посыпались на пол. У Виктории от изумления перехватило дыхание.
смотрела на бумаги, разбросанные на полу, и молчала. - Ну, не молчи же,
ответь...
гораздо старше. Она казалась более уверенной в себе, более независимой...
и все же я нет-нет да и узнавал милые прежние привычки - чуть склонить
голову набок, сжать кулачок, но не до конца, а оттопырив два пальца...
поверь, мне и самой пришлось многое пережить. Теперь ты удовлетворен?
говорили?
касалось только тебя и меня...
ее безразличный тон причиняет мне боль: она внезапно смягчилась. - Извини,
я вовсе не хотела тебе грубить.
тебя снова. Тебя не было так долго! Я думала, что ты погиб, и никто, ну
никто не хотел даже говорить со мной о этом!
- что ты уехал из Города.
далеко на юг...
порядка. По существу это было бесцельное движение: броня самообладания
треснула.
отдать его в ясли, на меня навалили так много работы. Я навещала его
каждый день, но тут на нас напали. Меня поставили на пост у гидранта, и я
не могла, я не успела... Потом мы побежали туда...
зарыдала. Через несколько секунд не выдержал и я.
притворив дверь за собой. Я подпер дверь плечом, чтобы нас больше не
беспокоили.
неразбериха, но я разыскала кого-то из твоей гильдии. Он отказался
откровеннее и проболтался, что там, на юге, убили много учеников. Я
рассказала ему, когда ты уехал и как долго тебя нет, он не стал меня
разуверять. Ведь я же ничего не знала, кроме одного: когда мы виделись в
последний раз и когда ты обещал вернуться. А прошло целых два года...
убежден, что обернусь в несколько дней. И никто из гильдиеров не объяснил
мне, почему это невозможно.
часть моей подготовки.
первоначальную и, быть может, напускную антипатию ко мне, и мы обрели
способность говорить, не теряя логики. Она подняла рассыпанные бумаги и
убрала их в ящик. Я опустился на стул у стены.
вокруг - сам видишь, насколько все изменилось. Каждый волен выйти за
пределы Города когда угодно. Ясное дело, навигаторы будут цепляться за
старое, потому что живут в прошлом, но мы...
угнетению, как только сумеют.
ошибаешься.
не осталось никого, кто бы не понимал, что наша жизнь под угрозой. Мы
крадемся по земле исподтишка, как воры, и тем самым лишь умножаем угрозу.
Пришла пора, наконец, остановиться.
убытков и не сосчитать!.. Неужели ты веришь, что мы способны уцелеть, если
местные будут нападать на нас снова и снова?
перспективе. Все наши беды оттого, что Город перемещается. Это само по
себе чревато опасностями. Мы вторгаемся на земли, принадлежащие другим, мы
покупаем рабов, чтобы они настилали рельсы, мы вымениваем женщин и
заставляем их спать с людьми, едва им знакомыми. И все ради того, чтобы
Город двигался, двигался, двигался...
это тусклое, сухое заявление, и никто даже не пытается взглянуть на вещи
шире. Город должен перемещаться, Город должен перемещаться... Почему?
Разве движение может быть аксиомой?
остановится.
Буквально вчера и позавчера я слышала, и не раз, как о том же говорили
другие. Люди умеют думать сами, без подсказки. Они побывали за Городом,
осмотрелись вокруг. Мы жили бы в мире и покое, если бы не риск, который мы
навлекаем на себя сами.
проблемах? Я хотел поговорить о нас с тобой.
связано с обычаям Города. Не будь ты гильдиером, мы с тобой могли бы
ладить и по сей день.
примирить свои убеждения с твоим образом мыслей. Мы ведь пробовали, но
система разъединила нас. И кроме того, я теперь живу с...
я увидел всю глубину пропасти, что пролегла между нами.
основе своей разумна.
наши убеждения исключают друг друга? Из этого просто ничего не получится.
права: гадать, что могло бы произойти при каких-то иных обстоятельствах,
не имело смысла. И не было способа наладить наши отношения.
для меня все случилось слишком внезапно, подыскивая магические слова,
которые хоть отчасти вернули бы нам былое взаимное влечение. По правде
говоря, Виктория не осталась равнодушной к моим стараниям, и все же мы,
вероятно, пришли к одинаковым выводам, хоть и с противоположных сторон.
Каргалов Вадим
Быков Василий
Контровский Владимир
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Сертаков Виталий