на тебе были видны следы. Тогда, если мы захотим соблюсти вежливость, мы
покажем твой труп поверенному в делах. Как там его зовут? У меня плохая
память на имена.
трудно быть смелым до завтрака, а я не смельчак. Я почувствовал, что не
могу усидеть - меня так и тянуло броситься к ногам капитана Конкассера. Я
знал, что такой поступок оказался бы роковым. Никто и не пожалеет
пристрелить подобную мразь.
полицейского задушили. Наверно, он заснул на посту. Какой-то хромой взял
его ружье, а метис револьвер, они ворвались туда, где спали другие
полицейские...
тоже нет дома. Когда ты, его в последний раз видел? Где?
силой лягнул меня в голень, а другой в это время выхватил из-под меня
стул, и я очутился там, где мне так не хотелось быть, - у ног капитана
Конкассера. Туфли у него были жуткого рыжего цвета. Я знал, что мне надо
встать, не то мне конец, однако нога очень болела, я не был уверен, что
устою, и сидел как дурак на полу, словно это была веселая вечеринка. Все
ждали, что я стану делать дальше. Может быть, когда я встану, они меня
повалят снова? Я ведь не знал, как у них принято развлекаться. Я вспомнил
сломанное бедро Жозефа. Безопаснее было оставаться на полу. Но я встал.
Правую ногу пронзила острая боль. Я оперся на балюстраду. Капитан
Конкассер не спеша передвинул нацеленный на меня револьвер. Он очень
удобно устроился в моем шезлонге. У него и впрямь был такой вид, будто он
здесь хозяин. А может, он как раз этого и добивался.
Жозефом на моление. Там был и Филипо. Но мы с ним не разговаривали. Я ушел
до того, как все кончилось.
капитану Конкассеру. Если бы только я мог увидеть глаза хоть одного из
них, их выражение... Меня пугала эта безликость. Капитан Конкассер сказал:
моему унижению, с меня капало на пол. Он своего добился, и мне было бы
лучше остаться сидеть на полу у его ног.
подручному.
Tout-a-fait de-goutant [совершенно отвратительно (фр.)].
произнесены эти слова, прозвучал для меня как трубы и литавры "Боевого
гимна республики" миссис Джулии Уорд Хоу [гимн северян, написанный Д.У.Хоу
(1819-1910) - американской поэтессой и общественной деятельницей]. В нем
слышался свист сверкнувшей в воздухе стали, хруст раздавленных гроздьев
гнева. Это остановило поднятый для удара кулак моего врага.
капитана Конкассера, и тому поневоле пришлось переменить свою небрежную
позу, чтобы посмотреть, кто там говорит. Дуло револьвера больше не глядело
на меня, и я отошел подальше, чтобы меня не достал кулак. Миссис Смит была
одета в длинную ночную рубашку, в стиле первых американских поселенцев, а
в волосах у нее причудливо торчали металлические бигуди, что придавало ее
фигуре кубистский вид. Она стояла непоколебимо в бледном свете зари и
отчитывала их резкими фразами, взятыми из французского самоучителя.
мужем; она обвиняла их в lachete [низость (фр.)] за то, что они ударили
безоружного человека; она требовала, чтобы они прежде всего предъявили
ордер на право сюда войти - ордер и снова ордер; но тут самоучитель
отказал: "Montrez-moi votre ордер"; "votre ордер, ou est-il?" ["Покажите
мне ваш ордер", "ваш ордер, где он?" (фр.)] - повторяла она. Таинственное
слово таило в себе большую угрозу, чем понятные им слова.
женоистязатель! - В самоучителе больше не было подходящих слов, и свой
гнев она могла выразить только по-английски. Она двинулась на капитана,
позабыв весь запас слов, приобретенный с таким трудом. - Как вы смеете
являться сюда, размахивая револьвером? А ну-ка, давайте его мне, - и она
протянула руку, словно перед ней стоял мальчишка с рогаткой.
понял этот жест. Он сунул револьвер в кобуру, будто пряча любимую игрушку
от разгневанной матери.
разговариваешь! - И тут же, словно это неожиданное эхо нашвиллского
расизма обожгло ей язык, добавила, защищая всю прожитую ею жизнь: - Вы
позорите цвет своей кожи!
пропал: подручные впились в него сквозь темные очки, тщетно ожидая
приказа.
Как усердно она, должно быть, трудилась в то утро, когда мы с мистером
Смитом осматривали Дювальевиль! Она произнесла со своим ужасающим
акцентом:
фразы из второго урока для начинающих. Капитан Конкассер колебался. Миссис
Смит путалась в формах глаголов, но он отлично понял смысл ее слов: "Если
вы не уходили, я зову мужа". Конкассер сдался. Он увел своих людей, и они
двинулись вниз по аллее с еще большим шумом и гамом, чем пришли, прикрывая
деланным смехом свое уязвленное самолюбие.
поведешься... У вас рот в крови. Давайте поднимемся наверх, и я промою его
листерином. Мы с мистером Смитом всегда берем с собой бутылку листерина.
всего и так умиротворенно. День медленно угасал за москитными занавесками
на окнах спальни. Когда я оглядываюсь назад, мне кажется, что в тот день
нам было даровано издали увидеть землю обетованную: мы достигли края
пустыни, впереди нас ждали млеко и мед, и гонцы наши возвращались оттуда,
сгибаясь под тяжестью виноградных гроздьев. Каким ложным богам предали мы
душу свою? И могли ли мы поступить не так, как поступили?
раньше мы не спали у меня в постели. Мы заснули всего на полчаса, но с тех
пор я ни разу не спал так покойно. Я проснулся оттого, что она
прикоснулась губами к моему израненному рту.
считает подобное обращение с его другом личным оскорблением себе. И
пригрозил порвать всякие отношения.
десять. Я не пойду.
заговорить, и я думал: вот сейчас она скажет, что ей пора домой. Луис
уехал в Южную Америку с докладом своему министерству иностранных дел, но
Анхел был, как всегда, на посту. Я знал, что она пригласила его приятелей
к чаю, но чаепитие длится недолго. Смиты ушли - они снова отправились с
визитом к министру социального благоденствия. На этот раз он попросил их
прийти одних, и миссис Смит захватила с собой французский самоучитель, на
случай если понадобится переводить.
устала.
нее слова, которые я так часто повторял.
Анхела.
Володихин Дмитрий
Курылев Олег
Жюль Верн
Майер Стефани
Вронский Константин
Распопов Дмитрий