Чтение 42–й страницы книги ~Волчье логово~

земли их отделяют сотни футов. Гракус бросил чадящий факел на металлический
пол и огляделся. Здесь стояли столы и стулья, все железные, и огромные
железные шкафы, украшенные блестящими, отражающими свет драгоценными
камнями.

Комнату ограждали панели из матового стекла, сияющие белым светом. Гракус
ударил по одной из них мечом, и она разбилась. За ней открылся длинный
блестящий цилиндр. Один из воинов ткнул в него мечом. Сверкнула вспышка,
воина подняло на воздух и отшвырнуло на двадцать футов, а половина огней
померкла.

Гракус подбежал к упавшему и опустился на колени.

- Мертв, - поднявшись, сказал он. - Ничего здесь не трогайте. Подождем
хозяина - здешние чары недоступны нашему разуму.

Гул сделался таким громким, что Бодалена мутило. Молодой дренай перешел
через зал к открытой двери. За ней находился огромный, фута три окружностью,
кристалл, парящий в воздухе между двумя золотыми чашами. Он вращался,
разбрасывая вокруг крошечные молнии. Бодален пошел в комнату, где помещался
кристалл. Стены в ней были обшиты золотом, на дальней частично сорванная
обшивка обнажала искрившуюся гранитную кладку.

Но не кристалл и не золотые стены заставили Бодалена затаить дыхание.

- Гракус! - позвал он. Гракус вошел и тоже воззрился на громадный скелет
у задней стены. - Что это еще за дьявольщина? - прошептал Бодален.

- Да уж, без дьявола тут не обошлось. - Гракус, став на колени, потрогал
оба черепа и провел пальцами по шеям, ведущим к могучим плечам.

У этого зверя, как бы он ни назывался, было три руки, и одна росла прямо
из гигантских ребер. Один из рыцарей попытался приподнять берцовую кость, но
полусгнившее сухожилие удерживало ее на месте.

- Я ее даже обхватить не могу, - сказал он. - В этом существе футов
двенадцать росту, если не больше.

Бодален оглянулся на дверь, не более трех футов в ширину и шести в
высоту.

- Как же оно прошло здесь? - Гракус подошел и увидел на металлических
косяках глубокие царапины, обнажающие камень.

- Как оно вошло, не знаю, - тихо сказал он, - но оно содрало себе пальцы
до кости, пытаясь отсюда выбраться. Тут должна быть другая дверь - потайная.

Некоторое время они обшаривали стены, ища эту дверь, но так и не нашли.
Бодален устал до предела, и голова разболелась еще пуще. Он пошел к выходу.
Ноги под ним подкосились, и он свалился на пол.

Не в силах пошевельнуться, он увидел, как Гракус тоже упал на колени
перед вертящимся кристаллом.

- Надо уходить, - пробормотал Бодален, пытаясь уползти прочь по золотому
полу. Но глаза его закрылись, и он погрузился в глубокий сон.

Пробудившись, как ему показалось, он увидел хижину на берегу ручья,
пшеничное поле, далекие, в синей дымке, горы. За плугом, запряженным волами,
шел человек.

Его отец.

Да нет же. Его отец - Карнак, а тот никогда в жизни не ходил за плугом.

Отец.

Смятение окутало Бодалена, как туман. Он взглянул на солнце, но солнца не
было, лишь кристалл вращался высоко в небе, жужжа, как тысяча пчел.

- Хватит бездельничать, Гракус! - сказал пахарь.

"Гракус? Я не Гракус. Я сплю и вижу сон. Вот оно! Надо проснуться". И
Бодален на самом деле почувствовал, что просыпается. Он шевельнул рукой, но
она точно застряла где-то. Он открыл глаза. Гракус лежал рядом с ним -
совсем рядом. "Наверное, это он навалился мне на руку", - подумал Бодален и
попытался отползти, но Гракус двинулся вслед за ним, мотая головой и разинув
рот. Бодален попробовал встать - и почувствовал непривычную тяжесть справа.
Там лежал еще кто-то - и у него не было головы.

"Я лежу на его голове!" - в панике подумал Бодален и оторвался от пола.
Безголовое тело поднялось вместе с ним. Бодалеп завопил. Оно было частью его
самого - его плечи вросли в плоть Бодалена.

"Святые небеса! Успокойся, - сказал он себе. - Это всего лишь продолжение
сна".

Его левая рука исчезла в плече Гракуса. Бодален попытался вытащить ее, но
обмякшее тело черного рыцаря только ближе придвинулось к нему. Их ноги
соприкоснулись - и срослись.

Кристалл продолжал вращаться.

Бодален видел, как сливаются вместе тела остальных рыцарей, словно в
какой-то безмолвной, противоестественной оргии. А между ними на золотом полу
лежал громадный скелет.

Бодален закричал снова и лишился чувств.

***

Он очнулся, не помня ничего, напряг свои мощные мускулы, перевернулся на
живот, уперся в пол тремя ногами и ударился двумя головами о золотой
потолок. Это разъярило зверя, и одна из голов бешено взревела. Другая молча
мигала серыми глазами на кристалл.

