как пережженный глиняный горшок под горячим солнцем, и все его тайные
мысли высыпятся наружу на обозрение всему миру.
Шофер открыл заднюю дверь, чтобы Арчин могла забраться внутрь, что она и
сделала, бросив грустный взгляд на больничный сад.
потом быстро сказала, словно решив, что незачем скрывать. - Я должна была
освободиться до ланча, и мы договорились с другом, что он меня встретит, и
я подумала, что если вы поедете в больничной машине, то: ладно, не имеет
значения.
за ними дверцу. Этот звук откликнулся гулким эхом в голове Пола.
отвезти жену и ребенка поплавать в реке. А я? У меня голова трещит от
перегретого солнцем учебника. Худшее лето в моей жизни. Мирза уезжает,
Айрис нет, ребенка: наверное, тоже уже нет. У меня не осталось ничего,
кроме несущуствующего мира по имени Ллэнро, но и его они скоро отнимут."
его выключилось и вернулось обратно, только когда он протянул руку Арчин,
чтобы помочь ей выйти из машины. Она подняла глаза на чистое голубое небо
и вздохнула.
ее слепой страх и все его уговоры и увещевания разлетятся прахом.
Дэвис, покорно двинулась за ней к дверям больницы: трогательная печальная
кукла в уродливом ситцевом платье и грубых тяжелых башмаках.
кого угодно выведет из себя."
прошлый раз, он был сильно раздосадован. И опять извинялся. Сегодня
расписание полетело к черту из-за лошади, которая лягнула двух человек,
сшибла третьего, и ее пришлось пристрелить, но единственным подходящим
оружием для этого оказалось охотничье ружье, из-за чего ни в чем ни
повинному прохожему попала в ногу дробь.
глаза остановились на лице сестры Дэвис с опущенными углами ее обычно
улыбающихся губ, а в ушах раздался обиженный плач ребенка, которому
пообещали путешествие на речку, а теперь все срывается.
Чент на своей машине.
сейчас ничего не держится в голове. Но ради всего святого, нет такого
закона! У нее нет документов, она не добровольный пациент, ее просто
засунули в Чент, потому что это кому-то показалось удобным. Взгляни на эту
смуглую мордашку; на ней так и светится "ах!""
нормально?
рассыпалась в благодарностях, крутанулась на каблуках и исчезла.
знаете:
Пол.
проделала с тщательностью, выходящей за рамки простого любопытства, затем
пожала плечами и села на нужное для снимка место. Пол подумал, что только
он заметил, каких усилий ей это стоило.
переправили в Чент, субботний рабочий день в больнице подошел к концу.
Коридор заполнился сестрами, закончившими дежурство и спешащими к выходу,
одеты они были в легкие платья из полупрозрачной материи, без рукавов и не
достающие до колен, двоих или троих сопровождали парни в рубашках с
распахнутыми воротниками. Они пересекали больничный двор, просачиваясь
между припаркованными машинами и вливались в толпу, стекающуюся со всех
сторон к автобусной остановке в ста ярдах дальше по улице.
рядом.
сказала:
телевизору. Я даже не видела ваши города.
моем мире нет ничего лучше, чем убогий Чент, войны и тюрьмы. Обрывки
счастья. У других пациентов есть родственники, которые забирают их на
выходные домой. У нее нет никого. И у меня нет никого."
собственной храбрости.
своим врачом, то грош цена такому врачу. Черт с тобой, Святой Джо. Уличный
скрипач ведет свою сучку на прогулку."
очень быстро успокоился и сам увлекся прогулкой. Арчин радовалась так, что
чуть не прыгала по тротуару - словно девочка, вырвавшаяся на каникулы из
ненавистной школы. В ее поведении было что-то детское и трогательное: она
без всякого стеснения таращилась на прохожих, через каждые несколько ярдов
останавливалась поглазеть на витрины и требовала объяснений всему, что там
видела.
погода скрашивала его безобразие. Пол провел ее по самым симпатичным
улицам, показал елизаветинскую ратушу, еще две или три
достопримечательности, но потом сдался, и они стали бродить просто так,
куда глаза глядят. Трогательное восхищение, с которым она встречала все
вокруг, было ему наградой.
возникала проблема с ее непреклонным вегетарианством, но, поломав
несколько минут голову, он вспомнил о китайском ресторанчике, в который
ходил как-то на ланч с помощником Элсопа. Располагался он как раз
неподалеку.
чем-то подавлена, в полную противоположность ее радужному настроению всего
минуту назад.
группы людей, сказала:
пальцами.
в солдафонских штиблетах - люди, наверно, думают, что ее только что
выпустили из тюрьмы."
размера.
ней, как с ребенком. Я чувствую себя отцом. Я чувствую: Проклятье, я
чувствую гордость."
посмотрит, подумает: "Ну и ну!"