мягкий дерн. Марк встретился глазами с Гаем Филиппом, и они кивнули друг
другу.
остановить атакующих. С криками: "Гаврас!", "Туризин!" они перемахнули
через укрепление высотой по грудь человека. Некоторые противники римлян
остались оборонять обломки баррикады, но большинство защитников, видя, что
численный перевес на стороне легионеров, бежали с поля боя.
Филипп по-латыни. чтобы враги не могли его понять. - Они покажут нам, где
прячутся их друзья!
враги кричали не только "Сфранцезы!" и "Ортайяс!", но также и "Ршавас!".
Старший центурион старался удержать солдат от мести, которую подогревали
пыл боя и это ненавистное имя.
незамедлительно. Враг отступил не в казармы, куда, как ожидал Скаурус,
побегут люди Сфранцеза, а через церемониальные здания дворцового комплекса
к Палате Девятнадцати Диванов, в Тронный Зал, который располагался рядом с
Великим Храмом, самым великолепным храмом Фоса в городе.
а двери обиты позолоченной бронзой и могли выдержать даже удар тарана.
Однако использовать Палату в качестве форта не имело смысла - в него легко
было проникнуть через дюжину низких широких окон.
Тронном зале. Не слишком большое помещение это взять штурмом было
непросто. Два выступающих крыла здания делали его почти квадратным. На
остроконечном шпиле засели лучники, другие стрелки застыли в поисках
удобной мишени возле окон. Узкие и немногочисленные окна эти, прорезанные
в толстых стенах, сложенных из золотистого песчаника, помещались высоко
над землей и свидетельствовали о том, что, создавая здание, архитектор не
исключал возможности использовать его как цитадель.
руках тут же возник около трибуна. - Ты уже неплохо поработал дровосеком.
Не вырубишь ли мне теперь пару деревьев для тарана?
ужас.
Марк. - Но ты ведь не думаешь, что ублюдки Сфранцезов выйдут отсюда по
доброй воле?
душе.
ели с такой злостью, что всем и каждому было ясно - вся эта затея ему
совершенно не нравится. Как только деревья упали, римляне стали обрубать
сучья и ветки, готовя тараны.
тараны не имели, конечно, никаких защитных устройств, и Марк мог надеяться
только на то, что у врагов, пойманных в ловушку и засевших в Тронном зале,
не было времени принести на крышу ничего более существенного, чем луки и
стрелы.
поднятыми щитами своих товарищей. Ворота застонали от удара, словно были
живыми. Бревна скользнули в руках римлян. Отскочив в сторону, чтобы тараны
не придавили их, люди попадали на землю. Неловко поднялись на ноги, опять
взялись за тараны и приготовились ко второму удару. Между тем легионеры,
не вошедшие в команды таранов, прикончили несколько дюжин врагов, не
успевших удрать в глубину Тронного зала. Во дворе здания остались одни
римляне. Ярость легионеров была столь велика, что никто из людей Ршаваса
не просил пощады.
переполнены людьми, внимательно наблюдающими за боем. У трибуна было
несколько друзей среди иноземных послов, и он надеялся, что сейчас они в
безопасности, хотя и получили возможность наблюдать за развитием
видессианской политики с расстояния куда более близкого, чем им бы того
хотелось.
причем один из них - наиболее меткий - стрелял не переставая. Вдруг он
вздрогнул, скользнул по огненно-красной черепице и рухнул на землю, с
большой высоты пронзенный стрелой. Расстояние и угол, под которым была
пущена в него стрела, делали этот выстрел почти невероятным..
пытаясь отыскать глазами удивительного стрелка. Он заметил, что Виридовикс
одобрительно хлопает по спине худого, похожего на подростка, мужчину. Это
был Ариг, сын Аргуна, посол Аршаума при дворе Императора видессиан. Его
кочевники предки жили в степях к западу от Камора, и он всегда носил с
собой короткий, укрепленный гнутым рогом лук. Горький опыт боев с каздами
научил Скауруса бояться этого оружия. Он знал, как далеко и точно могут
посылать свои стрелы эти луки. Мертвый бандит служил тому еще одним
подтверждением.
