Хуан, и я понял их маневр. Я не находил его забавным.
говорил мне, что эти женщины были востоком, что Кармела - сталкер, а
Гермелинда - сновидящая и что Висенте является воином-ученым и его
старейшим компаньоном.
высокий, темный индеец, его возраст был, вероятно, больше 40 лет. Он
был одет в джинсы и ковбойскую шляпу. Выглядел он ужасно сильным и
мрачным. Дон Хуан представил его мне как Хуана Туму, курьера и
помощника в изысканиях Висенте.
между собой. Кармела сказала, что надеется, что я не обиделся на их
шутку, так как у них был выбор прямо представиться мне или подурачить
меня немного.
и то, что я повернулся к ним спиной и даже хотел пересесть на другую
скамейку.
иметь ничего, что требовалось бы защищать, - даже собственную личность.
Собственная личность должна быть защищенной, но не защищаемой. Проявляя
к ним высокомерие, я не был защищенным, а просто защищался.
стал спорить, но прежде, чем успел высказать свое мнение, ко мне
подошел дон Хуан. Он сказал женщинам, что им следует простить мою
задиристость, так как нужно очень много времени, чтобы счистить те
отбросы, которые прилипают к светящемуся яйцу в мире.
изысканный завтрак. Все были в прекрасном настроении, но я никак не мог
освободиться от своего недовольства. Тогда, по просьбе дона Хуана,
Хуан Тума начал рассказывать о своих путешествиях. Он был очень
детален. Я был загипнотизирован его сухими отчетами о вещах,
выходивших за границы моего понимания. Мне наиболее захватывающим
показалось его описание неких лучей света или энергии, которые,
пересекаясь, постоянно держат в точке пересечения землю. Он сказал,
что эти лучи не колеблются и не изменяются, как вообще все во
вселенной, но фиксированы в определенном порядке. Этот порядок
совпадает с сотнями точек светящегося тела. Гермелинда поняла так, что
все эти точки находятся в нашем физическом теле, но Хуан Тума объяснил,
что поскольку светящееся тело относительно велико, некоторые из точек
удалены чуть ли не на метр от физического тела. В каком-то смысле они
вне нас, но в то же самое время это не так: они находятся на периферии
нашей светимости и, таким образом, все еще относятся к общему телу.
Самая важная из этих точек находится в 30 см от живота, на 40 вправо от
воображаемой линии, идущей прямо вперед. Хуан Тума сказал нам, что это
центр сбора второго внимания и что этим центром можно манипулировать,
мягко похлопывая воздух ладонями рук. Слушая Хуана Туму, я забыл о
своем гневе.
пространно меня предупредил, что встреча с западом - наиболее важное
событие, потому что именно западу решать так или иначе, что я буду
делать впоследствии. Он также насторожил меня, сказав, что это будет
испытанием, особенно для меня, поскольку я такой негибкий и чувствую
себя столь важной персоной. Он сказал, что к западу естественно
приближаться в сумерках - время дня, трудное само по себе, и что его
воины запада очень могущественны, отважны, но временами безумны. В то
же самое время я встречусь там с мужским воином, который является
человеком за сценой. Дон Хуан призывал меня сохранять крайнюю
осторожность и крайнее терпение, потому что там женщины не только
безумствовали временами, но как они, так и тот мужчина являлись самыми
могущественными воинами, каких он когда-либо знал. По его мнению, они
были совершеннейшими авторитетами во втором внимании. Дальше эту мысль
дон Хуан не развивал.
теперь самое время для нас отправиться в поездку для встречи с
западными женщинами. Мы доехали до какого-то городка в северной
мексике.
машину перед большим неосвещенным домом на окраине города. Мы вышли из
машины и подошли к главной двери. Дон Хуан несколько раз постучал, но
никто не ответил. У меня было ощущение, что мы приехали не вовремя.
Дом казался пустым.
