Чтение 42–й страницы книги ~Лезвие сна~

- Но всё же...

- И всё же, - согласно кивнула женщина, - я не могу не переживать за нее. Особенно в такой момент, как сейчас.

- Может, я смогу чем-нибудь помочь? - Гостья обернулась к кладовой:

- Вы уже сделали всё, ради чего я пришла. Джон предупредил, что все мы должны тщательно охранять свои картины-врата, поскольку создания темного человека бродят по городу в поисках полотен.

- Темный человек? Вы имеете в виду Рашкина?

- Я не признаю за ним права на имя, - горько ответила женщина. - Такие чудовища, как он, за свои злодеяния должны быть лишены привилегии иметь собственное имя.

Чудовище. А Роланда позволила своим друзьям отправиться прямо в его логово. Ну почему она сама не пошла с ними? А если бы пошла? Создания Рашкина похитили бы картины, и что тогда ожидало бы Козетту и эту женщину?

- А Джон? - снова спросила незнакомка. - Вы что-нибудь знаете о нем?

Роланда покачала головой:

- Мне не приходилось с ним встречаться. Он ушел раньше остальных - тоже к Рашкину. Надеюсь, он уже встретился с Козеттой и Аланом.

Из кладовой раздался странный звук - шум резко перемещающегося воздуха. Обе женщины повернулись к открытой двери, Роланда, всё еще державшая биту, покрепче сжала рукоятку. Но на этот раз из темноты появилась Козетта. Она довольно долго стояла перед своей картиной, потом повернулась к выходу.

- Джон погиб, - промолвила она, выходя из кладовой.

Роланда заметила, что девочка очень изменилась с момента их последней встречи. Глаза опухли и покраснели от слез, но горе, вызвавшее эти слезы, сменилось мрачной решимостью на ее лице, лишив его прежней привлекательной жизнерадостности.

- Рашкин его убил, - продолжала Козетта. - И следующей будет Изабель.

- Он намерен убить ее? - спросила потрясенная женщина.

- Нет. - Козетта рассказала, как они попали в ловушку и были заперты вместе с Изабель в импровизированной студии Рашкина. - Она решила покончить жизнь самоубийством. Изабель считает, что только так она может остановить Рашкина.

- Мы должны ей помешать, - воскликнула Роланда, но Козетта в ответ только пожала плечами.

- Это ведь ее собственное решение, - сказала она.

- Как ты можешь быть такой бессердечной? - упрекнула ее Роланда. - Если бы не Изабель, ты бы не появилась в этом мире.

- Подумаешь, какое счастье, - буркнула Козетта. - Мы не просили, чтобы нас вызывали. Мы не хотели быть не такими, как все.

Эти доводы странно поразили Роланду. Она привыкла слышать подобные упреки от детей в своем кабинете наверху. От беглецов, считавших, что они никому и ничем не обязаны за появление в ненавистном мире, где их ожидала нелегкая борьба за выживание и постоянная боль. Еще чаще от темнокожих детей и потомков иммигрантов, испытывавших двойной гнет нищеты и расовых предрассудков.

- Я уверена, Изабель не хотела ваших страданий, - сказала Роланда.

- Она о нас совсем не думала. Всё, чего она хотела, - это забыть о нашем существовании. Знаешь, что она мне сказала? - добавила Козетта, оборачиваясь ко второй женщине. - Что у нас никогда не будет ни красной птицы, ни сновидений, потому что мы уже настоящие, такие, как есть.

- Неужели это так уж плохо? - спросила женщина.

- А что хорошего в том, что за нами охотятся Рашкин и его создания?

- Но разве это вина Изабель?

Козетта смущенно умолкла. Роланда видела, что девочке не по нраву эта логика, но она не могла с ней не согласиться, тем более под серьезным взглядом серых глаз незнакомки.

- Нет, - ответила она сдавленным голосом.

