земле больше девятисот лет, его научный авторитет был бы просто убит.
экспедиции, о ней даже не упомянули в дневнике Раскопок, хотя бы как о каком-то
там парадоксе. Посмеялись над ее обладателем пару дней и забыли.
три древних заклинания.
отношения к магии. А друг Антипа имел, и самое непосредственное.
Главная трудность заключалась в том, что часть вышивки обтрепалась и ее
приходилось восстанавливать оставшимся игольным дырочкам. В конце концов он
расшиф ровал надпись на ленте и установил, что два из трех вышиты на ленте
заклинаний оборваны, то есть одно не имеет начала а другое конца. И только то,
что располагалось в середине, можно было прочесть полностью.
захлебываясь от восторга, поведал о своем успехе.. А на следующее утро
выяснилось, что друг Антипа пропал.
решил магический Совет. На помещение, в котором хранилась лента, был наложен
наговор пустого места, другими словами - этой комнаты ни для кого, кроме
посвященных, просто не существовало.
зависимости от времени года, времени суток, состояния погоды и четырех других
параметров.
опытов суть сохранившегося заклинания. Вовремя и правильно произнесенное, оно
преобразовывало тело заклинателя таким образом, что он мог существовать в
твердых средах.
артефактом. Я-то ставил задачу понять и воспроизвести несохранившиеся части
двух других заклинаний. Но для этого мне, естественно, пришлось в совершенстве
овладеть расшифрованной частью надписи.
вероятно, его первооткрывателя. Антип считал, что его использование связано с
безвыходностью для заклинателя. То есть работать на человека это заклинание
будет только в том случае, если он попал в поистине безвыходное положение. В
другом случае заклинание обращалось против произнесшего его, и что оно творило
с провинившимся, вряд ли кому было известно.
безысходности, использовать такое непредсказуемое колдовство никто не
торопился. Я имею в виду тех, кто был знаком с этим заклинанием. Эти маги до
сих пор как-то обходились другими своими знаниями и силой, прошу прощения за
каламбур.
Пандоры". Причем не на Земле...
положение совершенно безвыходно.
не торопил. Словно этот жуткий живой лабиринт понимал, насколько сложную задачу
я решаю. Даже темная фигура в глубине зеркала застыла неподвижно, с поднятой в
полувзмахе рукой. А может быть, это само Время остановилось, давая мне
передышку.
спокойствия я не испытывал с тех самых пор, когда я услышал марш Мендельсона,
стоя рядом с Людмилой в зале Дворца бракосочетаний. Только тогда я ясно
понимал, что мое спокойствие вызвано абсолютным счастьем, а сейчас оно стало
для меня неожиданным откровением.
последней четверти, черные скалы на фоне ясного голубого неба и оранжевого
солнца, меня зовут Илья и мне сорок два года.
меня слегка задрожали кончики пальцев.
опустил глаза и увидел, как вибрируют мои ноги от ступней до коленей. Но самое
поразительное заключалось в том, что моя одежда вибрировала так же, как
вибрировало тело. Скоро всего меня сотрясала крупная дрожь, и ее амплитуда все
нарастала.
вызывала тошноту, а невыносимая тряска продолжалась, и у меня не было сил,
чтобы хоть как-то сдержать ее. Самое странное, что я до сих пор стоял на
собственных ногах и ухитрялся сохранять равновесие.
прекратилась. Только через мгновение я понял, что эта жуткая вибрация не
исчезла. Просто теперь в бешеном танце стала трястись каждая клеточка моего
организма, каждый его атом.
собственной фигуры. А стоявшая в глубине черного полированного камня Королева
Изумрудов снова призывно манила меня рукой!
и коснулся полированного камня. И не ощутил его поверхности! Моя ладонь до
запястья вошла в камень, так, словно это был негусто размешанный глиняный
раствор!
И скала приняла меня как чужое, но совершенно не мешающее ей вкрапление.
такой важной роли, как на открытом воздухе. Я сделал второй шаг, испытывая
явное, но вполне преодолимое сопротивление камня. И снова шагнул, на этот раз
следом за зовущей меня тенью.
указывавший мне дорогу, исчезал, и я брел наугад. Потом я сообразил, что
двигаться наугад я вообще не могу. Достаточно мне было несколько свернуть с
правильного пути, ik сопротивление камня резко возрастало. Это открытие меня
обрадовало - значит, заблудиться я не могу! Но через минуту я понял, что
сопротивление, встречаемое мной, ничего не означает, кроме, возможно, плотности
окружающей среды. Вновь возникший призрак Королевы Изумрудов поманил меня в
сторону, и мне пришлось протискиваться сквозь совершенно невыносимую тяжесть и
гнет.
постепенно приобрело красноватый оттенок, потом резко сменилось на
желтовато-белое, похожее на светлую охру. Затем меня окружили размытые
коричневатые пятна, будто растворенные в темной зелени малахита. И снова меня
начала обступать расплывчатая, однообразная темнота.
здесь глаза, перед которыми все равно продолжала маячить тень Королевы, и
сквозь опущенные веки без труда видел темный на темном силуэт, зовущий меня
вперед... Или назад... Или в сторону... Или...
конца той дрожи, что терзала мое уставшее до изнеможения тело...
известных мне проклятий, моя нога неожиданно не нашла опоры и мое тело
вывалилось из гранита в черный мрак. Еще падая, я ощутил, как прервалась
вызванная заклинанием вибрация, а затем, ударившись о каменный пол, я...
потерял сознание.
"Неужели это начинается снова". Но тут я ее образил, что с моим телом все в
порядке, а вот камень, нa котором я лежу, слабо вибрирует.
мрак. Чисто автоматически я щелкнул пальцами, и передо мной вспыхнул небольшой,
но яркий огонек. Он давал достаточно света, чтобы осветить окружающее меня
пространство, и в его мерцающем свете я огляделся.
низкий, поблескивающий слюдяными вкраплениями потолок явно указывали на ее
естественное происхождение. Вот только ее пол как-то странно, ритмично
подрагивал.
рука, как и прежде, без труда нащупала в пространстве рядом с собой и оружие, и
книгу, и припасы. Я довольно улыбнулся - мой "вещевой мешок", находящийся
неизвестно где, не затерялся и после моего похода сквозь гранит...
сколько сквозь камень!
гранитных сколах сверкал для меня словно приветственный салют.
камень. Стены моей пещерки оказались на удивление тонкими. Я увидел, что
нахожусь в верхней части довольно большой, но одинокой скалы. Ее окружали
невысокие, покрытые травой и мелким кустарником холмы, тянущиеся с одной
стороны до самого горизонта, а с другой переходящие в довольно высокий горный
хребет, за которым начиналась настоящая горная страна.
Они медленно, словно неведомые неторопливые животные, обтекали мое пристанище с
двух сторон, спокойно уступая свое место таким же точно холмам, которые, в свою
очередь, медленно проплывали мимо. Движение было очень неспешным, но
бесконечным и неостановимым.