продолжал стучать без остановки, потому что люди, которые там живут,
плохо слышат. Я спросил его, не будет ли лучше вернуться позже или на
следующий день. Он велел мне продолжать барабанить в дверь.
растворяться.
не является ли моим намерением проломить дверь или разбудить всех
соседей и собак.
наружу и с силой отмела его в сторону. Она стала грозить мне пальцем,
вопя, что я веду себя так, будто весь мир принадлежит только мне и
будто никто, кроме меня, и не существует вовсе. Я запротестовал, что
делал только то, что велел мне дон Хуан. Женщина спросила, было ли мне
велено проламывать дверь. Дон Хуан попытался вмешаться, но опять был
отметен в сторону.
была в полном беспорядке. Наш стук, наверное, разбудил ее и она,
видимо, надела платье из корзины с грязным бельем. Она была босая.
Волосы ее были с сединой и страшно всклокоченные. У нее были красные
глаза, похожие на пуговки. Она была домашней женщиной, но каким-то
образом страшно внушительной и довольно высокой, около 170 см, темной и
ненормально мускулистой. Ее голые руки были покрыты буграми мышц. Я
заметил, что у нее очень красивой формы колени. Она мерила меня
глазами с ног до головы, возвышаясь надо мной, и кричала, что не слышит
моих извинений. Дон Хуан прошептал, что мне следует извиниться громко и
ясно.
Хуану, обняла его, как ребенка. Она укоряла его, что не нужно было
разрешать мне стучать, так как мои прикосновения к двери слишком
скользящие и беспокоящие. Она взяла дона Хуана за руку и повела его в
дом, помогая ему перешагнуть высокий порог. Она называла его "миленький
старикашка". Дон Хуан смеялся. Мне было страшно видеть, что он ведет
себя так, будто ему приятен тот вздор, что говорит эта ужасная женщина.
Как только она завела "милейшего старикашку" внутрь дома, она
повернулась ко мне и сделала знак рукой, как бы отгоняя прочь
приблудную собаку. Она рассмеялась над моим удивлением, ее зубы были
большими, неровными и грязными. Затем она, казалось, переменила свое
решение и сказала, чтобы я вошел.
темного зала. Женщина выбранила его за то, что он идет, куда не
следует. Она провела нас через другой темный холл. Дом казался
огромным, и во всем доме не было света нигде. Женщина открыла дверь в
очень большую комнату, почти пустую, кроме двух старых кресел в центре
под самой тусклой электрической лампочкой, какую я когда-либо видел.
Это была старомодная длинная лампочка.
маленький соломенный половичок на полу и прислонилась спиной к другому
креслу, затем она прижала колени к груди, совершенно при этом
обнажившись. Она не носила трусов. Я уставился на нее, совершенно
ошеломленный.
уставился в ее влагалище. Я не знал, что сказать, и поэтому стал
отнекиваться. Она поднялась и, казалось, собиралась ударить меня. Она
требовала, чтобы я признался, что глазел на нее с разинутым ртом,
потому что никогда в своей жизни не видел влагалища. Я чувствовал себя
виноватым. Я был страшно раздражен и в то же время недоволен тем, что
меня поймали в такой ситуации.
видел влагалища. Она повторяла это вновь и вновь, выкрикивая это во
весь голос. Она обежала вокруг комнаты и остановилась около той
женщины, что сидела. Она потрясла ее за плечи и, указывая на меня,
сказала, что я - мужчина, который ни разу не видел влагалища за всю
свою жизнь. Она смеялась надо мной и преследовала меня.
сделать, чтобы спасти меня от этого посмешища. Я вспомнил, как он
говорил мне, что эти женщины бывают совершенно безумны. Он еще
недооценил их: эта женщин была готова для психбольницы. Я взглянул на
Адамов Григорий
Пехов Алексей
Посняков Андрей
Влодавец Леонид
Майер Стефани
Емилина Ника