Черты ее лица немного смягчились, делая его моложе. Козетта снова показалась очень хрупкой и уязвимой. Роланда вспомнила слова своей новой знакомой, желавшей опекать и защищать девочку. В это мгновение она и сама хотела бы обнять Козетту и оградить ее от всех бед, но знала, что лучше и не пытаться.

- Ты проводишь меня к Изабель? - спросила Роланда.

- Мы всё равно опоздаем.

- Но надо хотя бы попробовать. - Козетта кивнула:

- Вот только они велели мне оставаться здесь и охранять картины.

- Я буду их охранять, - предложила женщина.

- У него слишком жуткие помощники, - махнула рукой Козетта.

- Я могу пригласить несколько человек, чтобы они побыли с вами некоторое время, - предложила Роланда и снова обратилась к Козетте: - Пойдем. Ты только покажешь мне, где находится Изабель и все остальные. Я не буду настаивать, чтобы ты шла со мной внутрь.

После недолгих колебаний Козетта последовала за Роландой вверх по лестнице. Вторая женщина заперла дверь кладовой, спрятала ключ и тоже поднялась из подвала наверх.

- Я знаю несколько парней, - сказала Роланда. - Все они - члены уличной банды, но кое-чем мне обязаны. Нам надо пригласить сюда кого-нибудь из них, чтобы справиться с той парочкой, которая появлялась в фонде сегодня утром.

- Вам виднее, что следует предпринять, - согласилась женщина.

Роланда сделала несколько телефонных звонков и нашла тех людей, о которых говорила. Все они так или иначе получили когда-то помощь от фонда и теперь были рады отплатить за добро.

- Они явятся через четверть часа, - объявила Роланда, закончив переговоры.

- Идите, - предложила женщина. - Я могу и сама подождать, пока они придут.

- Но как же...

- Вы теряете драгоценное время.

Роланда замерла на мгновение, потом кивнула и достала из кармана джинсов двадцать долларов.

- Они приедут на такси, - пояснила она, протягивая деньги, - но вряд ли смогут расплатиться с водителем. Я думаю, этого будет достаточно.

- Я справлюсь, - заверила их женщина.

- Прекрасно, - сказала Роланда и взглянула на Козетту. - Ты готова?

Девочка молча кивнула, и они направились к входной двери. Роланда распахнула створки, и на крыльце ее ждала встреча с еще одним смутно знакомым человеком. В тусклом свете вечерних огней перед ней застыл высокий мужчина с поднятой к звонку рукой. Он бросил взгляд на бейсбольную биту в руке Роланды и отступил на шаг.

- Я сейчас покажу вам свое удостоверение, - произнес он, засовывая руку во внутренний карман спортивной куртки.

Из кармана появился небольшой футляр, мужчина раскрыл его и протянул Роланде.

- Детектив Роджер Дэвис, департамент полиции Ньюфорда, - представился мужчина. - Мы с вами встречались, когда вы приводили на экскурсию в участок группу ребятишек из фонда.

- Я вспомнила, - кивнула Роланда.

- Я хотел бы задать вам несколько вопросов по поводу сегодняшней попытки ограбления. Особенно меня интересует один из участников - коренной американец с завязанными в хвост волосами.

- Он принял Биттервида за Джона, - пробормотала Козетта.

На лице детектива царило выражение безмятежного спокойствия. Впервые встретившись с ним во время знакомства детей с работой полицейского участка, Роланда приняла Дэвиса за обычного рослого легкомысленного парня. Но, заглянув в его глаза, она убедилась, что от Дэвиса не ускользает ни одна мелочь. Сейчас его проницательный взгляд был направлен на Козетту.

- Вы поняли, о ком идет речь, - произнес он, превращая вопрос в утверждение.

Козетта пожала плечами:

- Джон не виноват, что они абсолютно одинаковые, но его обвиняют в том, что совершил Биттервид. - Она потеряла интерес к детективу и снова обернулась к Роланде. - Это Биттервид убил мать Кэти, а вовсе не Джон. И уж конечно, не Алан.

