Чтение 42–й страницы книги ~Французов ручей~

--Это вы, миледи, -- проговорил Уильям, не спуская с нее глаз.

Ротик его дрогнул, и Дона испугалась, что он сейчас разрыдается. Но он
уже взял себя в руки и широко распахнул перед ней дверь.

--Иди наверх, Грейс, -- сказал он девушке, -- нам с ее светлостью нужно
поговорить.

Девушка послушно двинулась к лестнице, а Дона, пройдя вслед за Уильямом
в тесную кухоньку, села у низкого очага и внимательно посмотрела на своего
слугу.

Рука его все еще висела на перевязи, голова была забинтована, но в
целом вид у него был совсем такой, как раньше, когда, стоя возле ее кресла,
он ожидал указаний по поводу ужина.

--Пру мне все рассказала, -- проговорила Дона и, видя, что он
растерялся и не может вымолвить ни слова, ободряюще улыбнулась.

Он потупил голову и неуверенно произнес:

--Я знаю, миледи, я поступил очень дурно. Вместо того, чтобы защищать
вас, я, как последний трус, всю ночь провалялся в детской.

--Ты не виноват, Уильям, -- сказала она. -- Ты ослаб и потерял много
крови, а твой противник оказался слишком хитер и ловок. Я ни в чем тебя не
упрекаю и пришла сюда вовсе не для этого.

Он вопросительно посмотрел на нее.

--Нет, нет, Уильям, -- покачала она головой, -- не надо никаких
вопросов. Я знаю, что тебя интересует. Как видишь, я жива и здорова, а об
остальном лучше не вспоминать. Договорились?

--Хорошо, миледи, если не хотите, я ни о чем не буду спрашивать.

--Сегодня после обеда сэр Гарри, Пру и дети уехали в Лондон. Самое
главное для нас теперь -- спасти твоего хозяина. Ты знаешь, что с ним
случилось?

--Да, миледи, я слышал, что кораблю и команде удалось скрыться, а
хозяина отвезли к лорду Годолфину и заточили в башню.

--Верно, Уильям, и времени у нас осталось очень мало. Лорд Годолфин и
его друзья могут расправиться с ним в любую минуту, не дожидаясь, пока
прибудет конвой из Бристоля. Нам надо торопиться, у нас в запасе всего одна
ночь.

Она показала ему на табурет, стоявший перед очагом, и, когда он сел,
достала спрятанные в складках платья пистолет и нож.

--Пистолет заряжен, -- сказала она. -- Сразу от тебя я поеду к лорду
Годолфину и постараюсь добиться, чтобы он пропустил меня в башню. Надеюсь,
это будет нетрудно -- его светлость, к счастью, не отличается особым умом.

--А дальше, миледи?

--Дальше мы будем действовать в соответствии с тем планом, который
придумает твой хозяин. Он, конечно, не хуже нас понимает серьезность своего
положения, и я почти уверена, что он попросит нас раздобыть лошадей и ждать
его в условленном месте.

--О лошадях не беспокойтесь, миледи. У меня есть на этот счет одно
соображение.

--Я всегда полагалась на твою находчивость, Уильям.

--Молодая особа, приютившая меня...

--Прехорошенькая молодая особа, Уильям!

--Вы очень любезны, миледи... Так вот, эта особа знает, где достать
лошадей. Думаю, что я смогу ее уговорить.

--Я в этом не сомневаюсь, Уильям. Наверное, ты и Пру уговорил так же
быстро, пока меня не было?

--Клянусь, миледи, я и пальцем не дотронулся до Пру!

--Хорошо-хорошо, оставим это. Итак, первый шаг как будто ясен. Сейчас я
еду к лорду Годолфину, затем возвращаюсь сюда и рассказываю тебе все, что
удалось сделать.

--Да, миледи.

Он распахнул перед ней дверь. Прежде чем выйти в крохотный заросший
садик, она остановилась на пороге и с улыбкой посмотрела на него.

--Не волнуйся, Уильям, все будет в порядке. Не пройдет и трех дней, как
ты снова увидишь скалы Бретани, вдохнешь упоительный воздух Франции.

Ему, очевидно, тоже хотелось о чем-то ее спросить, но она уже шагнула
на дорожку и быстро двинулась по направлению к лошади, привязанной под
деревом. Странное оцепенение, охватившее ее после ужасных событий в Нэвроне,
растаяло без следа, сомнения и колебания остались в прошлом. Она снова была
полна сил и энергии, снова видела перед собой ясную цель и была готова
бороться до конца. Коренастая лошадка бодро трусила по грязной ухабистой
дороге. Через несколько минут впереди показалась усадьба Годолфина: парк,
массивные ворота, а за ними -- серая громада дома и мощные стены приземистой
башни, пристроенной сбоку к одному из углов. Приблизительно в середине,
между основанием башни и зубцами, идущими поверху, зияло узкое оконце.
Сердце у Доны заколотилось -- она поняла, что это и есть окно его темницы.
Может быть, именно сейчас, заслышав стук копыт, он подошел к нему и смотрит
на нее сверху.

Она подъехала к дому. Навстречу ей выбежал слуга. Принимая лошадь, он с
недоумением взглянул на знатную госпожу, прискакавшую в полном одиночестве,
без мужа, без грума, по самой жаре, на неказистой деревенской кляче.

