попросила положить дочь рядом с ней к стенке. Зинаида Павловна молча
выполнила просьбу.
именно поэтому ей лучше бы помолчать.
Павловной. Хоть бы выдержала она.
они возжелали иметь в составе пассажиров поезда мальчика четырех лет,
именно из-за которого поезд никак не может добраться до своего конечного
пункта? Я хоть и был взбешен, но только теперь отчетливо понял, что
сделать ничего нельзя.
сказал ни одного слова. Но следом за ней пошел сам.
42
заведет наш поезд эта экспедиция? Да только как следовать логике? И
вообще! Куда иногда заводит нас голая логика? Но куда приводит и
отсутствие логики? Ведь нельзя поступать ни так, ни эдак! А как? Раньше я
был уверен, что поступать надо только правильно. Все было ясно и просто.
Правильно, и точка. Тут и рассуждать было нечего. Потом возник вопрос: а
как это, правильно? Сначала был и ответ. Честно. По-человечески. Правдиво.
И снова правильно! Я и поступал так, искренне удивляясь потом, когда
эффект моих действий был совершенно противоположен тому, что я
предполагал. Окончательного ответа тут, наверное, дать нельзя. И
получается большое поле непредсказуемых поступков. Правда, есть люди, для
которых подобных вопросов не существует. Но я-то к ним не принадлежал.
другой не отдергивались, словно и не замечали этого.
товарищей, поговорили. Но, во-первых, невозможно было доказать их
виновность. И даже если бы они сто раз вслух повторили, что хотят вернуть
мальчика его родителям, от этого пользы не было бы никакой. Ведь то, что
происходило в их душах, все равно оставалось неизвестным. Во-вторых, они и
не возражали против возвращения мальчика. Они даже ужаснулись
происшедшему. И другие пассажиры поохали и посожалели. А помочь не мог
никто.
Говорили Иван и Тося. Здесь делать было нечего. Но и возвращаться в свой
вагон тоже было незачем.
в какой-то город. Не знаю уж, что это был за город, но только город был
большой. Стандартные пятиэтажные здания тянулись по обеим сторонам
железнодорожного полотна, потом пошли какие-то депо, ремонтные мастерские.
Поезд замедлял свой ход.
что и Иван и Тося стоят за моей спиной. Поезд шел уже совсем медленно. И
снова станционные киоски и буфеты поползли за окном. Толпы народу с
чемоданами и рюкзаками. Носильщики и продавщицы мороженого. Зелень
деревьев, пыль асфальта. Но только меня сейчас это мало интересовало.
открыть дверь тамбура. Да и сзади уже волновались нетерпеливые пассажиры.
Ведь все для них, кажется, начинало идти нормально.
сейчас за окном. Это "что-то" было настолько поразительным и невозможным,
что я мгновенно вцепился в него взглядом, хотя и не мог сразу сообразить,
что это. А вернее, кто это...
Мешал! Но только то, что я увидел за окном, было настолько радостно и
невозможно, что я уже ничего не слышал. Я сам, торопясь, открыл дверь
вагона и бросился на перрон. В десяти шагах от меня стоял Семен и держал
за руку моего сына...
правда, шли не в обнимку, они даже за руки не держались. Но шли-то они
все-таки рядом. Далеко от своего вагона. Вот ведь никого больше здесь из
нашего вагона не было, а Тося шла рядом с Иваном.
остановились возле меня. Тося взъерошила волосы мальчишке. И спокойна она
была сейчас, словно и не встретила своего мужа, словно они и вообще-то не
были даже знакомы.
стороны, а Тося - с правой. Я и бежать-то боялся, чтобы не растрясти свое
вновь приобретенное счастье.
его увидели и начали что-то радостно говорить, обращаясь к невидимому мне
собеседнику, к Инге, конечно. Но сама Инга в окно не выглянула.
счастья видом. Вагон уже знал о происшествии. Даже тетя Маша сказала:
пройти к Инге.
чуть ли не безразличия. Инга даже не встала. Она долго смотрела на меня,
пока я не отвел свой взгляд, потому что мне стало как-то не по себе. Потом
сделала жест рукой, как бы приглашая сына сесть рядом с собой. Погладила
его по голове и плечу. Но все движения у нее были какие-то ненастоящие.
Пусть она полежит спокойно.
нее не такой.
Михайлович о чем-то разговаривал с Семеном, но тихо, так что я ничего не
мог разобрать. Федора в купе не оказалось. Не было здесь и Ивана.
потом.
она ни разу здесь не красилась, не знаю уж, как там дома.
приближалась группа людей: Иван, Федор, еще два каких-то гражданина и
заведующий лабораторией, в которой я работал. Это уж было совсем странным.
Он-то как сюда попал?
вновь прибывших. - Академики жаждут попасть в ваш поезд, но только вы все
время ускользаете.