- Вы хотите сказать, что есть два совершенно одинаковых парня? - спросил Дэвис.

Козетта устало кивнула.

- И одного из них зовут Биттервид, а второго - Джон?

- Джон умер, - невыразительным голосом ответила Козетта. - А что до Биттервида, то если вы ненадолго задержитесь, он вскоре появится...

Козетта внезапно умолкла, по ее лицу разлилась смертельная бледность. За спиной Роланды горестно вздохнула женщина с книгой.

- Что это? - спросила Роланда, переводя взгляд с Козетты на ее старшую подругу. - Что произошло?

- Она сделала это, - тихо произнесла Козетта. - Она действительно...

Они говорят об Изабель, поняла Роланда. Между художницей и ее творениями существует тесная связь, и они обе почувствовали ее смерть. Роланда чуть не потеряла сознание.

- Вы можете мне рассказать, что здесь происходит? - недоумевал детектив.

Роланда собралась с силами и выпрямилась. Кто-то должен держать себя в руках, ведь под угрозой остаются жизни других людей.

Не обращая внимания на детектива, она задала вопрос старшей из женщин:

- А что с остальными? Как Алан и Мариса?

- Не могу сказать. У нас нет с ними такой связи, какая... была с Изабель.

- Вы на машине? - спросила Роланда у Дэвиса.

- Конечно, - ответил он, махнув рукой на автомобиль без полицейских знаков, стоящий на обочине. - Но я хотел бы знать, что произошло и как это связано с моим делом.

- Мы расскажем вам по дороге. Сейчас нам необходимо как можно быстрее попасть в один из заброшенных домов в Катакомбах, пока не погиб кто-нибудь еще.

- Послушайте, леди...

Роланда окинула его сердитым взглядом:

- Мне некогда с вами спорить. Если хотите помочь, подвезите нас. Если нет, не мешайте.

Роланда схватила Козетту за руку и устремилась к машине, даже не оглянувшись на детектива. Дэвис довольно долго смотрел им вслед, затем вздохнул и пошел за ними.

- Лучше бы вам не ошибиться, - сказал он, догнав женщин. - Я выполню вашу просьбу, но если вы водите меня за нос, вам придется ответить на десяток вопросов в участке. Имейте это в виду, леди.

- Меня зовут Роланда.

- Как вам будет угодно.

Дэвис отъехал от тротуара, одновременно забросив на крышу автомобиля полицейскую мигалку. Но, как только он нагнулся, чтобы включить сирену, Роланда схватила его за руку.

- Не надо сирены, - сказала она. - Иначе мы их спугнем.

Дэвис освободился от ее пальцев и пожал плечами:

- Хорошо. Вы можете назвать мне адрес, чтобы я передал его в участок?

- Мы не знаем адреса. - Машина тут же замедлила ход.

- Леди, - запротестовал он, но осекся под колким взглядом Роланды. - Послушайте, Роланда, если вы не доверяете мне, то зачем тащите меня с собой?

- Мы действительно не знаем адреса, - ответила она. - Козетта объяснит, как найти это место, но она не запомнила ни улицы, ни номера дома.

Дэвис покосился на бледную девушку, сидящую между ним и Роландой.

- Великолепно, - буркнул он.

Он поставил ногу на педаль газа, и машина рванулась на север, к необитаемым кварталам Катакомб.

- Поверните направо, - подала голос Козетта на одном из перекрестков.

Дэвис кивнул и выполнил указание. Как только они достигли пустынной территории заброшенного района, он снизил скорость и выключил мигалку.

- Налево, - произнесла Козетта.

- Я должен доложить в участок, - сказал Дэвис Роланде.

Дождавшись ее кивка, он достал микрофон из гнезда, но, прежде чем его включить, осмотрел покрытые граффити стены. Ни одной таблички. Похоже, здесь уже лет десять никто не жил. Вокруг стояли обветшавшие, покинутые владельцами дома и валялись кучи хлама.

