начищенный до блеска, а в нем - Жоффрея с Сайласом, и нашего Пророка, и трех
непорочных сестриц, Камиллу, Серафиму и Эсмеральду... Чарующее зрелище, не так
ли?
деле и если б они очутились в нем, я бы не стала злорадствовать. Нет, не стала!
глаза Шандры.
но и дров в их костер я подбрасывать не желаю. Ведь их страдания не вернут
потерянного...
Замечу, что на этот раз мне повезло; Шандра не расспрашивала о моих женах и не
выпытывала детали моего темного прошлого. Наша беседа касалась скорей семантики
и морали.
рассказывал о Пророке, то заметил, что он бросался экскрементами... ну, в
твоего робота, которого пришлось потом чистить...
объяснить, с каким человеком мне пришлось столкнуться. Он...
началась потасовка; с меня содрали халат и бросили на ложе, а победительница,
усевшись на моем животе, прижала коленками предплечья. Глаза ее горели
озорством, волосы были растрепаны, на висках поблескивала испарина, грудь бурно
вздымалась за вырезом ночной рубашки.
неаппетитные подробности?.. Я ведь о другом, совсем о другом! Я хочу знать,
почему ты сказал "экскременты"?
надо мной, и я попробовал дотянуться до них.
почему ты сказал "экскременты", а не "дерьмо", как говорит любой нормальный
человек. И я в том числе!
личность, был непростым и требовал серьезного ответа. А серьезные темы лучше
обсуждать в сидячем положении... Я поднатужился, стараясь освободиться, но
Шандра лишь крепче стиснула меня ногами. Теперь любое резкое движение при двух
сотых "же" подбросило бы нас к потолку. Мне пришлось сдаться.
когда я был молод, кое-какие слова считались запретными. Ну, не совсем
запретными; просто джентльмену не полагалось их употреблять. Я имею в виду то,
что касается репродуктивных и каталитических функций организма - не научное их
описание, а слова попроще и погрубей, бытующие в пролетарских массах. Если уж
джентльмену доводилось затрагивать эту тематику, он использовал медицинские
термины, метафоры, иносказания и эвфемизмы...
рубашку. Тоже иносказание, клянусь Черной Дырой! Пусть потертое, избитое,
старое, но полное дьявольского соблазна!
которыми мы занимаемся днем и ночью! Мы с тобой и все джентльмены, все леди и
все пролетарские массы! Бедный Грэм, чем же забита твоя голова?
отличаюсь от остальных мужчин, употребляющих слово "дерьмо" вместо термина
"экскременты".
прошлое притягивало Шандру, словно громоотвод - молнию, и я не мог запретить ей
грядущих археологических раскопок. Конечно, шепни я словечко "Цирцее", все
файлы с моей биографией будут закрыты и запечатаны на сорок замков, но это
решение я даже не желал рассматривать. Говоря словами Шандры, оно было бы
"несправедливым" - ведь она имела полное право убедиться, что ей достался в
мужья человек порядочный, хотя и не лишенный кое-каких недостатков.
чтобы Шандра приступила к раскопкам в мое отсутствие. Я не труслив, не склонен
к фарисейству и не пытаюсь выдать черное за белое, но, как говорилось, эти
файлы были для меня чем-то вроде электронной совести. Вся моя жизнь - и жизни
многих других людей - лежала на вечном депозите в бездонных банках "Цирцеи", и
только взрыв сверхновой, вселенский коллапс или фатальная оплошность с
прокладкой курса могли разрушить это хранилище. Но и само по себе оно обладало
разрушительной мощью; тот, кто познакомится с ним, мог карать или миловать
Старого Кэпа Френчи, Друга Границы, Торговца со Звезд. А если не миловать и не
карать, так судить, что тоже являлось не слишком приятной процедурой...
или скорей на пару с бортовым компьютером. За день до последнего перехода,
который должен был завершиться на подступах к Солярису, мне вдруг захотелось
посетить зверинец и оранжерею. Это желание было отчасти иррациональным, отчасти
продуманным; инстинкт подсказывал мне, что не стоит тянуть с раскопками, а
разум намекал, куда можно скрыться, чтоб пересидеть тяжелые времена.
сказал:
Временами они начинают беспокоиться... думают, что я оставил их с роботами и
что на "Цирцее" нет ни единой живой души... Но они ошибаются, правда?
