Чтение 42–й страницы книги ~Камбер

Джеффрэю, одному из немногих присутствующих дерини, и горстке других
представителей обеих рас, сумевших остаться относительно трезвыми,
оставалось только качать головами и удивляться, как им удастся пережить
следующие несколько лет, если Гвинедд будет находиться в руках таких вот
людей.

К счастью для принцев, следующий день прошел намного легче. Во-первых,
он начался позже обычного. К назначенному часу в полдень регенты только еще
начали отходить от ночного пиршества, следующий час ушел на сборы мальчиков.

Первое предложенное им развлечение было прелюдией к целой серии
увеселений, рассчитанных на то, чтобы порадовать десятилетнего и
двенадцатилетних мальчиков и не давать государственным мыслям утомлять их
юные головки. Для этой цели регенты привлекли собственных детей и
сверстников принцев из своей родни, а Хуберт привел детей брата. Никого
абсолютно не интересовало, во сколько обойдутся развлечения.

Главным среди всех увеселений были выступления труппы кукольников и
танцоров-систрионов, которые изобразили несколько сказок гвинеддского
фольклора под аккомпанемент пестро одетого трубадура, выступления жонглеров
и юной арфистки, ровесницы близнецов. Она так хорошо пела и играла, что
мальчики, захваченные в плен чудесной мелодией, начали всерьез подумывать,
чтобы оставить ее во дворце, хотя ни один из них не был достаточно взрослым
или опытным, чтобы знать, что с ней можно делать, кроме как слушать песни.
На смену арфистке явились танцоры, которые исполнили танец с мечами под
свирели и барабаны и сначала напугали десятилетнего Риса Майкла мельканием
своих мечей, таких же древних, как сама история страны.

Еще одним развлечением стало знакомство с бродячим зверинцем, который
представляли на ярмарке, открывшейся в городе на следующий день. Никогда
прежде мальчикам не доводилось видеть таких зверей: танцующего медведя,
который страшно рычал и ревел, когда его заставляли выступать, несколько
странных серых зверей с горбами на спинах, пару настоящих львов, точно таких
же, как на гербе Халдейнов, привезенных издалека и содержавшихся в клетках с
толстыми прутьями. В подарок от владельца зверинца, маленького шустрого
человечка, мальчики получили трех прекрасных жеребят-однолеток, сейчас они
были черными, как смоль, но было обещано, что к тому времени, когда молодые
хозяева станут достаточно взрослыми, чтобы сделать из них боевых скакунов,
их окрас превратится в чистейший белый.

Восторгу мальчиков не было границ, и в ту ночь они спали нормальным
сном немного уставших детей.

Второй день отметили еще более знаменательные события. Первой
королевской обязанностью (и очень приятной, так что братья надеялись, что
она получит продолжение) стал визит на открытие ярмарки, объявленной в честь
восшествия на престол нового короля. Элрой лично присутствовал на
торжественном открытии, взволнованно прислушиваясь к речи гофмейстера,
огласившего официальный указ и от имени короля Элроя повелевшего всем
жителям, находившимся в границах ярмарки, блюсти королевский порядок.
Королевская процессия двигалась по ярмарке, сопровождаемая звуками трубы и
барабана, а перед ней вышагивал одетый в ливрею паж и нес на шесте
позолоченную латную рукавицу--символ покровительства. Король и его братья
раздавали черни медные деньги, новенькие, с портретом Элроя, а в ответ
получали великое множество безделушек и маленьких подарков, которые регенты
разрешили принимать.

Однако времени на задержки не было, король должен был посетить еще
турнир в его честь, который открывался после обеда. Поэтому пришлось
покинуть ярмарку задолго до того, как было удовлетворено детское
любопытство. Синил никогда не одобрял подобного легкомыслия, и мальчикам не
разрешалось посещать ни ярмарки, ни рынки. На турнирах они были всегда
только зрителями, хотя обучались верховой езде и приемам турнирных
состязаний. Турниры были введены только в самом конце правления короля
Блейна, отца Имра, с единственной целью--тренировать воинов в мирное время.
Теперь все достижения военного искусства показывались для забавы.

Поэтому участие в турнире детей особенно привлекало принцев. После
церемонии открытия состоялись состязания взрослых наездников, а потом
ровесников Элроя и Джавана.

Король подхватил легкую простуду, и поэтому ему не разрешили садиться
на лошадь, однако пообещали, что позволят завтра, если его здоровье
поправится. Зато Джаван с таким мастерством держался в седле, накидывая
обручи на столб, что удивил зрителей; как ездок он был не хуже любого
другого, а длинное верхнее платье скрывало правый ботинок. Он даже завоевал
второе место в состязании с шестом, за что был пожалован венком полевых
цветов из рук графини Картанской, жены Мердока.

В состязании с пажами своего возраста Рис Майкл тоже блеснул
мастерством, сумев накинуть на шест столько колец, что ему пришлось выдавать
дополнительные. За него публика особенно переживала, потому что лучезарная
улыбка очень быстро сделала его всеобщим любимцем. С наступлением ночи все
трое вновь заснули здоровым сном уставших мальчиков.

На третий день ограничения были еще менее строги. Королевское
присутствие требовалось на продолжавшемся турнире, и Элрою разрешили
участвовать в состязаниях. Его братья сумели уговорить благоразумного графа
Таммарона, который был мягок и со своими детьми, и получить разрешение
посетить ярмарку в сопровождении Тависа и небольшой охраны.

