Чтение 42–й страницы книги ~Осколок солнца~

- Сейчас? - счастливым голосом спросила Нюра.

Павел Иванович взглянул на часы, вздохнул, вспомнил о непрочитанном
письме.

- Поздно. Принесите завтра. Хорошо?

Нюра молча кивнула. Павел Иванович попрощался и пошел к себе. Достал
конверт и развернул письмо:

"Дорогой Павел Иванович!

Вероятно, мой непутевый сынок уже успел покаяться в своих прегрешениях.

Осколок фотоэлектрической плиты с цифрой 8 и датой попал ко мне вместе
с сушеными персиками. Возвращаем его по назначению (Жора вам передаст).

Позорная рассеянность, совершенно недопустимая в лабораторной работе.

Надеюсь, сынок мой получит по заслугам. А мне приходится краснеть, и я
очень прошу принять за него извинения, дорогой Павел Иванович. Если
возможно, дайте ему закончить практику, не отсылайте с позором домой, хотя
он этого и заслуживает.

Прошу извинить еще раз. Жму вашу руку. До встречи в Москве.

П. Кучинский".

Сын давно уже получил посылку с конфетами и осколком плиты, но не пошел к
Курбатову каяться, как предполагал его доверчивый отец.

Жора терялся в догадках: каким же это образом отец раздобыл осколок?
Может быть, разорвался пакет? Или Чибисов удружил? В письме, полученном от
отца, об этом ничего не говорилось. Он упрекал сына только за
рассеянность. Пусть будет гак. В крайнем случае, эту версию и нужно
поддерживать. Но Жора не дурак и сам в петлю не полезет, а потому осколка
в лабораторию не вернет.

Предки, конечно, наивные, можно их успокоить, написать отцу, что старых
плит здесь целые горы и вся эта история не стоит выеденного яйца.

Разве мог Жора подумать, что отец напишет Курбатову! Разве Жора не
единственный любимый сын? Ну, поругал в письме, пригрозил. Папы все
одинаковы, любят читать нотации и брюзжать. Но кто же из них даст в обиду
своего мальчика? Нет таких пап на свете.

Две коробки трюфелей были уничтожены, но без особого удовольствия,
видно потому, что присланы были вместе со злополучным осколком. Жора
хранил его в одной из коробок завернутым в конфетную бумажку. Хранил на
всякий случай.

Кто знает, как обернется судьба? Возможно, еще удастся передать его
Чибисову.

Глава 15

"МЕТОД ВОСПИТАНИЯ"

Командировка Багрецова и Бабкина подходила к концу. В разных местах
зеркального поля были установлены аппараты высокой частоты, через которые
передавались различные показания температуры, освещенности - все, что
требовалось для наблюдения за работой курбатовских плит. Всю эту
аппаратуру, если она покажет себя с хорошей стороны, Павел Иванович
собирался взять в новую лабораторию, где она особенно будет нужна.

Самые интересные дела, связанные с проверкой плит восьмого сектора,
давно уже были закончены, исчезла тревога за их будущее, жизнь
испытательной станции стала спокойной и ровной. Во всяком случае, для
Багрецова и Бабкина.

Лида опять занялась своей диссертацией, поэтому не вылезала из
лаборатории, стараясь наверстать упущенное.

Скучно быть наблюдателем, а потому Бабкин организовал что-то вреде
краткосрочных курсов, где обучал Нюру и Машу правилам эксплуатации
высокочастотных подборов и показывая, как нужно их ремонтировать. Девушки
из аккумуляторной знали, как развести электролит, как залить им банки,
проверить напряжение - вот, пожалуй, и все, что они знали. На курсах
электриков они сдавали зачеты, рисовали на доске схемы переключений со
звезды на треугольник, но все это давно позабылось.

Бабкин преподавал впервые и мучил бедных аккумуляторщиц по несколько
часов подряд. В записной книжке он тайком выставлял отметки, чтобы не
забыть, как отвечали его слушательницы по тому или иному вопросу, кому из
них нужно повторить способ подстройки генератора, кому что-либо другое.

Преподавателем Бабкин был строгим, придирчивым. Считая, что сам знает
предмет на пятерку, он оценивал знания Нюры на четыре, а Маша доставляла
преподавателю одни огорчения - вроде Жорки Кучинского, она отвечала на
спасительную тройку, да и то не всегда. Как тут быть? Может, Вадим, помог
бы? Но Багрецову было не до курсов - он опять увлекся какими-то фокусами.

