более чем шуткой. Здесь, в дальней комнате окружной
библиотеки, куда его жизнь как раз влезла целиком, без
остатка, он впервые заметил, какой бессмысленно растянутой
она у него была, как она базальтовой глыбой нависала над ним
все эти годы, а в итоге - вот, вся здесь, куда только
девалось ее недавнее величие. Смех, да и только! За
несколько минут до смерти Чарльз Хэллуэй спокойно размышлял
о сотнях личин своего тщеславия, раскладывал по полочкам
десятки разновидностей своего самомнения. Вся комната
представлялась ему заставленной и завешенной игрушками всей
его жизни. Но самой смешной была среди них Пыльная Ведьма,
обыкновенная жалкая старуха в лохмотьях, увлеченно
щекотавшая воздух. О, она его просто щекочет!
в том числе и для себя самого, смешок.
был слишком занят. Он выпускал из себя смех. Вот он открыл
каналы пальцев, и в кончиках их заплясали веселые иголочки,
вот задрожало горло, пропуская смеховую энергию к глазам -
они прищурились, и дальше - дальше не удержать! Свистящая
шрапнель первого взрыва хохота разлетелась во все стороны.
Смешно-то как! Эй, вы!
Совсем замолчи!
Щекотно же! Прекрати! Ой, не могу, ха, ха! Ой,
остановись!
остановись!
большей опасности, чем сердце Хэллуэя, корчившегося явно от
смеха. Ведьма замерла и с беспокойством обнюхала свои
ставшие вдруг непослушными пальцы.
слезы выступили у него из- под век. - Ха! Ха! Ребра
отпустило! Продолжай, сердце мое, продолжай!
отворил внутри себя новые источники воды и мыла, смывая весь
налипший внутри мусор, моя все дочиста, окатывая,
отскребывая и снова окатывая. - Кукла! - вдруг дошло до
него. - Смотри! У тебя ключик сзади торчит! Кто же тебя
заводил-то? - И он зашелся в очередном приступе хохота.
руки, заставив отдернуть их и спрятать под лохмотьями, она
невольно подалась назад, сделала попытку устоять, но не
смогла Смех хлестал ее по лицу, дюйм за дюймом выталкивая из
комнаты, и она начала отступать шаг за шагом, натыкаясь на
стеллажи, пытаясь ухватиться за книги на полках, но они
выскальзывали у нее под руками, срывались со своих мест и
рушились на нее водопадом Мрачные истории били ее по лбу,
прекрасные теории, не выдержавшие проверки временем,
сыпались ей на голову Вся в синяках и ссадинах, подгоняемая
словно ударами бича его смехом, заполнившим отделанные
мрамором своды, звеневшим в переходах, она не выдержала,
завертелась волчком, полоснула ногтями воздух и бросилась
бежать, совершенно забыв о двух- трех ступеньках перед
выходом. С них она и скатилась кубарем. Оглушенная
падением. Ведьма не сразу справилась со входной дверью, а
та еще напоследок хорошенько поддала ей под зад, заставив
пересчитать своими костями еще и ступени парадного входа.
прикончили Чарльза Хэллуэя. Новый приступ хохота грозил
разорвать ему диафрагму.
заикаясь от смеха, взмолился он.
посмеивался, а потом долго и удовлетворенно только дышал,
давая отдых измученным легким, тряся счастливо- усталой
головой, прислушиваясь, как уходит боль из-под ребер и, как
ни странно, из покалеченной руки. Он бессильно припал к
стеллажам, прижался лбом к какой-то хорошо знакомой книге, и
слезы, освобожденные пережитым весельем, потекли по его
щекам. Только тут до него дошло, что он один. Ведьма ушла!
О Боже, надо разобраться. Только сначала дойти до аптеки и
аспирином хоть ненадолго унять все-таки сильно болевшую
руку, а потом уже подумать "За последние пять минут, -
сказал он себе, - ты что-то выиграл, разве нет? Ну! Чем
вызвана твоя победа? Думай! Это обязательно надо понять!"
раненым зверьком на сгибе локтя правой, он заторопился по
темным коридорам, открыл дверь и вышел в город
остался огромный вертящийся леденец возле дверей
парикмахерской Крозетти, темные витрины магазинов, пустынные
улицы - люди уже разошлись по домам. Кончилась вечерняя
служба, кончалось последнее представление на Карнавале.
постукивали по тротуару. "Раз, два, - думал он. - Раз,
два. Налево. Кто-то говорит: направо. Похоже на
стрекозиный шорох. Раз, два".
рядом. А это что за малыш пристроился сзади? Свихнувшийся
Карлик, ясно... Да еще Скелет. А что это за толпа валит за
ними? А-а, Человек-в-Картинках...
так высоко и жалобно, что все окрестные собаки должны были
его услышать. Вот они, в арьергарде, целых три штуки, и
толку от них никакого.
полным знанием дела принимали участие в импровизированном
параде. Когда они забегали вперед, хвосты у них становились
похожими на флажки в руках правофланговых, направляющих
большие, настоящие парады
кино! Позовите полицию!" Но собаки только вежливо улыбались
и неторопливой рысцой сопровождали идущих. "Счастливый
случай, где же ты? - думал Вилли. - Хоть какой..." О! М-р
Татли! Вилли и видел, и в то же время как будто не видел
знакомого хозяина табачной лавки, затаскивающего своего
деревянного индейца в магазин. Значит, закрывать собрался.
Человек-в-Картинках.
приветливо улыбнулся.
- Вот толпа через полчасика схлынет, тогда и начнем.
Сначала Джима прокатим. Ты как, не передумал, Джим?
Джим. Не слушай его!"
поправится, а он, надо сказать, довольно плох пока, правда,
мы еще разок попробуем, - но если он не встанет, придется
тебе занять его место, Джим. Ты как насчет партнерства, а?
Конечно, мы тебя подрастим лет до двадцати, двадцати пяти,
да? И будет: "Дарк и Найтшед, Найтшед и Дарк" - вполне
Березин Федор
Флинт Эрик
Афанасьев Роман
Андреев Николай
Афанасьев Роман
Афанасьев Роман