Чтение 42–й страницы книги ~Война Иллеарта~

будут два Лорда и Стражи Крови, которые останутся у Каллендрилла. Твое
место занять больше некому.

Кеан хранил молчание. Несмотря на прямоту его плеч, казалось, что он
сомневается. Трой склонился к нему и, перекрывая шум водопада, тихо
сказал:

- Хилтмарк, если ты сделаешь это, я клянусь, что выиграю войну.

- Клянешься? - влез Вереминт. - А Презирающий знает, что ты связан с
ним этой клятвой?

Трой не обратил на Лорда внимания:

- Я могу сказать, что если ты дашь мне шанс, я его не упущу.

Тяжелая улыбка пробежала по губам Кеана.

- Я слышал тебя, - сказал он. - Ты получишь свои восемь дней, если
это находится в пределах человеческих сил и воли.

- Отлично, - обещание Кеана исполнило Троя чувством облегчения,
словно теперь он был не один на своем узком суку. - Далее. Когда вы
вступите в бой с Фаулом в долине Мифиль, вам необходимо заставить его
отойти на юг. Прижмите его, загоните на Южную Гряду - чем дальше, тем
лучше. И держите долину, пока он не соберет достаточно сил, чтобы
атаковать вас. А потом летите стрелой к Роковому Отступлению.

- Это нам обойдется очень дорого.

- Не дороже, чем отпустить эту армию на север, когда мы на юге. -
Кеан согласно кивнул, и Трой продолжил: - И не дороже, чем позволить Фаулу
достигнуть Отступления раньше нас. Что бы ни случилось, мы должны этого
избежать. Если ты не можешь сдерживать его все восемь дней, тебе придется
раскрыть, где мы, и привести его к нам, а не в Отступление. Мы постараемся
протащить его последние лиги южного пути сами.

Кеан снова кивнул, и морщины на его лице сжались. Чтобы его
расслабить, Трой сухо сказал:

- Конечно, было бы лучше, если бы ты там просто сокрушил его и
избавил нас от беспокойства.

Хилтмарк собрался ответить, но Лорд Вереминт прервал его.

- Если таково твое желание, тебе следовало бы выбрать кого-то
другого, а не старого воина и безранихинного Лорда, чтобы выполнять этот
приказ.

Трой собирался было ответно съязвить, когда услышал стук копыт,
приближающийся с направления от Ревлстона. Теперь начало подниматься
солнце - свет заплясал на голубой воде, льющейся с вершины водопада - и
туман в его глазах начал слабеть. Повернувшись, он увидел, что к нему едет
Страж Крови Руэл.

Руэл остановил своего ранихина касанием руки и сказал, не спешиваясь:

- Вомарк, Боевая Стража готова. Высокий Лорд Елена ждет тебя.

- Иду, - ответил Трой и повернулся к Кеану. На мгновение взгляд
хилтмарка твердо встретил его взгляд. Разрываемый между нежностью и
решимостью, он пробормотал: - Клянусь богом, я заслужу то, что ты для меня
сделаешь. - И, запрыгнув на спину Мехрила, двинулся прочь от озера.

Он сделал это так неожиданно, что почти налетел на гривомудрую
Печаль. Она стояла недалеко в стороне, наблюдая за Мехрилом, как будто
ожидала, что Трой сейчас ранит ранихина. Ненамеренно он направил ранихина
прямо на нее. Но она шагнула в сторону как раз в тот момент, когда он
остановился перед ней.

Ее присутствие удивило его. Узнав ее, он затем подождал, когда она
заговорит. Он чувствовал, что она заслуживала некоторой учтивости, которую
он мог проявить.

Поглаживая нос Мехрила любящими пальцами, она сказала, словно что-то
объясняя:

- Я сделала свое дело в вашей войне. Больше я делать ничего не буду.
Я стара и нуждаюсь в покое. На ваших плотах я доберусь до Анделейна, а
оттуда сама отправлюсь к дому.

- Очень хорошо. - Он не мог отказаться ей в разрешении плыть на
плоте, но чувствовал, что это только подготовка к тому, что она хотела
сказать.

После тяжелой паузы она продолжала:

- Отныне я уже больше не буду пользоваться этим. - Резким движением
она сдернула с головы боевой шнур, неуверенно подержала его в руках, а
затем протянула Трою, мягко сказав: - Пусть между нами будет мир.

Не придумав достойного ответа, он без слов просто принял шнур. Но это
вызвало у него укол совести, как если бы он его не заслуживал. Он засунул
его за пояс и, освободив этим руки, изобразил для гривомудрой свое самое
лучшее подобие поклона ранихийцев.

Она поклонилась в ответ и сделала ему знак ехать дальше. Но когда он
двинулся, она крикнула вслед:

- Скажи Кавинанту Кольценосцу, что он должен сокрушить
Клыка-Терзателя. Ранихины взывают к нему. Они нуждаются в нем. Он не
должен допустить их гибели. - Затем исчезла, скрывшись в тумане.

