пирогами, набраться пива, послушать музыку и потискать в танце
потные округлости девушек. Если б каждый человек пожелал
удовлетворять эти потребности, так сказать, в розницу,
доказывал Лютик, спорадически и неорганизованно, возник бы
неописуемый хаос. Поэтому придумали праздники и гулянья. А коли
существуют праздники и гулянья, то на них следует бывать.
естественных и глубоких потребностей участие в гуляньях
занимало далеко не первое место. Однако он согласился
сопровождать Лютика, поскольку рассчитывал в сборище людей
добыть информацию о возможном задании или занятии - давно его
никто не нанимал, и запас его наличных небезопасно уменьшился.
Леснякам. Он и сам был виноват - мог вмешаться и остановить
барда. Не сделал этого, потому что тоже терпеть не мог
пользующихся дурной славой Стражей Пущи, именуемых в народе
Лесняками - добровольной организации, занимающейся истреблением
нелюдей. Он сам еле сдерживался, слушая их похвальбы о том, как
они нашпиговали стрелами, зарезали либо повесили эльфа, лешего
или духобаба. Лютик же, который, путешествуя в обществе
ведьмака, решил, что он в полной безопасности, превзошел самого
себя. Сначала Стражи не отвечали на его задирки, ехидные
замечания и наглые намеки, вызывающие хохот у наблюдавших за
развитием событий крестьян. Однако, когда Лютик пропел заранее
заготовленный хамский и оскорбительный куплет, оканчивающийся
вообще-то совершенно нейтральными словами: "Я не знаю о таком,
кто б хотел быть Лесняком", возник скандал, завершившийся
всеобщей потасовкой, а сарай, игравший роль танцзала, сгорел
дотла. Вмешалась дружина комеса Будибога по прозвищу Плешак,
которому подчинялись Четыре Клена. Лесняков, Лютика, а заодно и
Геральта признали сообща виновными во всем ущербе, уроне и
преступлениях, включая и совращение некоей рыжей немой
малолетки, которую после случившегося нашли в кустах за гумном
порозовевшей и глуповато улыбающейся, в ночной рубашке,
задранной аж до подмышек. К счастью, комес Плешак знал Лютика,
поэтому все кончилось штрафом, который тем не менее поглотил
всю их наличность. К тому же им пришлось со всех конских ног
удирать из Четырех Кленов, потому что изгнанные из деревни
Лесняки грозились отыграться на них, а в окружающих лесах на
нимф охотился их отряд, насчитывавший свыше сорока голов. У
Геральта не было ни малейшего желания стать мишенью для
Лесняковых стрел - стрелы были зазубренные, как гарпуньи
наконечники, и страшно калечили тех, в кого попадали.
расположенные неподалеку от Пущи деревни, в которых ведьмак
рассчитывал получить работу. Вместо этого они поехали к морю, в
Бремервоорд. К сожалению, кроме малообещающей любовной интриги
князя Агловаля и сирены Шъееназ, ведьмак работы не нашел. Они
уже проели золотой Геральтов перстень с печаткой и брошь с
александритом, которую трубадур некогда получил на память от
одной из многочисленных невест. Все было скверно. И все же нет,
ведьмак не был зол на Лютика.
молчал редко. Он похлопал коня по загривку, неведомо который
раз покопался во вьюках. Геральт знал, что ничего такого, что
можно было бы обратить в наличные, там не окажется. Запах еды,
несомый бризом от ближайшего дома, становился невыносимым.
двуколки, запряженной в пару онагров, выбрался брюхатый,
солидный мужчина в войлочных башмаках и тяжелой шубе из волчьих
шкур.
вас, господин... Я мэтра Лютика...
цапли. - Чего желаете, добрый человек?
прозвищу Краснобай, бакалейщик, старшина здешней гильдии. Сын
мой, Гаспар, обручается с Далией, дочерью Мествина, капитана
когги.
серьезность. - Поздравляю и желаю счастья молодым. Чем могу
служить? Или речь идет о праве первой ночи? От этого я никогда
не отказываюсь.
выпивка по случаю обручения будут нонче вечером. Жена моя, как,
значить, узнала, что вы, мэтр, в Бремервоорд заглянули, дырку
мне в брюхе провертела... Ну баба есть баба. Слышь, говорит,
Краснобай, покажем всем, что мы нс хамы, значить, какие, мы за
культуру и искусство головы, значить, положим. Что у нас ежели
уж застолье, то, стало быть, это, как его, ну духовное, а не то
что только надраться и облеваться. Я ей, бабе глупой, толкую:
мы, дескать, уже наняли одного барда, тебе мало? А она, что
один - это, значить, недостаточно, что, дескать, мэтр Лютик -
другое дело. Какая слава и, опять же, соседям шпилька в
задницу. Мэтр? Окажи нам, значить, такую честь... Двадцать пять
талеров, значить, наличными, как символ, само собой... Только
лишь бы искусству потрафить...
бард? Довесок к какому-то другому музыканту? Да еще этот, как
его, символ? Мне? Нет, так низко я еще не пал, милсдарь
Краснобай Дроухард, чтобы кому-то подпевать!
так я, значить, мыслил... Энто все жена... Прощения просим...
Окажите честь...
необходимы эти несколько монет.
Глядите-ка на него! А что сказать о тебе, то и дело отвергающем
выгодные предложения? Хирриков ты не убиваешь, потому что они
вымирают, двусилов - потому как они безвредны, ночниц - потому
что миленькие, дракона, вишь ты, кодекс запрещает. Я, представь
себе, тоже себя уважаю! У меня тоже есть свой кодекс!
жертвенности, парень, ничего больше. Обещаю, и я не стану
заноситься при следующем задании, если попадется. Ну, Лютик...
светлым мягким пушком. Дроухард, раскрыв рот, придвинулся
ближе.
ежели я вас не уломаю. Ну... Ну пусть будет тридцать. Как
символ.
с надеждой втянул носом запах еды, доносящийся с подворья.
Дроухард, и стало ясно, что он дал бы и сорок, если б
потребовалось. - А теперича... Мой дом, ежели вам надобно
отряхнуться и передохнуть, ваш дом. И вы, господин... Как вас
там?
Перекусить, значить, выпить...
дорогу, милейший господин Дроухард. А кстати, так, между нами,
тот второй бард, это кто же?
3
пряжку пояса, пятерней причесал перехваченные чистой перевязкой
волосы и очистил голенища сапог, потерев одно о другое.
поправил и одернул курточку. Оба потратили полдня на чистку
одежды и приведение ее хотя бы в относительный порядок. - Что,
Геральт?
а не до него.
никогда не встречал женщин-бардов? Ах, правда, я же забыл, ты
обходишь стороной места, где цветет искусство. Глазок -
талантливая поэтесса и певица, к сожалению, не без недостатков,