Выпросил у Павла Ивановича старую зеркальную плиту, выпилил из нее
кусок и сделал модель "самобеглой коляски" - так назвал Вадим свое
изобретение, вспомнив прообраз автомобиля, созданного Шамшуренковым.

Однажды после работы Багрецов решил продемонстрировать эту коляску.
Пришел Павел Иванович. Кучинский показался было на поле, но, увидав
начальника, скрылся от греха подальше. Видимо, Нюра тоже боялась встречи с
Павлом Ивановичем. Лида задержалась в лаборатории, Маша дежурила. Ну что
ж, пусть хоть Павел Иванович посмотрит. Тимка не в счет, он уже видел.

На дорожке возле зеркального поля стояла модель, чем-то похожая на
трактор, который демонстрировался на выставке ребячьих работ. Конечно,
сравнивать их нельзя, там была законченная конструкция, покрашенная,
тщательно отделанная, а Димка стремился показать только принцип движущейся
модели и соорудил ее на скорую руку из фанеры. Вместо гусениц он поставил
колеса.

Щелкнул выключатель, и модель пошла.

Что же было в ней интересного? Если тогда, на выставке, одна из моделей
управлялась световым лучом, то, сейчас свет был источником ее движения. За
моделью не тянулся провод, она шла без аккумуляторов. Даже радиоэнергия,
которая в другой модели, построенной с Димкиным участием, питала
электромотор, здесь была абсолютно ни при чем. Двигал машину солнечный
свет.

Впрочем, какая там машина? Зеркало на колесиках. Прямоугольник,
выпиленный из курбатовской плиты, был прикреплен к фанерному основанию,
под ним находился вентиляторный моторчик, который через ременную передачу
вертел жестяные колеса. Вот и все.

Смешная игрушка. Но она была интересна как опыт использования солнечной
энергии для транспортных машин. Это уже не застывшее зеркальное поле, а
что-то новое. Возможно, подобный принцип когда-нибудь и найдет
практическое применение.

Именно это и волновало Багрецова.

- Смотрите, Павел Иванович, - размахивая руками рассказывал Вадим. -
Здесь же ничего нет. Ваша плита и мотор. Никакого горючего. Ни проводов,
ни аккумуляторов. Будущий "солнечный автомобиль" я представляю себе так:
крыша покрыта курбатовским слоем; фототок идет в электромотор; скорость
машины регулируется реостатом. Идеальное управление... - В эту минуту
Багрецов заметил, что "солнечный автомобиль" остановился. - Тимка, отойди.
Застишь солнце. Видишь - тень. Всю энергию себе забрал.

Бабкин рассмеялся и сказал, что Димкина идея требует серьезной
доработки, иначе его автомобили должны будут ездить только по солнечной
стороне улицы.

- А если тучка набежит? Значит, стоп, машина?

- Сам же понимаешь, что это не так, - заспорил Вадим. - Плиты "К-8"

настолько чувствительны, что даже в сумерки дают достаточную энергию.

- А ночью? Опять без аккумуляторов не обойтись?

- Наверное, - согласился Вадим. - Но для городской машины это будет
тяжело.

Можно представить себе поезд. Поверхность вагонных крыш большая,
значит, и энергии много. Один вагон будет занят аккумуляторами. Вполне
достаточно.

- Вы считали? - усмехнувшись, поинтересовался Павел Иванович. - На
бумажке карандашиком или на линеечке? Полезное дело для увлекающихся
изобретателей.

Вадиму только сейчас пришла в голову эта идея, а потому он и не
прикинул, что может получиться. Наверное, одного вагона не хватит.

- Так уж и помечтать нельзя, - сказал он сконфуженно. - Обязательно
цифры...

Павел Иванович проводил взглядом удаляющуюся модель.

- Если бы не цифры, давно бы сделали. Места на крышах маловато. Тут
можно другое придумать. Например, огромную самоходную баржу, плавающий
остров или что-то в этом роде. А "солнечный автомобиль" не развернется
даже на широких московских улицах.

Модель Багрецова доползла до барьера и остановилась, словно отдыхая в
тени.

Вадим подбежал к ней, вытащил ее на солнце и пустил по зеркальному полю.

Возвращаясь обратно к Павлу Ивановичу, с которым он скоро расстанется
навсегда, так же как и с Лидой, Нюрой, Машей - со всеми, с кем ему
пришлось работать целый месяц, Вадим испытывал что-то вроде грусти. К ней
примешивалась и досада: строил он пустую игрушку, над мечтой его смеются,
и неприятно оставлять о себе столь невыгодное впечатление.

- Я понимаю, что это игрушка, - сказал Вадим, подходя к Павлу