такую телегу, надо быть страшным силачом.
способного сделать то, что вы требуете.
хрипел и вопил:
бедному старику?
домкрат. Это тот каторжник.
от него взгляд Жавера, посмотрел на неподвижно стоявших крестьян и грустно
улыбнулся. Потом, не сказав ни слова, опустился на колени, и не успела толпа
даже вскрикнуть, как он уже был под телегой.
почти плашмя лежа под чудовищным грузом, дважды пытался подвести локти к
коленям, но тщетно. Ему закричали: "Дядюшка Мадлен! Вылезайте!" Сам старик
Фошлеван сказал ему: "Господин Мадлен! Уходите! Видно, уж мне на роду
написано так умереть! Оставьте меня! Не то и вас задавит!" Мадлен ничего не
отвечал.
Мадлену было уже почти невозможно вылезти из-под телеги.
приподниматься, колеса наполовину вышли из колеи. Послышался задыхающийся
голос:
мужество остальным. Два десятка рук подхватили телегу. Старик Фошлеван был
спасен.
градом. Его одежда была разорвана и покрыта грязью. Все плакали. Старик
целовал ему колени и говорил, что это сам господь. А на лице Мадлена было
какое-то странное выражение блаженного неземного страдания, и он спокойно
смотрел на Жавера, все еще не спускавшего с него глаз.
Глава седьмая. ФОШЛЕВАН СТАНОВИТСЯ САДОВНИКОМ В ПАРИЖЕ
отвезти его в больницу, устроенную им для рабочих в здании его фабрики; уход
за больными был там поручен двум сестрам милосердия. На следующее утро
старик нашел на тумбочке возле кровати тысячефранковый билет и записку,
написанную рукой дядюшки Мадлена: "Я покупаю у вас телегу и лошадь". Телега
была сломана, а лошадь околела. Фошлеван выздоровел, но его колено перестало
сгибаться. Заручившись рекомендациями монахинь и местного священника, Мадлен
устроил старика садовником при женском монастыре в квартале Сент - Антуан в
Париже.
впервые увидел Мадлена, опоясанного шарфом, дававшим ему власть над всем
городом, он ощутил такой трепет, какой мог бы ощутить пес, который под
одеждой хозяина почуял волка. С этой минуты он стал всячески избегать
встречи с ним. Но когда служебные обязанности принуждали его являться к мэру
и уклониться от этого было невозможно, он выказывал ему глубочайшее
почтение.
кроме видимых признаков, о которых мы уже упоминали, указывал и другой
признак, который, не будучи видимым, казался, однако, не менее
показательным. Признак этот безошибочен. Когда население нуждается, когда
работы не хватает, когда торговля идет плохо, налогоплательщик, вынужденный
к тому безденежьем, невольно уклоняется от уплаты, пропускает все сроки, и
государству приходится расходовать большие деньги на принудительные меры по
сбору податей. Когда же работы вдоволь, когда край счастлив и богат, налоги
выплачиваются легко, и взыскание их обходится государству дешево. Можно
сказать, что для определения степени общественной нищеты и общественного
богатства есть один непогрешимый барометр: это расходы по взиманию налогов.
За семь лет расходы по взиманию налогов сократились в Монрейльском округе на
три четверти, - тогдашний министр финансов де Виллель часто приводил этот
округ в пример другим.
давно забыли ее. К счастью, двери фабрики Мадлена были гостеприимно раскрыты
для всех желающих. Она явилась туда, и ее приняли в женскую мастерскую.
Ремесло было для Фантины совершенно новым, она не могла проявить особого
мастерства и зарабатывала очень мало, но ей хватало и этого; главная задача
была разрешена: она жила своим трудом.
Глава восьмая. ГОСПОЖА ВИКТЮРНЬЕН ТРАТИТ ТРИДЦАТЬ ПЯТЬ ФРАНКОВ ВО ИМЯ НРАВСТВЕННОСТИ
духом. Жить честным трудом - какая это милость неба! В самом деле, к ней
вернулась любовь к труду. Она купила зеркало, радовалась, глядя на свою
молодость, на свои красивые волосы и красивые зубы, о многом забыла, стала
думать теперь только о Козетте и возможном будущем и зажила почти счастливо.
Она сняла комнатку и омеблировала ее в кредит, в расчете на будущий
заработок; в этом сказались привычки ее прежней беспорядочной жизни.
упоминали, всячески избегала говорить кому-нибудь о своей дочурке.
Но писать она не умела, а научилась только подписывать свое имя, и ей
приходилось для переписки с ними обращаться к писцу.
поговаривать о том, что Фантина "пишет письма" и что она "завела шашни".
поступки касаются меньше всего. "Почему этот господин выходит только в
сумерки? Почему по четвергам господин такой-то никогда не вешает на гвоздь
ключ от своей комнаты? Почему он всегда ходит переулками? Почему та дама
всегда выходит из фиакра, не доезжая до дому. Почему она посылает за
почтовой бумагой, когда дома у нее "полным-полно" этой бумаги?" и т. п., и
т. п. Есть особы, которые, ради того чтобы отыскать разгадку этих загадок, в
сущности говоря, совершенно им безразличных, расходуют больше денег, тратят
больше времени, делают больше усилий, чем могло бы понадобиться на десяток
добрых дел; и все это бескорыстно, из любви к искусству, получая в награду
за свое любопытство только удовлетворение этого самого любопытства и ничего
больше. Они готовы следить за такой-то женщиной или за таким-то мужчиной по
целым дням, часами простаивать на перекрестках, в подъездах, ночью, в холод
и в дождь, подкупать посыльных, подпаивать извозчиков и лакеев, задаривать
горничную, давать на чай привратнику. Для чего? Да просто так. Из страстного
желания увидеть, узнать, раскопать. Из непреодолимой потребности разболтать.
А ведь часто эти разоблаченные секреты, эти обнародованные тайны, эти
разгаданные загадки влекут за собой катастрофы, дуэли, банкротства, разоряют
целые семейства, разбивают жизни, к великой радости того, кто "раскрыл все"
без всякой выгоды для себя, повинуясь одному лишь инстинкту. И это очень
печально.
поговорить. Их беседы, болтовня в гостиной, пересуды в прихожей напоминают
камины, быстро пожирающие дрова; они требуют много топлива, а топливо - это
ближний.
слезу. Это бывало в те минуты, когда она думала о своем ребенке, а возможно,
и о человеке, которого любила когда-то.
трудный процесс.
по одному и тому же адресу, и оплачивает их почтовым сбором. Ухитрились
узнать и адрес: "Милостивому государю, господину Тенардье, трактирщику в
Монфермейле". Выпытали все в кабачке у писца, простодушного старика, который
не мог влить в себя бутылочку красного вина без того, чтобы не выложить при
этом весь свой запас чужих секретов. Словом, стало известно, что у Фантины
есть ребенок. "Судя по всему, это шлюха". Нашлась кумушка, которая совершила
путешествие в Монфермейль, повидалась с Тенардье и, вернувшись, сказала: "Я
истратила тридцать пять франков, зато все узнала. Я видела ребенка!"
опекунша всеобщей добродетели. Г-же Виктюрньен было пятьдесят шесть лет, и
Зыков Виталий
Володихин Дмитрий
Конан-Дойль Артур
Ильин Андрей
Лондон Джек
Шилова Юлия