рядом с ним достаточно близко и порой удерживала от беспокойных
движений. И если ее близость, ее прикосновения приносили им хоть
какое-то облегчение, она предпочитала оставаться как можно ближе. Ее
мысли вновь вернулись к Томасу.
никогда и ни с кем не был столь жестоким, и все его люди любили его.
Он мог и не говорить о своем гневе, поскольку она не любила его. Даже
он не мог объяснить этой глупости. Да, он определенно не любил ее. Он
не любил никого, за исключением, может быть, Исаака и еще нескольких
своих детей. Тем не менее, он хотел иметь около себя Энинву, как и
многих других женщин, чтобы она, как и они, почитала его за живого
бога в человеческом обличье, соревнуясь с ними, чтобы привлечь его
внимание, независмо от того, каким отталкивающим было его последнее
тело, и каким может оказаться следующее новое. Они занли, что он
забирает женщин с такой же готовностью, как и мужчин. Особенно часто
он забирает женщин, которые уже дали ему все, что он хотел, обычно
нескольких детей. Они же служили ему и никогда не думали, что могут
стать очередной жертвой. Кто-то еще, но только не они. Много раз
Энинву спрашивала сама себя, сколько еще времени у нее осталось.
Будет ли Доро ждать, когда она поможет и этой дочери миновать
преходный период? Если так, то его должен ожидать сюрприз. Как
только Нвеке станет здорова и сможет заботиться о себе сама, Энинву не
собирается оставаться в Витли. Она сыта по горло и самим Доро, и всем,
что связано с ним. И нет ни единого человека, кроме нее, который
наиболее приспособлен, к тому, чтобы сбежать от Доро.
потенциальными возможностями, нереализованными и, возможно,
нереализуемыми. Когда Доро привел ее к нему, у него была длинная
косматая борода и длинные черные волосы, свалявшиеся от жира и
многолетней грязи, как следствие небрежности хозяина. Его одежда
могла бы стоять самостоятельно, сама по себе, такой она была
заскорузлой от наслоений грязи и пота, и она не стояла лишь по причине
своей изношенности. Казалось, что отдельные части в некоторых местах
держатся только за счет налипшей грязи. Его тело было покрыто
болячками и язвами, будто он гнил заживо. При всем этом он был еще
молодым мужчиной, хотя и растерял большую часть зубов. И от него
шла жуткая вонь.
очередной выпивке. Он походил, если не считать лохматую бороду,
скорее на индейца, хотя сам считал себя белым человеком. А Энинву же
была для него просто негритянкой.
как-то сказал ей: - Ты думаешь, что я прошу от тебя слишком многого?
Или ты думаешь, что я хочу оскорбить тебя? Я просто хочу показать
тебе, как тебе везло до сих пор!
сбежит от него или не убьет эти ходячие человеческие останки, вместо
того, чтобы разделить с ним кишевшую паразитами постель.
самозащиты. Убийство было не ее занятие. Она занималась леченьем.
ее за цвет кожи. Она никак не реагировала на это. - Доро свел нас вместе,
- спокойно сказала она ему, - и если бы я была даже зеленого цвета,
никакой разницы не было бы.
которую привели сюда для приплода, и ничего больше. Я не желаю
слышать твою болтовню!
больше не проявляла ни гнева, ни раздражения. Она знала, что Доро
ожидает от нее либо жалоб, либо протеста, но это не доказывало ничего,
кроме как тот факт, что на самом деле за все эти десятилетия, он так и не
узнал, какова она может быть на самом деле. Человек, к которому ее
привели был подвержен многим недугам, скорее это были жалкие
остатки человека. Могла ли она, со своими способностями к леченью, к
созданию лекарств и ядов, к сращиванию костей и созданию условий для
выздоровления, могла ли она собрать эти остатки и вновь сделать из них
человека?
только тем, какое потомство они могут дать. Энинву же смотрела на
больных, особенно с такими болезнями, которые не встречались ей
раньше, и думала о том, сможет ли она вылечить их от недуга.
меня! - с беспокойством бормотал он. - Ты язычница! Уноси свои кости
отсюда куда-нибудь еще!
подошла к его богу и сказала: - Отправляйся в город и купи нам еду. Ведь
этот человек не сможет произвести никаких детей, если будет
продолжать эту жизнь на пиве, сидре или роме, которые он, скорее всего,
ворует.
На этот раз он носил большое дородное тело, которое он использовал
для рубки деревьев, в то время как Энинву знакомилась с Томасом.
медведи, и птицы, и рыба. Кроме того, Томас выращивает кое-что. Так
что, все что ему надо, здесь есть.
ребенком.
первый раз за многие годы. Теперь она охотилась на оленя,
подкрадываясь к ним точно так же, как она делала это дома, много лет
назад, двигаясь тайком, используя свои глаза и уши гораздо лучше, чем
мог делать настоящий леопард. И результат был точно такой же, как и
дома. Олень был как олень. Она бросила свою добычу на землю, затем
вновь приняла человеческий облик, перебросила оленя через плечо и
потащила его к избе Томаса. Утром, когда оба мужчины проснулись,
олень был ободран, разделан, очищен и порублен на куски. Изба
наполнилась запахом жареной оленины.
появилось свежее мясо, и не собирался благодарить Энинву за завтрак.
Он просто принял это как должное. Томас был менее доверчив. Он
выпил немного рома, презрительно фыркнул на мясо, которое Энинву
подала ему, затем чуть отщипнул и попробовал.
тебя здесь ничего нет.
разрешил тебе...
Она указала рукой в ту сторону, где рядом с дверью на деревянном
колышке вмсело ружье, самая чистая вещь в этом доме. - Я никогда не
хожу на охоту с ружьями, - добавила она.
удовлетворился состоянием ружья, то подошел к ней, испуская вонь,
заставляя ее тем самым дышать очень коротко. - Так с чем же тогда ты
охотилась? - поинтересовался он. Он был не очень крупным мужчиной,
но иногда он говорил глубоким грохочущим голосом. - Что ты
использовала для охоты? - повторил он свой вопрос. - Свои ногти и
зубы?
неожиданно округлились. - Кошка! - прошептал он. - Из женщины, в
кошку, а затем назад. Но как....? Доро объяснял, что поскольку этот
человек никогда не имел трудностей в переходном возрасте, он не
обладал высокой степенью контроля над своими способностями. Так, он
не мог преднамеренно проникнуть в мысли Энинву, но в то же время он
не мог и сдержать себя от такого желания, если бы оно непроизвольно
возникло. Энинву же была рядом с ним, и ее сознание, в отличие от
сознания Доро, было открыто и незащищено.
Хочешь я покажу тебе?
"видеть" о чем я думаю. А я могу изменять свой облик. Так почему бы не
съесть мясо? Оно очень хорошее. Ей следовало бы вымыть его, решила
она. Сегодня днем она вымоет его и возьмется за болячки. Вонь,
исходящая от него вонь, становится нестерпимой.
еда! - пробормотал он, поднося ко рту свой кувшин.
бросить ром в огонь. Вместо этого, она встала и взяла кувшин из его рук,
когда он опустил его. Он даже не пытался вырвать его у нее. Она
отставила его в сторону и взглянула на Томаса.
он вдруг заметил нас, если бы мы были обычными людьми? Она пожала
плечами. - Он хочет получить от нас ребенка, потому что он тоже будет
необычным.
нее, выказывая свое отвращение.
Флинт Эрик
Роллинс Джеймс
Шилова Юлия
Мацумото Сэйте
Лукин Евгений
Орловский Гай Юлий