сплюнул в сторону скал. - Оборванцу вроде тебя положено шесть
локтей, причем не на земле, а под землей. И если эти богатые
угодья, - он сплюнул в сторону тундры, - в самом деле имеют
хозяина, то зовут его никак уж не Хорстейн, сын Халлы.
значит, мой, клянусь сосульками в усах Имира! Вот дальше, за
моими землями, - Хорстейн ухмыльнулся, помянув о "своих землях",
- лежит бухта Рагнаради, принадлежащая Эйриму Удачнику. Еще зовут
его Высокий Шлем, потому что таскает он на башке горшок из
железа, взятый не то в Гандерланде, не то в самой Аквилонии. Он,
этот Эйрим...
что Идрайн помахивает секирой. - Господин! Должен ли я подойти и
снять голову с твоего врага?
чтобы моя женщина могла сесть! А этот ванир мне не враг. Я желаю
с ним поговорить.
Можно было биться о любой заклад, что рыжеволосый ванир не станет
рассказывать всем и каждому о своем поражении, но о серокожей
твари ростом в семь локтей он мог и проболтаться. Лишние слухи
были Конану ни к чему.
усаживаясь на вязанку с хворостом. - О! Господин! Видать, ты не
простой человек, киммерийская рожа, коль величают тебя
господином!
поднимая плащ, пояс с мечом и кошелек зингарского матроса. Пояс
он затянул вокруг талии, плащ набросил на плечи, а кошелек
принялся подбрасывать в ладони. Монеты в нем звенели тонко и
соблазнительно.
поселение Эйрима Высокого Шлема, - произнес киммериец. - А далеко
ли до него?
если не разыграется буря. А коль разыграется, то не доберешься
вовсе. - Он привстал и, щурясь, оглядел горизонт и небеса. Их
начали затягивать темные тучи.
словно бы не слыша последних слов ванира.
каменные башни да стены, а посередь них - злобная крыса, прокляни
ее Имир! А дальше ничего нет, только вечные льды да снега, где
даже летом сдохнешь с голоду, если не навостришься жрать волков.
Ты как насчет волчатины, киммериец?
крысы за стенами Кро Ганбора... Это кто ж таков?
севшим голосом пробормотал:
старики не упомнят, когда он появился в наших краях... - Тут
Хорстейн поднял глаза и произнес еще тише: - Ты, киммериец,
здоров драться... шустрый, видно, парень! Но я бы тебе не
советовал подходить к стенам Кро Ганбора. Может, и уйдешь
обратно, да только в медвежьей шкуре. Или в волчьей... Это уж как
чародею будет угодно!
молчание, и он, стиснув в ладони кошелек с монетами, задал новый
вопрос: - А что, Эйрим Высокий Шлем тоже боится колдуна?
мне за Эйрима говорить? Он вождь, а я простой ратник. У него
корабли, и люди, и удача... А у меня что? Топор да жена, порог да
очаг, а при нем - шестеро малолетних...
обширными землями! - Конан в последний раз подбросил кошель в
ладони и швырнул его на колени рыжеволосому. - Держи! Только не
хвастай всем, что ограбил киммерийца и намял ему загривок! А
теперь я хочу послушать про Эйрима. Большой ли он вождь? Храбрый
ли? Сколько у него кораблей и воинов? Велика ли его сила?
него сотни! Да, большой вождь, - с ухмылкой протянул Хорстейн, -
храбрый и удачливый, да только кончилась его удача...
колдун своих воинов. И двух старшин своего войска, Торкола и
Фингаста. Оба изгои! Один руку на отца поднял и братьев порешил,
да и другой не лучше. Моржовый клык им в брюхо! - Хорстейн
откашлялся, сплюнул и позвенел монетами в кошеле. - А за серебро
спасибо, киммериец. Чем же я тебе удружил? Или рад был кости
поразмять?
усмехнулся Конан. - Теперь я знаю, к кому мне идти.
ты лучше к моему очагу, парень. Хоть и не Эйримовы хоромы, а
много ближе, и метель там переждать можно. Говорю, буря
надвигается! А в бурю надо сидеть под крышей, у огня. Ведомо ли
тебе про имировых сыновей, ледяных великанов? Они шутить не
любят!
боишься? - произнес Хорстейн, сын Халлы, пряча кошелек за пояс.
рыжих волос.
не наедаться. Я ведь друзей на вечер пригласил. Памора, Митчела,
Бада и Альгамбру Тэсс. Ты не против?
- они что же, иностранцы?
Очень подходят к твоему хайборийскому заведению. Мы ведь,
лапушка, творим о Конане и с Конана живем. Можно сказать, с
"конины".
ночь проглотила. Не думала, что ты о том же пишешь. - Даша
уставилась в экран, перечитала последний отрывок, затем сказала:
- Правда, о Конане! И про снежных дев я помню... "Дочь ледяного
гиганта", да? Был, кажется, такой рассказ?
поклоняются северяне. Эти девы тощие, хрупкие, бледные, с белыми
волосами... - Ким внезапно сообразил, что описывает Альгамбру
Тэсс, поперхнулся и добавил: - В общем, нечисть и нелюдь.
Приходят с метелью и замораживают путников.
- Понимаешь, милая, колдуньи разные бывают: есть ведьмы, а есть
феи. Рыжие, зеленоглазые... те, что обедом кормят и кофе в
постель подают. Знаешь, что делают с такими феями? - Даша
зарделась, отодвинулась, но он продолжал шептать: - Женятся на
них, ясно? Женятся, любят, детишек заводят и умирают с ними в
один день... Ты записку мою вчера читала?
морщинка.
думать. Особенно встречаться. Он... он бывает очень убедительным.
мне совсем не нравился... не потому, что стар и некрасив, а
больно уж недобрый... Ходил, уговаривал и вдруг уговорил... Как,
не знаю! Будто затмение нашло, болезнь или крыша съехала... Варя
кричала - с ума сестренка сходишь! Потом плюнула, на гастроли
уехала, а он меня к себе увез, в Комарове. Дом там у него... не
дом, прямо дворец или крепость... Стена вокруг трехметровая,
охрана, псы... И никуда от себя не отпускал! Не любит в город
выезжать... говорит, кому надо, тот сам ко мне приедет... И
ездили! А он хвастал: жена у меня молодая, умница, красавица!