смотрел на них, разделяя их горе и отчаяние, а затем он сделал знак Дерри
подойти к нему.
прошептал Келсон. - Но я не должен сейчас оставлять лорда Джареда одного.
Ты сделаешь то, о чем я попрошу, Дерри?
сделать?
представлять опасность. Но я знаю, что ты не боишься магии. Здесь ты
единственный, кому я могу доверять.
Дерри. Солдаты и служанки вышли, и теперь в комнате оставались только
Гвидон и лорд Девериль. Молитвы Ансельма слышались в тишине. Келсон
посмотрел Дерри в глаза.
Я прошу тебя как просил бы Морган, и оставляю тебе полное право для
отказа.
отправишься на поиски Бетаки? Иначе я боюсь посылать тебя.
медальон Моргана с изображением Камбера.
Святой Камбер обеспечивает защиту людям, не правда ли?
сосредоточившись, посмотрел на него, затем положил левую на плечо Дерри.
мозг, - приказал Келсон.
концентрировать свою волю. Вокруг медальона образовалось алое свечение.
Келсон шептал заклинание, и алое свечение перемешалось с зеленым по мере
того, как заклинание Келсона смешивалось с заклинанием Моргана. Затем свет
погас, Келсон опустил руки и вздохнул. Медальон отливал серебром на фоне
серой туники Дерри.
заметно улыбнулся Келсон. - А ты уверен, что в тебе нет крови Дерини,
Дерри?
улыбнулся, затем опустил глаза и помрачнел. - А что с Морганом, сэр? Ведь
не может быть, чтобы он не доложил вам о том, что случилось?
трагедии, так же как и в случае с моим отцом. Но на этот раз он пока не
знает этого.
сюда?
внимателен. Она ошиблась в своей магии. Не знаю, случайно или намеренно. Я
предпочитаю, чтобы ты остался жив, так что если возникнет что-то
непредвиденное, убей ее.
Ну, иди.
леди, приближенные, слуги стояли на коленях у тел. Голос Ансельма слышался
в тишине: он нараспев читал писание.
как он стоял и слушал их у тела своего отца в полях Кандор Ри. Его отец,
король Брион, пал жертвой злой магии. И сейчас он ощущал то же самое -
потерю близких ему людей.
комнаты, не в силах больше выносить этого шепота смерти. Келсон подумал,
сможет ли он когда-нибудь привыкнуть к этим словам и спокойно слушать их.
погибших, Морган и Дункан скакали к месту гибели своих близких, а
Гвинедская Курия в Джассе все заседала. Лорис собрал епископов в большом
холле епископского дворца, недалеко от того места, где прошлой ночью его
коллеги собирались на церемонию отлучения. И хотя заседание началось утром
и продолжалось весь день с небольшим перерывом на обед, дискуссия все еще
шла и епископы были не ближе к принятию решения, чем в момент открытия
заседания.
Больфрам де Блент, один из двенадцати Гвинедских епископов, не имеющих
собственной епархии. Толливер сразу после открытия заседания выразил свое
несогласие - ведь это его пастве угрожал интердикт. И затем в его
поддержку решительно выступил Больфрам.
своими коллегами, и был очень удивлен, узнав, что вопрос о интердикте
рассматривается серьезно. Он вошел в холл с шумом и грохотом и тут же
заявил, что в корне не согласен с предложенными Лорисом санкциями против
Корвина. Дюк Корвина, несомненно, заслуживает наказания за свои действия в
Святом Торине, а его кузен - Дерини - за то, что изображая доброго слугу
церкви, столько лет скрывал свое происхождение. Но наказывать целый народ
за грехи его господина, особенно после того, как господин уже наказан -
это просто глупо и бессмысленно.
что-нибудь выиграть и держались очень осторожно во время дискуссии,
стараясь раньше времени не сказать чего-нибудь лишнего, что могло бы
выдать их намерения. Они оба понимали, что старый желчный Больфрам просто
катализатор всех споров, и они теперь выжидали, слушая, что говорили
другие.
положил руки на стол. А в это время старый епископ Карстен бубнил о
некоторых темных сторонах этого дела и как все это соотнести с церковными
канонами.
интердикта. Так что его можно спокойно считать в числе тех, кто последует
за Кардиелем, когда придет время. Из семи коллег Больфрама Вивард и
туповатый Джильберт поддержат его. Следующие трое явно на стороне Лориса,
а оставшаяся пара еще не решила, кого им поддержать. Из старых епископов
двое - Браден и Ифор - останутся нейтральными. Это можно прочесть по их
лицам: они с такой скукой, с таким безразличием слушают споры! Но вот
Лейси и Креода поддержат Лориса, и этот старый зануда Карстен - тоже.
Корриган, конечно, человек Лориса с самого начала. Значит, среди старых
епископов, которые выступают против интердикта, остается только Толливер.
К счастью, уж в нем-то можно не сомневаться.
эти четверо нейтральных могут изменить свое мнение - вряд ли у кого-нибудь
из них хватит мужества остаться действительно нейтральным и порвать с
курией. И, значит, в худшем случае будет двенадцать против шести. Эти
шестеро могут сплотиться и отделиться от церкви - самоотлучение - может, и
к лучшему.
столом, с Лорисом во главе. Он заметил взгляд Кардиеля, который кивнул ему
почти незаметно. Затем он снова стал слушать старого Карстена. Когда тот
закончил и сел на место, встал Кардиель. Пора было начинать.
шепотом обсуждал предыдущее выступление, и все головы повернулись к нему.
Кардиель спокойно ждал, пока все спорящие займут свои места и успокоятся.
Его руки спокойно лежали на столе. Затем он повернулся к Лорису:
этого собрания хочу сделать заявление.
раздражение.
встретился глазами с Арлианом и Толливером. Секретарь Корригана отец Хью
поднял голову от блокнотов с записями, а затем снова склонился над ними,
когда заметил, что Кардиель готовится начать.
говорю с вами как брат, как друг, но также и как хозяин сегодняшней курии.
Я весь день молчал, так как епископ Джассы по традиции должен оставаться
нейтральным, но дело уже зашло так далеко, что я не могу больше молчать. Я