кое-что. Итак, мое предложение сводится к следующему: поблагодарить
профессора Саммерли за его интересный доклад, но сообщенные им факты
считать недоказанными и поручить проверку их другой, более авторитетной
комиссии.
присутствующих, возмущенное таким поклепом на нащих путешественников,
требовало: "Долой поправку!., "Не голосуйте ее!., "Вон его отсюда!. В то
же время недовольные, а их было немало, поддерживали доктора Иллингворта и
оглушительно кричали: "Это нечестно!. "Председатель! Призовите к порядку!.
На задних скамьях, где сидели студенты-медики, началась потасовка, были
пущены в ход кулаки. Всеобщую свалку предотвратило только присутствие дам
среди публики. И вдруг крики смолкли, в зале наступила полная тишина. На
эстраде стоял профессор Челленджер. Внешность и манеры этого человека
производят настолько внушительное впечатление, что стоило только ему
поднять руку, как все уселись по местам и приготовились слушать его.
Челленджер, - что подобные непристойные сцены разыгрались и на первом
нашем заседании. В тот раз главным моим обидчиком был профессор Саммерли,
и, хотя теперь он исправился и покаялся в грехах, все же этот инцидент не
может быть предан забвению. Сегодня мне пришлось услышать еще более
оскорбительные выпады со стороны лица, только что покинувшего эстраду. Я с
величайшим трудом заставляю себя снизойти до интеллектуального уровня
данного лица, но это нужно сделать, дабы устранить сомнения, которые,
может быть, еще сохранились у некоторых из здесь присутствующих. (Смех,
шум, крики из задних рядов.)
но вряд ли нужно напоминать вам, что подлинным вдохновителем всего дела
являюсь я и что наша поездка увенчалась успехом главным образом благодаря
мне. Я довел этих троих джентльменов до нужного места и, как вы уже
слышали, убедил их в правильности моих утверждений. Мы не рассчитывали,
что наши совместные выводы будут оспариваться с тем же невежеством и
упорством. Но, наученный горьким опытом, я вооружился на сей раз
кое-какими доказательствами, которые смогут убедить всякого
здравомыслящего человека. Профессор Саммерли уже говорил здесь, что наши
фотокамеры побывали в лапах человеко-обезьян, разгромивших весь наш
лагерь, и что большинство негативов погибло. (Шум, смешки, с задних скамей
кто-то кричит: "Расскажите это вашей бабушке!") Кстати, о
человекообезьянах. Не могу не отметить, что звуки, которые доходят сейчас
до моего слуха, весьма живо напоминают мне наши встречи с этими
любопытными существами. (Смех.)
некоторое количество фотографии у нас осталось и по ним вполне можно
судить об условиях жизни на плато. Есть ли у кого-нибудь из присутствующих
сомнения в их подлинности? (Чей-то голос: "Да!. Общее волнение,
заканчивающееся тем, что нескольких человек выводят из зала.)
может представить комиссия? Ей пришлось бежать с плато, и поэтому она не
могла обременять себя каким бы то ни было грузом, но профессору Саммерли
удалось спасти свою коллекцию бабочек и жуков, а в ней имеется много новых
разновидностей. Разве этого недостаточно? (Несколько голосов: "Нет! Нет!")
Кто сказал "нет"?
можно было собрать где угодно, а не обязательно на вашем доисторическом
плато. (Аплодисменты.)
ученого, как вы, для нас закон. Однако оставим фотографии и
энтомологическую коллекцию и перейдем к вопросам, которые никогда и никем
не освещались. У нас, например, имеются совершенно точные сведения о
птеродактилях. Образ жизни этих животных... (Крики: "Вздор!" Шум в зале.)
Я говорю, образ жизни этих животных станет вам теперь совершенно ясен. В
моем портфеле лежит рисунок, сделанный с натуры, на основании которого...
- эпизоду, эффект которого навсегда останется непревзойденным. Профессор
Челленджер поднял руку, наш коллега мистер Э. Д. Мелоун тотчас же встал с
места и направился в глубь эстрады. Минуту спустя он снова появился в
сопровождении негра гигантского роста; они несли вдвоем большой квадратный
ящик, по-видимому, очень тяжелый. Ящик был поставлен у ног профессора.
Публика замерла, с напряжением следя за происходящим. Профессор Челленджер
снял выдвижную крышку с ящика, заглянул внутрь и, прищелкнув несколько раз
пальцами, сказал умильным голосом (в журналистской ложе были прекрасно
слышны его слова): "Ну, выходи, малыш, выходи!. Послышалась какая-то
возня, царапанье, и тут же вслед за этим невообразимо страшное,
омерзительное существо вылезло из ящика и уселось на его краю. Даже
неожиданное падение герцога Дархемского в оркестровую яму не отвлекло
внимания пораженной ужасом публики. Хищная голова этого чудовища с
маленькими, пылающими, словно угли, глазами невольно заставила вспомнить
страшных химер, которые могли зародиться только в воображении
средневековых художников. Его полуоткрытый длинный клюв был усажен двумя
рядами острых зубов. Вздернутые плечи прятались в складках какой-то
грязно-серой шали. Словом, это был тот самый дьявол, которым нас пугали в
детстве.
