хромыми качелями и широким столом для домино. Подобное соседство
гарантировало жильцам дневную ругань очередей, вечерние пьяные визги и
ночное битье посуды с обязательной песней "Из-за острова на стрежень". В
таких домах никто никем не интересуется. Люди мечтают только о том, чтобы
провести свои законные полтора часа у телевизора в тишине и покое.
скважину. Пока открывались все три замка, Лиманского чуть не разбил паралич
- он вздрагивал от каждого шороха, но еще сильнее Петрович перепугался,
когда дверь распахнулась.
пропуская вперед Маму, но тот категорично мотнул головой, давая понять, что
прикрывает нас сзади.
мебелью. Если честно, то от ФСБ я ожидал большего. В одном отделении шкафа
нашелся блок каких-то импортных сигарет, в другом - целый винный склад, и мы
с Куцаповым немедленно вцепились каждый - в свое. Кроме того, в нижнем ящике
лежали деньги - судя по пачке, сумма довольно приличная. Затягиваясь
незнакомым дымом, я внимательно рассмотрел купюры: несомненно, они были
теми, к которым я привык. Желая удостовериться в этом полностью, я сравнил
деньги из шкафа с давешним завалявшимся рублем, и только убедившись в их
идентичности, вздохнул спокойно.
Переговариваться шепотом. Чует мое сердце, Тихон придет сегодня. Если
упустим - кранты. Другой возможности уже не представится.
схватил за руку.
рта, и я уже засомневался, умеет ли он вообще говорить. Я даже немного
обрадовался, что у него наконец-то прорезался голос, но, обернувшись, застал
Маму в странной позе: он стоял на коленях, а его пальцы были сцеплены за
головой.
тоже.
мужчине были серые полотняные брюки и рубашка с короткими рукавами, но
кое-что в его костюме не увязывалось с летней одеждой. Тяжелые черные
ботинки из толстой кожи с хромированными заклепками на швах, точно такие же,
как были у Ксении. Мужик носил военную обувь, в то время как на улице было
под тридцать жары. Рядом с ним поблескивала, постепенно тускнея, лоснящаяся
плоскость дыры, затянувшая часть тюлевой занавески.
лопату. Расширяющаяся, слегка изогнутая часть приспособления огибала его
ребра справа и скрывалась за спиной. Рукоятки оно не имело; гладкий
металлический ствол овального сечения лежал в ладони и заканчивался
блестящим шаром с расположенными по кругу маленькими углублениями. Шар мог
оказаться и дулом, и разрядником. Наверняка было известно лишь одно: это
какое-то оружие.
влево-вверх, а через мгновение - выстрел. Даже в ресторане, нажравшись до
осатанения, Куцапов не потерял своих навыков. Раз-два, отсчитывает метроном,
настроенный на "престо", и в теле противника становится одним отверстием
больше.
закрывшаяся дыра, но она была ни при чем. Куцапов с коротким хрипом
схватился за ухо, и по его рубашке быстро расползлось темное пятно.
Незнакомец наставил диковинное ружье на Маму и монотонно произнес:
нетерпеливо пошевелился, но человек снова выстрелил, и серая паркетина перед
лицом Куцапова взорвалась копной мелкой щепы.
формулы. Несерьезно для мужика.
кудрявые бакенбарды, спускающиеся к самой шее, розовая, кажущаяся
болезненно-тонкой, кожа. У Тихона проблемы с загаром, зачем-то отметил я.
Редкие брови, белесые ресницы и влажные серые глаза. Нехороший взгляд. На
щеках множество крупных веснушек, похожих на бледные родинки. Черты лица -
мелкие, невыразительные, ускользающие от внимания. Как и весь девяносто
восьмой год, Тихон и сегодняшняя неопределенность - они встретились в одной
точке не случайно. Петрович назвал ее перепутьем. Перепутье - это и есть
Тихон. Человек-стрелка. Паровоз поедет туда, куда захочет Тихон. Этого не
изменят даже те, кто мнит себя машинистами. А он способен. Не знаю, почему я
так решил, но уверенность пришла сразу. Уж очень легко он нас обыграл. Всей
нашей хитрости хватило лишь на то, чтобы вляпаться в его немудреный капкан.
Синхронизатор и пистолет.
безобидным маньяком.
Кто тебя отправил, как не я с Фирсовым? За тобой пошли, чтобы предупредить,
только и всего. А то, что у Николая с собой оружие, - так ты же его знаешь.
проехал по паркету, и рыжий прижал его подошвой.
суть миссии Тихона. Я мог утверждать, что Тихон не прав, но взамен мне
пришлось бы предложить какую-то другую правду. Где ее взять?
готовится речь, я хочу, чтобы Мама освободился от своего кухонного набора.
Ножи метать будешь в бункере, а здесь все-таки казенная обстановка.
на специальных петлях покоился целый арсенал клинков. Он не торопясь вынимал
их один за другим и ожесточенно кидал в дверцу шкафа, пока они не образовали
законченный рисунок в виде сердца.
Кожа упала с твердым стуком - со спины она также была оснащена
многочисленными кармашками, в каждом из которых хранилось что-нибудь
колющее.
мешал, и ты от него избавился, но это еще можно понять. Зачем тебе
понадобилось ломать целый мир?
то, чем я сейчас занят, - это как раз его восстановление.
глазами видел, что было до того, как ты вмешался. Я жил там, тот мир был
реален, устойчив и почти счастлив.
заплясало, все чаще поворачиваясь в мою сторону. - На каких же весах ты его
взвесил, это "почти"?
оставалось суровым.
сама?
не было ни грамма раскаяния. - Обычные, - повторил он и посмотрел на меня. -
Почти счастливые.
на крови, снова распластался. - Есть и другая версия?
Китаем не самый поганый вариант. Я видал и похуже. Ничего, переживем. Все
будет хорошо. Не сразу, конечно.
соответствовать не обязан.
шкаф и открыл дыру.
- даже раненый и безоружный, тот оставался опасным. Я не отрываясь
разглядывал веснушчатую физиономию. Мне хотелось запомнить ее навсегда.
плеча торчал узкий кинжал - он пробил плоть насквозь и вышел с другой
стороны. Тихон выронил трофеи, отобранные у Куцапова, но прежде, чем их
поднять, перекинул свое ружье в левую руку. Снова раздался пронзительный
свист, и от круглого набалдашника на "лопате" к груди Мамы протянулась
тонкая огненная нить. Мама выгнулся, его ногти процарапали по паркету восемь