Она ступила в длинную прихожую и, ожидая, пока слуга доложит о ее
приезде, подошла к высокому окну, выходящему в парк, и выглянула наружу.
Перед ней, в самом центре лужайки, в отдалении от своих собратьев, стояло
высокое -- гораздо выше остальных -- дерево. На одной из толстых ветвей
сидел работник и, переговариваясь с какими-то людьми, стоявшими внизу,
орудовал пилой.

Дона отвернулась. В глазах у нее вдруг потемнело, по спине пробежал
холодок. В ту же минуту в прихожей раздались шаги, и перед ней вырос
взбудораженный и растерянный лорд Годолфин.

--Простите, что заставил вас ждать, сударыня, -- проговорил он. -- К
сожалению, ваш визит несколько несвоевремен: в доме полный переполох. Дело в
том, что у моей супруги начались роды... мы как раз ждали врача.

--Ради Бога, извините меня, дорогой лорд Годолфин, -- воскликнула Дона.
-- Я ни за что не осмелилась бы беспокоить вас в такую важную минуту, но
Гарри срочно вызвали в Лондон и он просил меня заехать к вам и все
объяснить. Он уехал сегодня вместе с детьми.

--Гарри уехал в Лондон? -- недоуменно спросил лорд Годолфин. -- Как же
так? Ведь мы специально устроили казнь пораньше, чтобы он тоже смог
присутствовать. Соберется почти вся округа. Мы даже дерево уже выбрали --
вон то, видите? Гарри так хотел посмотреть, как вздернут этого мерзавца!

--Вы должны простить его, сударь, -- проговорила Дона. -- Дело, по
которому его вызвали, не терпит отлагательств. Насколько я поняла, речь идет
о поручении его величества.

--О, в таком случае, конечно, конечно, сударыня, я ничего не имею
против. Но все-таки жаль, что Гарри не увидит казнь. Мы одержали большую
победу, и ее стоит отпраздновать как следует. К тому же, если все сложится
удачно, мы могли бы отметить заодно и второе приятное событие.

И он кашлянул, преисполненный чувства собственного величия. Во дворе
затарахтела карета. Годолфин отвернулся от Доны и выжидательно посмотрел на
дверь.

--Это, наверное, врач, -- нетерпеливо проговорил он. -- Вы не
возражаете, если я схожу посмотрю?

--Ну что вы, конечно, -- с улыбкой ответила Дона и, повернувшись,
направилась в небольшую гостиную, расположенную по соседству. Она стояла,
прислушиваясь к голосам и перешептыванию, доносящимся из прихожей, и
лихорадочно обдумывала, что делать дальше. Годолфин совсем потерял голову от
волнения, сейчас он, наверное, даже не заметил бы, если бы у него снова
стащили парик. Она выглянула из окна: ни на аллее, ни возле башни часовых не
было, очевидно, все они находились внутри. Через минуту послышались тяжелые
шаги и в гостиную вошел Годолфин, еще более взволнованный, чем прежде.

--Доктор поднялся к ее светлости, -- объяснил он. -- Он считает, что до
вечера ничего не случится. Странно, а мне казалось, что уже вот- вот...

--Подождите, дорогой лорд Годолфин, -- сказала Дона. -- Когда вы в
десятый раз станете отцом, вы поймете, что младенцы -- ужасно ленивые
созданья и вовсе не торопятся появиться на свет. Оставьте ненужное
беспокойство, я уверена, что вашей супруге ничто не угрожает. Расскажите
лучше о своем пленнике. Где вы его держите? Как он себя ведет?

--Он содержится вон в той башне, сударыня, и, если верить охранникам,
коротает время, малюя птиц на обрывках бумаги. Сразу видно, что этот тип --
просто сумасшедший.

--Бесспорно, -- откликнулась Дона.

--Соседи превозносят меня до небес, -- продолжал Годолфин, --
поздравления сыплются со всех сторон. Скажу без ложной скромности, что
похвалы эти не лишены оснований. Ведь именно я, в конце концов, сумел
обезоружить негодяя.

--Наверное, это было очень трудно?

--Н-нет, не слишком. Собственно говоря, он сам отдал свою шпагу... Но
ведь отдал-то все-таки мне!

--Вы настоящий герой, сударь. Я непременно расскажу королю о вашей
смелости. Если бы не вы, пирата ни за что не поймали бы. Вы были истинным
вдохновителем всей операции!

--Вы мне льстите, сударыня.

--Нисколько. Я уверена, что Гарри целиком разделяет мое мнение. Было бы
очень кстати, если бы я могла продемонстрировать его величеству что-нибудь
из вещей этого страшного разбойника. Как вы думаете, не согласится ли он
отдать мне один из своих рисунков?

--Да хоть дюжину! Они у него разбросаны по всей камере.

--К счастью или к несчастью, -- вздохнув, проговорила Дона, -- но
подробности той ужасной ночи почти изгладились из моей памяти, так же как и
облик самого пирата. Помню только, что это был огромный черный детина,
невообразимо уродливый и свирепый.

--Ну что вы, сударыня, он вовсе не так безобразен, как вы думаете.
Фигура у него скорей сухощавая, чем плотная, он, к примеру, гораздо худее