Мальчики были так возбуждены, а их энтузиазм так заразителен, что
Тавису пришлось уступить и разрешить им переодеться в платье пажей, чтобы на
ярмарке их приняли за обычных мальчиков. Поверх своей собственной туники со
знаками Целителя и слуги короля он накинул короткую серую накидку--день был
теплым, а событие неофициальным. Даже стражники прониклись духом приключений
и, маскируясь, надели поверх доспехов поношенные простые плащи, чтобы скрыть
форму королевской охраны.

Джаван и Рис Майкл получили возможность поиграть в свободу. Кое-кто из
стражников захватил с собой своих детей, и принцам было легко вообразить
себя пажами в компании мальчиков-горожан.

Весь день напролет они носились по ярмарке, заглядывая в лавочки и
палатки, со страхом наблюдая за огнедышащим человеком и фокусником,
вынимавшим из волос женщины живые цветы. Они смотрели, как плетут корзины из
гладкой, вкусно пахнущей лозы, раскрывая рты от удивления, когда под умелыми
женскими руками росли на глазах стенки корзин.

В середине дня пекарь все еще продавал пирожные и зачерствевшие
коричневые хлебцы, так непохожие на тот мягкий белый хлеб, к которому они
привыкли дома., У лотка сыровара оба выпили пахучего пенистого молока,
которое со Вчерашнего дня хранилось в кувшинах, закопанных в землю, и потому
оставалось холодным.

А еще засахаренные фрукты, которые можно было жадно съесть, и пахучие
травы, чтобы положить их в пояса и больше не обращать внимания на менее
приятные запахи такого огромного скопления людей, как, например, у лавки
мясника, которую мальчики избегали, как только узнали, что там творится;
Насильственная смерть, пусть даже животных, все еще пугала их.

В палатке оружейника Рис Майкл нашел кинжал, сделанный как раз по его
детской руке, и в конце концов заставил Тависа купить понравившееся оружие.

Выбор Джавана пал на нечто более изящное. Задержавшись на некоторое
время у палатки шорника, чтобы подобрать кинжалу Риса Майкла подходящие
ножны, старший брат наткнулся на тонкую белую шкуру теленка в ладонь шириной
и длиной с него самого. Сначала он не обратил на шкуру никакого внимания,
просто дважды обернул ее вокруг руки и продолжал помогать брату в его
поисках, и вскоре они отыскали кожаные плетеные ножны.

Но когда Рис и один из стражников сэр Пидур стали прицениваться, Джаван
задумчиво погладил шкуру и отвел в сторону другого стражника, сэра Джейсона.
В течение следующих нескольких минут эти двое о чем-то разговаривали по
секрету, Тавис так и не смог понять, о чем шла речь. Но когда Рис Майкл
заплатил за ножны цену, на которой они с хозяином сошлись, Джаван, не
торгуясь, заплатил запрошенную цену и с мрачной решимостью уложил свою
покупку в кошель у пояса. Только полчаса спустя Джейсон улучил момент, когда
оба принца наблюдали за работой стеклодува, и рассказал Тавису, что
купленная Джаваном шкура должна была стать рыцарским поясом. Джейсон,
пользовавшийся репутацией мастера по работе с кожей и прирожденного рыцаря,
не мог рассказать мальчику о тщетности его мечты--если он не станет королем,
ему ни за что не получить звания рыцаря из-за своей уродливой ноги.

Кроме слов благодарности Джейсону за его рассказ, Тавис не сказал ни
слова. Его сердце болело за принца--мальчик навсегда останется для людей
тем, чей благородный дух неоспорим, но кто вечно будет нести отметину
судьбы. Уже не в первый раз он пожелал, чтобы его дар Целителя сделал
Джавана настоящим принцем. Он и был таким во всем, кроме тела.

В тот день мальчики нашли и другие сокровища, хотя им и не разрешили
купить все. Для своего царственного брата они выбрали плеть для верховой
езды. Ее рукоять украшали таинственные узоры далекого Торента. Рис Майкл
уверял, что плеть составит чудесную пару с недоуздком р'кассанского
жеребенка, которого Элрою подарили два дня назад.

Для старой госпожи Лирели, которая в предыдущие годы была главной няней
мальчиков и все еще заботилась о порядке в комнатах, они купили ленту
небесно-голубого цвета, в тон ее мантии. А Ботольфу, ухаживавшему за
лошадьми, они решили преподнести батистовую рубашку с вышивкой на воротнике
и манжетах в стиле, его родного Форсинна.

Каждый из четырех стражников получил по кожаному кошельку, у них на
глазах украшенному его значком или ярко раскрашенному. А Тавису мальчики
купили кожаную охотничью кепку зеленого цвета Целителей. Польщенный Тавис
будет носить эту кепку до конца своих дней.

Но все же они большей частью только смотрели и дивились товарам
ярмарки. В приключениях и свободе день прошел почти незаметно, и мальчики
несколько раз сожалели, что Элроя не было вместе с ними.

Один случай чуть не испортил веселья, хотя ничего серьезного не
произошло. После полудня, когда мальчикам пришлось на время прервать свою
беспрестанную беготню по ярмарке, чтобы поесть сыра и фруктов, Тавис
расстегнул правый специальный ботинок Джавана, пока тот грыз яблоко,