых
светильников, вероятно генераторов лучистой энергии.
поместили внутрь, цилиндр снова сомкнулся. И вдруг полилась мощная
торжественная музыка приборов. Мерно загудели биоизлучатели, замерцали
серии разноцветных лампочек на пульте управления установкой. И - о
чудо! Или это была только галлюцинация? - я увидел, как лицо академика
стало розоветь. Я не мог поверить этому. Тем не менее академик
постепенно оживал.
осматриваясь. Очевидно, он никак не мог сообразить, где он и что
происходит с ним. Гиганты с доброй улыбкой смотрели на ученого. Один
из них нажал кнопку, створки цилиндра раскрылись. Ничего не понимая, с
изумлением разглядывая необычную обстановку и этих колоссальных людей,
Петр Михайлович неуверенно вышел из аппарата. Тут я не выдержал и
бросился ему навстречу.
Но ведь я жив?
действительно, не совсем понятно, и коротко рассказал ученому о
пережитых нами событиях. Самойлов остался верен себе. Он сразу
атаковал гигантов.
Галактики. Здесь мы недавно, всего несколько месяцев. А теперь
расскажите о себе вы. Кто вы такие? Откуда прилетели?
посмотрел на меня:
с золотым треугольником на груди. Это он доставил нас сюда.
при оживленном разговоре. Потом гигант с золотым треугольником стал
пристально всматриваться в меня. Я почувствовал легкую головную боль -
вернее, какое-то непонятное давление на свой мозг. Точно маленькие
тупые иголочки настойчиво покалывали голову, как будто стремясь
проникнуть внутрь, к мозговым центрам. Мне стало не по себе.
Самойлов. У него был странный вид: подняв руки к лицу, он хотел
удержать что-то ускользающее. Напряженный взгляд ученого был устремлен
в пол. - Довольно сильные биоколебания возбуждают и мои мозговые
клетки. Они пытаются спросить нас...
Они по прежнему молчат!
мысли друг друга и не нуждаются в несовершенном способе общения
посредством звуков.
гиганту, показал на свой язык, потом на голову, давая понять, что мы
объясняемся только с помощью языка.
пройдя в сферический зал, подвел к вогнутому экрану в центре
полукружия, образованного огромными креслами. Сев в эти кресла, мы
совсем утонули в них.
кораблем. Поражали ее размеры: противоположная стена находилась от нас
на расстоянии триста метров, если не больше, а своды терялись где-то в
вышине. Стены Централи отсвечивали слегка фосфоресцирующим сиянием.
Как мы узнали впоследствии, это были экраны обзора и фиксации событий.
Позади нас возвышалось причудливое сооружение, напоминающее живое
существо, со множеством различных указателей, приборов, блестящих
дисков, клавишей и кнопок. Возможно, это был Электронный Мозг корабля.
По окружности стен шли ряды электронно-вычислительных машин сложнейшей
конструкции. Большинство же установок и сооружений в Централи было
абсолютно незнакомо мне, и ничто не давало возможности догадаться об
их назначении.
управления с рядом высоченных кресел для операторов. В глазах рябило
от множества приборов и экранов различной формы, смонтированных на
Сертаков Виталий
Контровский Владимир
Русанов Владислав
Ильин Андрей
Марко Джон
Роллинс Джеймс