хлопая Арига по плечам. Могучий краснощекий кельт и невысокий кочевник с
тонким лицом и черными волосами составляли странную пару, но во время
пребывания римлян в столице они постоянно проводили время вместе. Каждый
из них смотрел на жизнь простым и яростным взглядом варвара, и это
особенно нравилось им друг в друге, когда вокруг плелись интриги и кипела,
бурлила многосложная столичная жизнь.
Тронного зала. Кричала женщина, и кричала не просто от боли. В ее крике
было столько ужаса, что волосы на голове у Марка встали дыбом.
как замороженные. Первой мыслью Марка после того, как он пришел в себя,
была мысль об Алипии Гавре - она вполне могла находиться в осажденном
здании. И если это кричала она...
собираясь помочь замешкавшимся у ворот легионерам.
прибавил людям сил. Они бросились вперед, и Великие ворота загудели, как
большой колокол. Задыхаясь, Скаурус упал, оцарапав до крови колени и
локти. У него было такое чувство, что сквозь ворота пронесли не бревно, а
его самого. Он вскочил на ноги и вернулся к тарану, не заметив, что камень
величиной с кулак обрушился на то место, где он только что лежал.
рассадила самые твердые и мозолистые ладони. В высоту ворота превышали два
человеческих роста, и казалось, ничто не в состоянии пробить толстые
доски, из которых они были сделаны. Но это только казалось. Удар. Еще
один. Ворота стали подаваться и через несколько минут наклонились, потом
повисли, как пьяные, на толстом поперечном брусе.
настежь, как будто их открыли изнутри. С радостными криками римляне
бросились вперед. Навстречу им злыми пчелами полетели стрелы, их встретил
град дротиков и копий, но Скаурус, ожидая этого, послал вперед щитоносцев,
которые прикрывали команды таранов. У пробитых ворот началась дикая,
яростная схватка. Сражающиеся не знали пощады. Пролом был слишком
маленьким, это не давало римлянам возможности атаковать всеми своими
силами, а бандиты Ршаваса дрались с отчаянием людей, которым уже нечего
терять. И все же лучше обученные и вооруженные легионеры шаг за шагом
теснили врагов от двери во внутреннюю часть здания.
Красный, которому так не по душе было бить тараном по этому чуду
искусства. Рельефные изображения, украшавшие створки ворот, были
исключительно тонкой работы. Здесь можно было видеть бесконечную хронику
побед императора Ставракиоса - завоевание королевства Агдер,
расположенного далеко на северо-востоке, которое произошло примерно тысячу
сто лет тому назад.
рабов; на лицах пленниц, идущих с опущенными головами, застыло выражение
отчаяния и печали. Немного выше мастер изобразил дорогу над крутым
обрывом; запряженный мул оступился на крутом склоне и едва не рухнул в
пропасть. Тут же во всех деталях можно было видеть картину боя -
Ставракиос ведет войско на халога. И над всем барельефом распростер руки
Фос, явивший победное Чудо, заключавшееся в том, что в середине зимы
горячее солнце растопило лед на реке и варвары попали в ловушку - им
некуда было отступать. Видессианский Бог стоял во всем своем великолепии,
глядя сверху вниз на избранный им народ.
рельефы, запечатлевшие его падение, сами стали жертвой войны. Тараны
сплющили горы, равнодушно и грубо смяли лица и тела. Бронзовое ухо
валялось в траве у ног трибуна. Ничто не могло быть вечным и неизменным,
сказал он сам себе, но это не слишком утешило его.
где кольчуга бандита была порвана. Противник Скауруса застонал, метнулся в
сторону и оттого рана его стала еще глубже. Скаурус вырвал из рук
умирающего щит, чтобы заменить скутум, оставленный им во дворе.
Верещагин Олег
Роллинс Джеймс
Глуховский Дмитрий
Флинт Эрик
Сапковский Анджей
Сертаков Виталий