дамы упали в обморок, ученые на эстраде проявили явное стремление
последовать за председателем в оркестр. Казалось, еще секунда, и общая
паника охватит зал.
публику, но это движение испугало сидевшее рядом с ним чудовище. Оно
расправило серую шаль, которая оказалась не чем иным, как парой
перепончатых крыльев. Профессор ухватил его за ноги, но удержать не смог.
Чудовище взвилось с ящика и медленно закружило по залу, с сухим шорохом
взмахивая десятифутовыми крыльями и распространяя вокруг себя ужасающее
зловоние. Вопли публики на галерее, до смерти перепуганной близостью этих
горящих глаз и огромного клюва, привели его в полное смятение. Оно все
быстрее и быстрее металось по залу, натыкаясь на стены и люстры, и,
видимо, совсем обезумело от страха. "Окно! Ради всего святого, закройте
окно!.- кричал профессор, приплясывая от ужаса и ломая руки. Увы, он
спохватился слишком поздно. Чудовище, бившееся о стены, словно огромная
бабочка о колпак лампы, поравнялось с окном, протиснуло в него свое
уродливое тело... и только мы его и видели. Профессор закрыл лицо руками и
упал в кресло, а зал облегченно охнул, как один человек, убедившись, что
опасность миновала.
восторг сторонников и смятение недавних противников Челленджера слились
воедино и мощная волна ликования прокатилась от задних рядов к оркестровой
яме, захлестнула эстраду и подняла наших героев на своем гребне! (Молодец,
Мак!) Если до сих пор аудитория была несправедлива к четырем отважным
путешественникам, то теперь она постаралась искупить свою вину. Все
вскочили с мест. Все двинулись к эстраде, крича, размахивая руками. Героев
окружили плотным кольцом. "Качать их! Качать!. - раздались сотни голосов.
И вот четверо путешественников взлетели над толпой. Все их попытки
высвободиться были тщетны! Да они при всем желании не могли бы опуститься
наземь, так как люди стояли на эстраде сплошной стеной. "На улицу! На
улицу!. - кричали кругом.
унося с собой четырех героев. На улице началось нечто невообразимое. Там
собралось не менее ста тысяч человек. Люди стояли плечом к плечу от
Ленгем-отеля до Оксфорд-сквер. Как только яркий свет фонарей у подгезда
озарил четырех героев, плывущих над головами толпы, воздух дрогнул от
приветственных криков. "Процессией по Риджент-стрит!. - дружно требовали
все. Запрудив улицу, шеренги двинулись вперед, по Риджент-стрит, на
Пэл-Мэл, Сент-Джеймс-стрит и Пикадилли. Движение в центре Лондона
приостановилось. Между демонстрантами, с одной стороны, полицией и
шоферами - с другой, произошел ряд столкновений. Наконец уже после
полуночи толпа отпустила четырех путешественников, доставив их в Олбени, к
дверям квартиры лорда Джона Рокстона, спела им на прощание "Наши славные
ребята. и завершила программу гимном. Так закончился этот вечер - один из
самых замечательных вечеров, которые знал Лондон за многие годы."
событий изложен в этом отчете довольно точно. Что же касается самой
большой сенсации, то она поразила своей неожиданностью только публику, но
не нас, участников экспедиции. Читатель, разумеется, не забыл моей встречи
с лордом Джоном Рокстоном, когда он, напялив на себя нечто вроде
кринолина, отправился добывать .цыпленочка. для профессора Челленджера.
Вспомните также намеки на те хлопоты, которые причинял нам багаж
Челленджера при спуске с плато. Если бы я вздумал продолжить свой рассказ,
то в нем было бы отведено немало места описанию возни с нашим не совсем
аппетитным спутником, которого приходилось ублажать тухлой рыбой. Я
умолчал о нем, ибо профессор Челленджер опасался, как бы слухи об этом
неопровержимом аргументе не просочились в публику раньше той минуты, когда
он воспользуется им, чтобы повергнуть в прах своих врагов.
определенного тут установить не удалось. Две перепуганные женщины
утверждают, будто бы видели его на крыше Куинс-Холла, где он восседал
несколько часов подряд, подобно какой-то чудовищной статуе. На следующий
Панов Вадим
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Круз Андрей
Шилова Юлия
Контровский Владимир