Чтение 42–й страницы книги ~Обряд перехода~

росту, но под мышками висела совсем свободно.

- Вот, - произнес мистер Куцов удовлетворенно. - Так-то лучше.

Но мне пришлось немного ушить одежду, подогнать по фигуре.

Я бродила по дому, но выходить мне не разрешалось. Я не жалела: два
дня из каждых трех лил проливной дождь, а когда он не лил, то казалось,
вот-вот польет. Я все время занималась, мистер Куцов продолжал наставлять
меня в манерах и правилах поведения, пока не решил наконец, что при
известной осторожности я смогу в приличном обществе сойти за местную.

В доме было много книг. Когда мистер Куцов уехал в город, я
просмотрела некоторые и обнаружила множество интереснейших вещей.
Например, что Историю, родину лоселей, открыли всего сто лет назад.
История - это континент на западе. С тех пор лоселей привозили оттуда на
кораблях и использовали для простейшего физического труда. На этом
континенте раньше никаких лоселей не было, но сейчас численность их быстро
росла, причем не только тех, которые находились в рабстве у людей. Большое
число лоселей обитало в отдаленных лесных массивах. Почти все авторы,
которых я прочла, отказывали лоселям даже в зачатках разума, ссылаясь на
их неспособность ни к чему, кроме самого простейшего труда, и отсутствие у
них языка и навыков пользования огнем. С другой стороны, я помнила, что
рассказывал мистер Куцов об их умении узнавать своих врагов. Ничего
смешного здесь нет. И честно говоря, я сейчас даже рада была, что так
удачно выпуталась при встрече с тем диким лоселем на второй день после
высадки.

Я сориентировалась по географическим картам мистера Куцова и,
повинуясь порыву, скопировала их для себя.

И еще я обнаружила книгу, которую написал сам мистер Куцов. Это была
старая книга, роман, называвшийся "Белый путь". Не очень удачное
произведение - мистер Куцов пытался сказать в нем слишком многое, и это не
получилось. Но его роман был намного лучше, чем книга моего брата Джо.

Сам мистер Куцов не отрицал, что он - автор.

- Знаешь, мне потребовалось сорок лет, чтобы ее написать. С тех пор я
прожил еще сорок два года, пожиная политические плоды этого труда. Это
были очень интересные сорок два года, но я не уверен, что, вернись я в
прошлое, я стал бы писать эту книгу снова. Прочти ее, если тебе интересно.

В книге была сплошная политика, и по кое-каким намекам мистера Куцова
у меня сложилось впечатление, что последние сорок два года он жил так
бедно и трудился так много совсем не случайно. Отчасти - из-за книги.
Странная вещь - политика...

Потом я нашла свою одежду там, где мистер Куцов ее спрятал, и - очень
важно! - ответ на вопрос, который я ни разу не задавала старику. Ответ
содержался в газете, в последней фразе одной из статей: "После вынесения
приговора Дентремонт отправлен в территориальную тюрьму города Фортона
отбывать свой трехмесячный срок".

Обвиняли его в нарушении границы. Мне подумалось, что
подстрекательство к беспорядкам обошлось бы Джимми дешевле, и самое малое,
что им следовало бы сделать, это правильно написать его фамилию. Что это
именно Джимми, у меня не возникало никаких сомнений.

И, лишь только представился случай, я, надев собственную одежду и
куртку, ускользнула в город. Первым делом я выяснила, где находится
тюрьма. По пути мне пришлось пройти мимо того места, где занимался своим
бизнесом Хорст Фангер: там были дом, загон, сарай, конюшня и помост
аукциона, и все это располагалось в самом худшем районе города. А худшим
этот район был как раз потому, что именно там проживали Хорст и ему
подобные.

Когда я вернулась, мистер Куцов встретил меня очень сердито.

- Нельзя, - выговаривал он мне, - ходить по улицам в такой одежде.
Она же не женская.

Потом он несколько дней внимательно за мной следил, пока я наконец не
убедила его, что отныне буду вести себя паинькой.

В один из дней, когда я, демонстрируя примерное поведение, сидела
дома, я и обнаружила тот портрет-фотографию. На ней были изображены мистер
Куцов, мужчина помладше, женщина и девочка примерно моего возраста, но
гораздо упитаннее. Это был явно семейный портрет. На мой вопрос старик
коротко и мрачно ответил:

- Они все умерли.

И все. Я и представить не могла, что этот портрет дает ключ к тому,
зачем он ухаживает за мной и так оберегает. Мистер Куцов был милым и умным
стариком, но в том, как он обращался со мной, было что-то необъяснимое.
Быть может, он думал, что я останусь в его доме, хотя должен был бы знать,
что я не сделаю этого, я просто не могу остаться. Когда я убежала в город,
он выглядел очень несчастным, но потом... Просто жалко было смотреть на
взрослого уже и пожилого мужчину. Сколь мало понадобилось заверений, чтобы
все стало по-прежнему. Я думаю, он обманывал себя, причем - сознательно.