- Я даже не имею представления, где мы находимся, - произнес Дэвис.

- Еще раз налево, - скомандовала Козетта.

Детектив свернул за угол и поставил микрофон на место. Ему пришлось объехать пару брошенных на дороге машин и двуспальную кровать, занимавшую середину проезжей части, зато следующие несколько кварталов дорога была относительно свободной. Наконец фары выхватили из темноты остатки автобусной остановки с разрисованными стенами.

- Мы почти на месте, - сказала Козетта.

- Только где именно? - отозвался Дэвис.

- А теперь послушайте, что произошло, - сказала Роланда, как только машина миновала опрокинутый павильон остановки.

К своему удивлению, Джон очутился в темном и тесном пространстве и невольно вздрогнул от неожиданности. Усилием воли он заставил себя успокоиться. Сейчас не время поддаваться панике. Джон глубоко вздохнул полной грудью, потом еще раз.

Джон Свитграсс не кривил душой, когда говорил с Рашкиным перед тем, как броситься на него. Он не мог позволить, чтобы кто-то другой умер вместо него, и предпочитал забвение жизни в одном мире с чудовищем. Но больше всего ему хотелось бы продолжать существовать в мире, подаренном ему Изабель, и освободить его от присутствия Рашкина. Но последнее было не в его власти, поскольку он физически не мог причинить вред Рашкину. Рванувшись к нему, Джон не собирался нападать на художника, он сосредоточился на картине-переходе "Сильный духом", написанной Изабель. Если бы он успел достичь ее до удара ножом по полотну, он вырвал бы ее из рук Рашкина. Это он был в состоянии сделать. А потом помог бы Изабель избавиться от чудовища.

На полпути к Рашкину Джон ощутил знакомое покалывание, невидимые лучи всегда протягивались к нему от картины, где бы он ни находился. А в следующее мгновение он исчез из мастерской в Катакомбах. Джон испытал сильное головокружение в то бесконечно долгое мгновение, когда он находился между исходной точкой и тем местом, где должен был закончиться его прыжок. В течение этого времени он не знал, где верх, где низ, для него не существовало ни прошлого, ни будущего, только бесконечный поток энергии. Джон рассчитывал, что он появится прямо перед Рашкиным и выхватит из его рук картину, но промежуточное состояние закончилось неожиданным образом. Вместо того чтобы вновь очутиться в студии, где Рашкин замахнулся ножом на картину, Джон угодил в какой-то темный и тесный чулан, где со всех сторон громоздились незнакомые предметы.

Он замер на месте и вытянул руку. После недолгого исследования Джон определил, что его со всех сторон окружают сложенные картины. За это время глаза привыкли к темноте, и она оказалась не такой уж непроницаемой - в нескольких футах от него через щель пробивался луч света. Джон осторожно, стараясь ничего не задеть, двинулся на свет, и вскоре пальцы нащупали дверную ручку. С пронзительным скрипом дверь распахнулась, и он оказался в просторной комнате Барбары, служившей ей одновременно и мастерской и спальней. В противоположном углу за мольбертом стояла хозяйка. Она застыла с поднятой кистью в руке, широко раскрыв удивленные глаза.

- Это... это невозможно, - вымолвил Джон.

Барб опустила руку и вытерла пальцы о джинсы, оставив пятно ярко-красной краски.

- Господи, как ты меня напугал, - сказала она. Джон тряхнул головой, стараясь определить, что же произошло.

- Я ничего не понимаю. Рашкин завладел моей картиной. Как только я устремился к ней, сразу оказался здесь.

- Я знала, что тот парень - не ты.

- Какой парень?

- Тот самый, который выглядел совершенно так же, как ты, и приходил за картиной несколько дней назад.

Значит, Биттервид побывал здесь до него.

- И что же произошло?

- Я не отдала ему картину, - сказала Барб.

Подойдя к Джону, она повела его к ветхому дивану, занимавшему часть стены между эркером и книжным шкафом, заполненным не только книгами, но и пачками бумаги.