Двое других зверей еще спали.

Кристалл вращался, мерцая синим огнем между золотыми чашами.

Зверь приковылял к нему, вытянул свои три руки и тронул толстым пальцем
синий огонек. Боль тут же прошила насквозь его исполинское тело, и обе
головы взвыли разом. Одна из рук смазала по кристаллу, отшвырнув его к
дальней стене. Синий свет угас, и все огни в комнате сразу померкли.

Почти полная темнота успокаивала. Зверь присел на задние ноги. Он был
голоден. Из большого зала шел запах поджаренного мяса. Зверь подошел к
порогу и увидел на полу за дверью маленькое дохлое существо, одетое в металл
и кожу. Мясо было еще свежее, и голод зверя усилился. Он попытался выйти, но
его туша не проходила в дверь. Он взревел и начал ломать каменную кладку над
притолокой. Другие звери пришли ему на подмогу, и огромные камни постепенно
начали поддаваться.

***

Кеса-хан открыл глаза и улыбнулся. Наблюдавшая за ним Мириэль заметила
торжествующий огонек в его взоре.

- Теперь можно двигаться, - с сухим смешком сказал он. - Путь свободен.

- Но ты говорил, что идти больше некуда!

- Было некуда, а теперь есть куда. Это крепость - очень старая крепость,
которая зовется Кар-Барзак. Завтра отправимся в путь.

- Ты многое от меня скрываешь, - упрекнула Мириэль.

- Я скрываю то, чего тебе не нужно знать. Отдохни, Мириэль, скоро тебе
понадобятся силы. Ступай посиди со своими друзьями, а я позову тебя, когда
время придет.

Мириэль хотелось еще о многом спросить его, но шаман снова закрыл глаза и
сел, сложив руки, у огня.

Она встала и вышла в ночь. Сента спал, но Ангел сидел под звездами около
маленькой пещеры, прислушиваясь к отдаленным звукам битвы на перевале.
Неподалеку пристроился маленький мальчик. Мириэль улыбнулась. Эти двое,
разделенные двадцатью футами пространства, сидели в одинаковых позах, поджав
под себя ноги. Ангел точил меч о брусок, а мальчик в подражание ему водил
палочкой по камню.

- Ты, я вижу, завел себе друга, - сказала Мириэль. Ангел пробурчал в
ответ что-то неразборчивое. Она села рядом с ним. - Кто это?

- Откуда мне знать? Он не разговаривает, только знаками изъясняется.

Мириэль прибегла к своему Дару.

- Он совершенно глухой. Сирота.

- Мне это не к чему знать. - Ангел убрал меч в ножны, а оборвыш сунул
палочку за пояс. Мириэль погладила гладиатора по щеке.

- Ты добрый человек, Ангел. И не способен ненавидеть по-настоящему. Он
удержал ее руку.

- Не трогала бы ты меня. Твой мужчина вон там, в пещере. Молодой,
красивый, без единого шрамика - аж смотреть противно.

- Я сама выберу себе мужчину, когда настанет время. Я ведь не знатная
дворянка - мой брак не должен мирить два враждующих рода, и приданого у меня
нет. Я выйду за того, кто мне по сердцу, кого я буду уважать.

- Ты ничего не сказала о любви.

- О ней много разного говорят, Ангел, но я не знаю, что это такое. Я
люблю отца, люблю тебя, люблю сестру и мать. Слово одно, а чувства разные.
Быть может, ты имеешь в виду похоть?

- Отчасти. И ничего плохого в этом нет, хотя многие думают по-другому. Но
любовь - это нечто большее. Была у меня одна черненькая - в постели она
пробуждала во мне такую страсть, как ни одна из моих жен. И все-таки я с ней
не остался. Я не любил ее, вот в чем дело. Обожал, но не любил.

- Ну вот, опять это слово!

- Да - а как же быть? Как иначе описать ту, кто нам и друг, и любовница,
и сестра, а порой даже и мать? Ту, кто вызывает в нас страсть, восхищение и
уважение? Человека, который останется рядом, даже если весь мир ополчится
против тебя? Вот кого ты ищешь, Мириэль. - Он отпустил ее руку и отвел
глаза. Она придвинулась поближе.

- А ты, Ангел? Мог бы ты стать мне другом, любовником, братом и отцом?

Он обратил к ней свое обезображенное лицо.

- Мог бы. - Она почувствовала, что он колеблется, потом он взял ее руку и
с улыбкой поцеловал. - Ты моложе, чем мои сапоги, Мириэль. Сейчас тебе
кажется, что это не имеет значения, но ты заблуждаешься. Тебе нужен мужчина,
который будет расти рядом с тобой, а не дряхлеть. - Он перевел дух. - Хотя
мне очень нелегко сознаться в этом.

- Ты совсем не так уж стар, - укоризненно сказала она.

- А разве Сента тебе не нравится? Она отвела взгляд.

- Он волнует меня... и в то же время пугает.

- Это хорошо. Так и должно быть. Я, как старое кресло, - удобен, но такой