Но, собираясь в очередное свое путешествие к побережью, он не мог
взять меня с собой. Не позволяла, видимо, старомодная, пуританская натура.
И - очень удачно! - мистер Куцов решил, что лучше я буду дожидаться его
возвращения дома.

Старик долго объяснял мне - где что лежит и что делать, если кончится
запас масла и яиц; я кивала в ответ, и он остался доволен моей
понятливостью.

Но сразу, как только в полдень он уехал на своем фургоне загружаться
товаром, я отправилась в город.

Чтобы добраться до тюрьмы, мне пришлось пройти пешком почти весь
Фортон. Хоть он и был территориальной столицей, тем не менее это был
скорее городок, чем город - в том смысле, как я понимала это слово. День
стоял серый, влажный, именно такая погода заставляет меня ненавидеть
планеты, и когда я дошла наконец до тюрьмы, над головой уже нависали
тяжелые тучи.

Тюрьма была крепким, солидным зданием, выстроенным из крупных
каменных блоков и окруженным железной оградой с острыми пиками. Все окна,
от подвала до верхнего этажа, перекрывались двойными решетками. Как и в
первый раз, я обошла все здание кругом. Оно выглядело неприступным. Между
оградой и стеной пролегала дорожка, по которой неустанно бегали две
огромные, полосатые и очень злые на вид собаки. Одна из них даже
сопровождала меня лично вокруг всего здания...

Я уже собиралась пойти на второй круг, когда неожиданно начался
дождь. Это послужило толчком, и, собравшись наконец с духом, я подбежала к
главному входу и нырнула в дверь.

Не успела я отряхнуть с одежды дождевые капли, как вдруг из одного из
кабинетов вышел человек в зеленой форме. Сердце у меня екнуло, но он лишь
мельком взглянул на меня и пошел дальше, чеканя шаг, направо и вверх по
лестнице - на второй этаж. Пронесло, подумала я и решила разнюхать
подробнее, что здесь к чему.

Пока я читала записки на доске объявлений, в коридор вышел еще один
человек. На нем была такая же зеленая форма, и... он направился прямо ко
мне. Его походка очень живо напоминала походку миссис Кейтли из
Инженерной. Я не стала ждать, двинулась навстречу, и когда мы поравнялись,
спросила невиннейшим голоском:

- Не могли бы вы мне помочь, сэр?

- Ну, это смотря в чем. А какая помощь тебе нужна?

Это был крупный мужчина, жесты его были неторопливы, речь тоже. На
одном из карманов его форменной рубашки виднелась нашивка углом, а на
другом - пластинка с надписью: РОБАРДС. Вблизи этот самый Робардс казался
добродушным и совсем не похожим на миссис Кейтли.

- Понимаете, Джерри должен написать о мэрии, Джимми должен взять
интервью у мэра, а мне достались вы...

- Погоди, погоди. Прежде всего, как тебя зовут?

- Билли Дэвидоу, - ответила я, припомнив автора какой-то газетной
статьи. - Но честно говоря, сэр, я без понятия, что писать, поэтому я
решил кого-нибудь попросить, чтобы мне показали, так сказать, что к
чему... Конечно, если это можно.

- А ты не родственник ли Хобара Дэвидоу? А?

- Нет, - ответила я.

- Это хорошо. А ты знаешь, кто такой Хобар Дэвидоу?

Я покачала головой.

- Да, пожалуй, ты и не можешь этого знать. Это было давно. Мы казнили
его лет шесть назад или семь. Впутался в нехорошую политику. - Затем
Робардс сказал: - Мне очень жаль, сынок, но мы сегодня совсем зашились.
Может, ты зайдешь в другой раз, на неделе, днем? Или, может, вечерком?

Я медленно произнесла:

- Мне бы надо сдать статью на этой неделе...

И замолчала. Через минуту Робардс сдался.

- Ладно. Так и быть, устрою для тебя экскурсию. Но учти, у меня мало
времени, все будем делать галопом.

Кабинеты располагались в основном на первом этаже, и еще несколько -
на третьем. Арсенал и тир - в подвале. На втором этаже находилось
большинство камер, а кроме того, на третьем этаже было оборудовано
несколько специальных боксов для опасных преступников.

- Если судья назначает максимальный срок, - рассказывал Робардс, - то
мы отправляем таких на третий этаж. Остальных - на второй, если там есть
место. Сейчас наверху сидит только один парень. Настоящий негодяй. Он уже
убил одного человека.

Сердце у меня екнуло, но сразу же успокоилось. Это наверняка был не
Джимми с его нарушением границы.

В коридор третьего этажа можно было попасть через три двери,
сделанные из стальных решеток. Между ними и вдоль стен стояли часовые,
держа весь этаж под наблюдением. Коридор освещался желтым светом
керосиновых ламп. Мы не прошли и за первую решетку, сержант Робардс
показал мне все издали.

- Через неделю здесь все будет заполнено, - печально сказал он. -