- Ты плохо выглядишь, - продолжала она. - Лучше сядь, пока не свалился на пол.

Джон молча позволил усадить себя на диван. Барб ненадолго вышла из комнаты и вернулась с чайником и чашками.

- Я надеюсь, это поможет тебе согреться, - сказала она, протягивая ему чай.

Затем Барб наполнила еще одну чашку и села рядом. Джон обхватил свою чашку обеими руками. Чай с мятой был не очень горячим, но ему было приятно держать что-нибудь в ладонях. Так же как и глотать теплую жидкость. Это приближало его к обычным людям.

- Я еще не всё понял, - заговорил Джон. - Как ты догадалась, что это не я пришел за картиной? И если ты не отдавала картину, то как Рашкин умудрился ее получить?

Но ведь портрет так и не попал к Рашкину. Его картина-врата до сих пор находилась в чулане у Барб, иначе бы его здесь не было. И всё же Джон готов был поклясться, что видел полотно в руках Рашкина. Барб улыбнулась:

- Во-первых, хотя этот парень обладал твоей внешностью, на этом сходство заканчивалось. Тебе не приходилось общаться с идентичными близнецами?

Джон отрицательно покачал головой.

- А я выросла рядом с такой парочкой. Они выглядят совершенно одинаково, но если провести с ними достаточно много времени, всегда можно определить, кто есть кто. Конечно, не издалека, но вблизи и во время разговора - абсолютно точно. Ошибиться невозможно.

- Ты так говоришь... - протянул Джон с сомнением.

- Это правда.

Барб смотрела на Джона с нарочитой суровостью, пока тот не согласился:

- Ну хорошо, я тебе верю. Но Биттервид и я...

- Его так зовут Биттервид? - Джон кивнул.

- Он, вероятно, считал, что обыграть твою фамилию было очень остроумно.

- Может, у него не было выбора, - предположил Джон, чувствуя непонятное смятение.

Во время разговора он поймал себя на мысли, что относится к своему двойнику с долей сочувствия. Что тот должен испытывать, если единственной причиной его появления было желание навредить другому?

- Всё равно, - продолжила Барб. - Мы с тобой знакомы уже давно. Человек с твоим лицом не был Джоном. Но даже если бы он был тобой, его поведение лишало его прав на то, зачем он пришел. Ему следовало оставить свое высокомерие за дверью.

- Но как же картина...

Барб покачала головой, как бы говоря, что Джону следовало знать ее лучше.

- Я всё время ожидала чего-то подобного, - сказала она. - Как только я поняла, что всё это правда - картины-врата, другой мир и всё прочее - и осознала, насколько важна для твоей жизни эта картина, я догадалась, что рано или поздно что-то должно произойти. Угроза исходила не только от Рашкина, но и от любого другого врага.

- Ты считаешь, что у меня так много врагов?

- Поскольку Рашкин может вызывать тебе подобных в этот мир, то врагов у тебя ровно столько, сколько существ он вызовет.

- Думаю, ты права. Но даже если ты разгадала уловку Биттервида, это не объясняет, как я оказался здесь.

- Это просто. Я написала другую картину. Скопировала полотно, при помощи которого Изабель обеспечила твой переход, а потом поверх этой картины выполнила копию своей работы.

- Значит, у меня был еще один двойник? - спросил Джон, явно расстроенный этим выводом.

Достаточно и одного Биттервида. Хотя, поскольку автором картины являлась Барб, можно было предположить, что у второго двойника не было дурных намерений в отношении его. Но Барб снова отрицательно покачала головой:

- Нет. Прежде чем начать работу, я всё обдумала. Немного потренировавшись, я обнаружила, что картину-переход можно выполнить таким образом, чтобы дверь в иной мир приоткрылась лишь чуть-чуть. Достаточно для того, чтобы ощутить влияние потустороннего мира, но не так широко, чтобы кто-то мог осуществить переход.

- Так, значит, Рашкин вместо меня...