китайца пымали.
штанах ходит, говно не сдает, говорит по-нашему, а читает
по-китайскому. Вот. - Он протянул дежурному кусок газеты.
вертеть его так и сяк, напрягаясь, шевеля губами и даже
посмотрел бумажку на свет, видимо надеясь обнаружить в ней
водяные знаки.
два? - сказал он. - Это что, старая газета?
на которой было написано: "Книга регистрации нарушителей
компорядка". Затем он взял деревянную ручку (последний раз
я видел такую шестьдесят лет назад в кружке у Симыча),
обмакнул ее в стеклянную чернильницу. - Ваше фамилие?
звучит вроде как наше. А вы к нам со шпионскими целями или
же просто так?
шпионаж, потом не отобьешься.
не китаец, я пошутил.
питекантропом. - Что значит, пошутил? Значит, вы не
китаец?
китайцев? У них глаза узкие и черные, а у меня выпуклые и
голубые.
Если ты не китаец, то мы с тобой сейчас иначе поговорим.
Тимчук! А ну-ка врежь-ка ему по-нашему, по- коммунисски!
показалось, что я ослеп не только от удара, но и от гнева.
Плюясь кровью и ничего не видя перед собой, я ринулся на
Тимчука и, если б достал, разодрал бы ему, наверное, всю
морду. Но тут в дело вступили доминошники. Все вместе они
скрутили меня, завернули руки за спину и повалили на пол.
брыкался, вырывался и орал благим матом, когда они
выворачивали мне суставы.
слышите, он против коммунистов кричит.
только против плохих коммунистов, за хороших коммунистов.
Но мне еще крепче завернули руки, и сквозь собственный вой я
услышал лязганье ножниц вокруг моих ног.
разбитого носа и рассеченной губы стекалась на подбородке в
одну струю и крупными каплями падала на рубашку. Мои
замечательные брюки, которые перед самой поездкой я купил в
Кауфхофе, теперь представляли собой жалкое подобие шортов с
криво обрезанными краями и свисающими лохмотьями.
кровью.
жизнь, как в кино. Пока Тимчук замахивался, подобное кино я
тоже увидел. Правда, кино особенное. Я видел как бы сразу
все кадры одновременно. Я видел себя и помидороподобным
маленьким уродцем, которого сразу же после родов показывают
моей матери, и в то же время я увидел себя в детском саду, в
президиуме Союза писателей СССР, в мюнхенском биргартене (9)
у китайской башни и даже в гробу, в котором меня несут к
могиле, только не разобрал, кто несет.
очнувшись, увидел Искрину Романовну, которая буквально
висела на занесенном кулаке Тимчука.
ошибку, но, еще не желая в ней признаться, спросил Искрину
Романовну, что я за цаца такая, что меня нельзя бить.
Искрина. - Да ведь это же...
перегородки и чуть ли не валялся в ногах у меня, прося
пощадить его и его детей, которых у него, может быть, и не
было. Рядом с ним трясся от страха Тимчук, который сразу же
стал маленьким и плюгавым.
возвращены, а появившаяся неизвестно откуда сестра
милосердия оказала мне первую помощь, залепив нос и губы
изоляционной лентой, которая пахла смолой.
дежурный все еще вертелся перед носом и кланялся, и просил
пощадить.
заехал дежурному в рыло, отчего у него из носа кровь
брызнула в разные стороны.
повернулся я к Тимчуку, - по-китайски.
нечеловеческим голосом - морда у Тимчука была изготовлена из
кирпича.
Романовна, когда мы вернулись в гостиницу. Как вы оказались
во внубезе? Что вас туда занесло?
сказал, что хотел всего лишь пройтись, посмотреть своими
глазами, как живут простые комуняне.
тихонько прошел мимо.
доходит потеря бдительности! Нет, таким в Москорепе не
место.
подвел дежурную. Она, может быть, устала за ночь и
задремала. А я шел очень тихо. Я даже ботинки снял, чтобы
она не слышала.
кресло и взирала на меня строго, как судья.
скандал с теткой, которая понимает по-иностранному. Про
памятник Гениалиссимусу, про Прекомпит.
дело, что я там ничего не делал. Потому что не с кем было.
Подобным самообслуживанием я даже в детстве не увлекался. А
уж в моем возрасте мне об этом и думать противно.
должны были бы понять хотя бы по тому, как вас встречали,
что вы можете рассчитывать на большее. Эти места, которые
вы посетили, предназначены для комунян общих потребностей.
А для вас решением Верховного Пятиугольника установлены
повышенные потребности.
хотите знать, вообще-то против неравенства. И если уж я
сюда попал, то не хочу никаких привилегий, а хочу быть как
все.
сердцах. - Что значит "как все"? О каком неравенстве вы
говорите? У нас все равны. Каждый комунянин рождается с
общими потребностями. Но потом, если он развивается,
совершенствуется, выполняет производственные задания,
соблюдает дисциплину, повышает свой кругозор, тогда,
естественно, его потребности возрастают и это учитывается.
Роллинс Джеймс
Володихин Дмитрий
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Андреев Николай