При мысли о Кавинанте у него во рту возник привкус горечи, но он
подавил его. Он оставил Кеана выкрикивать приказы, подстегнул Мехрила, и
вместе с Руэлом проворной рысью поскакал по направлению к воротам
Ревлстона. Пока он туда скакал, взошедшее солнце развеяло остатки
затуманенности его видения. Стала видна великая рукотворная стена
Твердыни, она блестела в свете восхода яркой славой, которая заставила его
почувствовать себя одновременно малым и великим. При виде этого он осознал
верную безнадежность своего стремления пожертвовать собой ради Страны.
Теперь он не мог себе этого позволить, а мог только надеяться, что того,
что он собирался предложить, будет достаточно.

Была только одна вещь, за которую он не мог простить Кавинанта. Это
был отказ Неверящего принимать участие в сражениях.

Затем он преодолел последний подъем и обнаружил, что Лорды уже
собрались перед воротами, чуть выше длинного, ровно выстроившегося массива
Боевой Стражи.

Вид Боевой Стражи вызвал в нем волну гордости. Это была его армия -
орудие, смоделированное им самим, оружие, которое он сам заострял и знал
как им владеть. Каждый воин стоял на своем месте в Дозоре, каждый Дозор
занимал свою позицию вокруг трепещущего на ветру военного стяга своего
Боевого Дозора; а тридцать восьмой Боевой Дозор расположился у подножия
Твердыни Лордов словно человеческая мантия. Более пятнадцати тысяч
металлических щитов отражали разгорающийся пожар восходящего солнца.

Все воины были пешими, за исключением хафтов и трети вохафтов. Эти
офицеры были конными и держали знамена и маршевые барабаны. Они также
должны были предавать сообщения и команды для Боевой Стражи. Трой
отчетливо осознавал, что единственной вещью, которой не хватало его армии,
было средство мгновенной связи. Без такого средства он чувствовал себя
более уязвимым, чем хотел бы допустить. Чтобы компенсировать это, он
создал сеть конных всадников, которые будут сновать челноками с места на
место во время битвы. И он обучил своих офицеров сложным кодам
сигнализации, передачи команд при помощи вспышек, флажков и взмахов
руками, чтобы хотя бы при некоторых обстоятельствах можно было передавать
видимые сигналы, но он не был этим удовлетворен. В его руках были тысячи и
тысячи жизней. И когда он пристально рассматривал свое войско, то ему
казалось, будто он стоит на ветви дерева, которая качается на ветру.

Он отвернулся от Боевой Стражи и внимательно осмотрел всадников,
собравшихся перед воротами. Отсутствовали только Тревор и Лерия. Здесь
были Лорды Аматин и Морэм с двадцатью Стражами Крови и небольшой группой
хайербрендов и гравлингасов, а также всеми гостившими в Твердыне
Хранителями Учения и Первым Хафтом Аморин. Кавинант сидел в седле из
клинго на одном из мустангов Ревлстона. А рядом с ним была Высокий Лорд.
Мирха, ее золотая кобыла-ранихин, более чем когда-либо придавала ей вид
сказочной героини, благородного персонажа, подобно той легендарной
Королеве, ради которой Берек вел свою великую войну.

Она наклонилась к Кавинанту, слушая его с интересом - даже почти с
почтением - в каждой линии своего тела.

Это зрелище раздражало Троя.

Его собственные чувства к Высокому Лорду были в смятении; он не мог
свести их ни к какой простой категории. Она была тем самым Лордом, который
просветила его о сути его зрения. И по мере того как он учился видеть, она
обучала его всему в отношении Страны, вводила его в этот мир с таким тихим
восторгом, что он всегда думал о ней и о Стране совместно, как если бы она
была воплощение Страны. Когда он пришел к пониманию угрожающей Стране
опасности - когда он начал искать пути служить тому, что он видел - именно
она была тем, кто воодушевлял его идеи. Она признала потенциальное
значение его тактического мастерства, внушила всем веру в него; она
придала его голосу силу для командования. Это благодаря ей отдавал он
сейчас приказы огромной степени риска и вел Боевую Стражу на дело, в
котором не стыдно было бы умереть.

И вот появился Кавинант, безразличный к ней, нечувствительный к ней.
У него была аура горькой усталости. Борода затемняла его лицо, доказывая,
что у него не было ни капли, ни на йоту веры в свое предназначение. Он
выглядел как Неверящий, как неверующий. И его присутствие, казалось,
унижало Высокого Лорда, пятнает ее сравнимую со Страной красоту.

Разные угрюмые мысли проносились в голове Троя, но одна была
преобладающей. Было кое-что, что ему следовало сказать Кавинанту - не
потому, что Кавинанту это было бы полезно, но потому что он, Трой, не
хотел оставлять никакого сомнения относительно этого в мыслях Кавинанта.

Вомарк дождался, когда Елена повернулась поговорить с Морэмом. Тогда
он подвел Мехрила сбоку к Кавинанту. Без предисловий он резко сказал:

- Я хочу сообщить тебе еще кое-что прежде чем мы выедем. Я хочу,
чтобы ты знал, что я выступал против тебя перед Советом. Я сказал им, что
ты сделал с дочерью Трелла.

Кавинант приподнял бровь. После паузы он сказал:

- И тогда ты обнаружил, что они уже все знают об этом.

- Да, - на мгновение он удивился, откуда Кавинанту это известно. А