будет попутный ветер; поэтому я хочу провести у них эти несколько дней до
его приезда, он же приедет или на почтовых, или честерском дилижансе, не
знаю наверное; как бы там было, он непременно заедет в эту гостиницу, чтобы
встретиться со мной.
будь я принцессой, и тогда не могла бы быть принята лучше; при желании я
мог; бы провести здесь и месяц и два.
то, что была так хорошо переряжена, что едва ли меня могли узнать), как бы
тот парень не разыскал меня; и хотя он не мог обвинить меня в последней
краже, поскольку я его отговаривала и не принимала в ней никакого участия, а
только спасалась погони, зато легко мог выдать другие дела и купить свою
жизнь ценою моей.
поддержки, ни друга, ни наперсник! и я не видела другого выхода, как отдать
свою жизнь ее руки; так я и сделала: сообщила ей свой адрес и получила от
нее в Данстебле несколько писем. Некоторые из этих писем перепугали меня до
смерти, но наконец она прислала мне радостную весть, что парень повешен, -
давно я не получала такого приятного известия.
приятна, если бы не эта постоянная тревога. Но, получив последнее письмо, я
повеселела, сказала хозяйке, что пришло письмо из Ирландии от моего мужа; он
сообщает, что, слава богу, здоров, но, к сожалению, дела не позволили ему
выехать в назначенное время, и поэтому мне придется, должно быть, вернуться
без него.
печальны. Вы казались такой рассеянной, наверное, оттого, что были поглощены
мыслями о муже, - продолжала добрая женщина, - зато теперь вид у вас
прекрасный.
хозяин, - я был бы сердечно рад повидать его. Когда вы получите точные
сведения о его приезде, милости просим опять к нам, сударыня; вы всегда
будете у нас желанной гостьей.
довольная и застала свою пестунью тоже повеселевшей.
заметила, что мне всегда больше везет, когда я промышляю одна. Так оно и
было, потому что одна я редко подвергала себя опасности, а если мне и
случалось попасть в беду, я выпутывалась из нее ловчее, чем в тех случаях,
когда меня связывали нелепые действия моих сообщников, менее
предусмотрительных и более нетерпеливых; ибо хотя я никому не уступала в
смелости, но всегда действовала с большими предосторожностями и
выворачивалась с большей находчивостью.
на то, что все мои товарищи кончали неудачей и быстро попадали в руки
правосудия, я все не могла решиться оставить это ремесло, хотя была теперь
далеко не бедной. Искушения, связанные с нуждой, этой главной
подстрекательницей к воровству, для меня теперь не существовали; теперь я
имела около пятисот фунтов наличных денег, на которые могла бы отлично жить,
если бы бросила свое грязное ремесло; но, повторяю, у меня не было ни
малейшего расположения бросать его; мне легче было это сделать, когда я
располагала всего двумястами фунтов и не имела перед глазами таких
устрашающих примеров. Отсюда очевидно, что, когда мы ожесточились в
преступлении, никакой вниманием. Прежде всего он выразил желание взять на
мое счастье лотерейный билет; выиграв какой-то пустячок - кажется, муфту с
перьями, - он преподнес ее мне; потом продолжал разговаривать с подчеркнутой
почтительностью.
мной по рядам, не переставая болтать о тысяче пустяков. В конце концов он
сказал, что очарован моим обществом, и спросил, не соглашусь ли я
прокатиться с ним в карете, заявив, что он человек чести и не позволит себе
ничего непристойного. Я немного поломалась, заставив его себя упрашивать,
потом согласилась.
заметила, что он подвыпил и не прочь выпить еще. Он повез меня в
Спринг-гарден, на Найтсбридж, где мы гуляли в садах, и был со мной очень
мил; но я нашла, что он слишком много пьет. Он и мне предлагал выпить, но я
отказалась.
вольностей. Мы снова сели в карету, и он повез меня по Лондону; было уже
десять часов вечера, когда он велел карете остановиться у одного дома, где,
по-видимому, его знали и проводили прямо наверх, в комнату с кроватью.
Сначала я не хотела подниматься, но после нескольких просьб снова уступила,
любопытствуя узнать, чем все это кончится, так как надеялась напоследок чем-
нибудь поживиться. Что касается кровати и т. д., то на этот счет я мало
беспокоилась.
вольности; я мало-помалу уступала, позволив ему в конце концов делать с
собой все, что он хотел; нет нужды пускаться в подробности. При этом кавалер
мой все время усердно пил, и около часу ночи мы снова сели в карету. От
свежего воздуха и покачивания кареты вино еще больше ударило ему в голову,
он заерзал и хотел было возобновить то, что делал в комнате, но так как я
убедилась, что игра теперь у меня верная, то воспротивилась и немного его
утихомирила; не прошло и пяти минут, как он крепко уснул.