я пойду с тобой?
зародыши, проверить генофонд, а это неприятная процедура. Ты... - Я на секунду
задумался, потом хлопнул себя ладонью по лбу. - Отчего бы тебе не развлечься?
Иди на мостик и просмотри мои записи. "Цирцея" подскажет, где их искать.
было немного: главным образом продемонстрировать себя животным и убедиться, что
они хорошо перенесли прыжок. Не знаю, что чудится им в поле Ремсдена, но иногда
они испытывают беспокойство, словно понимая, что корабль уносит их в
космическую пустоту, все дальше и дальше от привычных мест, от солнечного света
и тепла. Однако все мои звери являлись опытными путешественниками, не исключая
оран-"жевых обезьянок, купленных на Малакандре; никто из них не сошел с ума, не
впал в бешенство или депрессию и не питал намерений угрожать мне бластером. В
отличие от беспокойных двуногих пассажиров мои животные всегда дружелюбны и
миролюбивы; они ценят заботу и ласку, не лезут на капитанский мостик и не
забрасывают роботов всякой дрянью.
лютый холод, стерильная чистота и мерцание зеленых огоньков), а затем устроился
рядом с аквариумами и выпил рюмку бренди. Я чувствовал, что мне необходимо
подкрепиться; я не спеша цедил свой золотистый бальзам, поглядывая на застывшие
ленты водорослей, пестрые камешки и разноцветных рыбок, мельтешивших в
подсвеченной лампами воде. Это зрелище обычно успокаивает меня; если зажмурить
веки, то кажется, что слышишь мерный рокот волн и то негромкое умиротворяющее
шипение, с которым волна покидает песчаный берег. Если подвернется случай,
размышлял я, надо купить большой резервуар и врезать его между салоном и
гимнастическим залом.' Отличное будет приобретение; хватит места на пляж с
золотым песочком, на пальмовую рощу и на целое озеро, раз в десять побольше
моего бассейна. Чем не океан? Я представил, как Шандра плещется в его
прозрачных водах, улыбнулся и раскрыл глаза. Прошло больше четырех часов;
пожалуй, можно было возвращаться.
Перед ней, на расстоянии двух метров от вогнутой чаши голопроектора, виднелось
чье-то знакомое лицо, слегка полноватое, розовощекое, со строгими серыми
глазами и выпуклым лбом в темных кудряшках. Жанна... Жанна Дюмо-рье, первая моя
спутница в бесконечной космической эскападе... Несомненно, самая образованная
из всех моих женщин; она была доктором психологии и почтила меня своим
вниманием на Пенелопе девятнадцать тысячелетий тому назад. Ей очень хотелось
написать мою биографию, и с этой целью меня исследовали круглые сутки: днем -
на сеансах психоанализа, а ночью - в постели. Когда работа завершилась, я отвез
ее на Эдем. Насколько помню, расстались мы друзьями.
первой моей супругой, если не считать матери Пенни, и самой первой женщиной,
рискнувшей связаться с космическим торговцем. Другие шли по ее стопам.
Никаких оснований! - Шандра всплеснула руками. - Большое чувство? Пожалуй,
нет... Попытка к бегству? Тоже не годится; на Пенелопе она занимала почетную
должность, ее никто не преследовал, никто ей не угрожал... И в отличие от Дафни
она была умна! - Шандра покосилась на голограмму и сквозь зубы буркнула: -
Пожалуй, довольно красива... если тебе нравятся женщины с отвисшими щеками... ,
, - Она хотела написать мою биографию, детка.
пуститься в воспоминания. Жанна... Мой Бог, как давно это было! Горы времени
разделяли нас, целая геологическая эпоха, столько лет, что Земля успела б
оледенеть и оттаять вновь... Но это лишь гипербола, поэтическое преувеличение;
земной климат стабилен и с давних пор находится под полным контролем.
думаю, едва ли разделяла мою тягу к странствиям и перемене мест. Но она была
честолюбива, а честолюбие может подвигнуть людей на самые странные поступки. Ей
хотелось прославиться, войти в историю - если не с парадного входа, так с
Круз Андрей
Корнев Павел
Никитин Юрий
Акунин Борис
Апраксина Татьяна
Посняков Андрей