часы, шелковый кошелек, набитый золотом, изящный парадный парик, перчатки с
серебряной бахромой, шпагу и драгоценную табакерку и, тихонько открыв дверцу
кареты, приготовилась выскочить на ходу; но так как в узенькой улице возле
Темпл-Бара карета остановилась, чтобы пропустить другую карету, то я
спокойно сошла, захлопнула дверцу и ускользнула и от своего кавалера, и от
кареты.
голову, хотя я не так уж далеко ушла от веселой поры моей жизни и еще не
позабыла, как следует себя вести, когда какой-нибудь слепленный похотью хлыщ
не в состоянии отличить старухи от молодой женщины. Правда, я казалась на
десять или двенадцать лет моложе, однако не была семнадцатилетней девчонкой,
и не так уж трудно было заметить это. Нет ничего нелепее, гаже и смешнее
нализавшегося мужчины, разгоряченного винными парами и похотливыми
желаниями; им владеют два дьявола сразу, и он так же неспособен управлять
собой при помощи разума, как мельница не может молоть без воды; порок топчет
в грязь все, что в нем было доброго, даже сознание его помрачено похотью, и
он творит одну глупость за другой; продолжает пить, когда уже совсем пьян,
подхватывает первую встречную женщину, не заботясь о том, кто она и что она,
здоровая или прогнившая, опрятная или замарашка, дурнушка или красавица,
старая или молодая; в своем ослеплении он ничего не разбирает. Такой человек
хуже сумасшедшего; мозг его затуманен, он совершенно не помнит, что делает,
как ничего помнил и мой жалкий кавалер, когда я очищала его карманы от часов
и кошелька с золотом.
стрела не пронзит печени его". Великолепное описание дурной болезни,
являющейся ядовитой, смертельной заразой, проникающей в кровь, начало или
источник которой есть печень; вследствие быстрого обращения всей массы крови
эта ужасная, отвратительная язва немедленно поражает печень, отравляет ум и
пронзает внутренности, как стрела.
опасности, тогда как я сначала очень и очень подумывала об опасности,
которой подвергалась с его стороны; но он поистине достоин был жалости,
потому что был, по-видимому, хорошим человеком, чуждым каких-либо дурных
намерений, рассудительным, отменного поведения мужчиной, милым и
обходительным, сдержанного и твердого нрава, привлекательной и красивой
наружности; словом, он был бы приятен во всех отношениях, если бы, к
несчастью, не подвыпил накануне, не провел прошлой ночи без сна, как
признавался мне, когда мы были вместе, если бы кровь его не была разгорячена
вином и в этом состоянии разум, как бы уснув, не покинул его.
какая мне может быть от него пожива; а после этого, если бы мне
представилась какая-нибудь возможность, я бы его отправила целым и
невредимым домой, к семье, ибо я не сомневалась, что у него есть честная,
добродетельная жена и невинные дети, которые очень о нем беспокоятся и были
бы рады поскорее его увидеть и ухаживать за ним, пока он не придет в себя. И
с каким сокрушением и стыдом будет он вспоминать о своем поведении! Как
будет упрекать себя за то, что связался с уличной девкой, которую подцепил в
самой худшей трущобе, на ярмарке, среди грязи и подонков города! Как будет
он дрожать от страха, не схватил ли сифилиса, от страха, что стрела пронзит
его печень; как будет мерзок себе при воспоминании о своем диком и скотском
распутстве! И если только есть у него какое-нибудь понятие о чести, то как
ужасна для него будет мысль, не заразил ли он дурной болезнью - разве уверен
он, что не схватил чего-нибудь? - свою скромную и добродетельную жену и не
отравил ли таким образом кровь своего потомства!
которыми они имеют дело в подобных случаях, это отбило бы у них охоту к
таким похождениям. Как я сказала выше, эти женщины не ценят удовольствия, не
одушевлены никаким влечением к мужчине; бесчувственная шлюха думает только о
деньгах, и когда мужчина опьянен порочными своими восторгами, руки этой
твари обшаривают его карманы в поисках поживы, а простак в своем упоении не
замечает этого, как не предвидел такой возможности заранее.
заслуживавшим лучшего обращения, что, покуда он был с ней занят, ухитрилась
вытащить у него кошелек с двадцатью гинеями из кармашка для часов, куда он
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур
Сертаков Виталий
Роллинс Джеймс
Акунин Борис
Прозоров Александр