Чтение 42–й страницы книги ~Плавучий остров~

которого Уолтер Танкердон имел бы счастье спасти жизнь мисс Ди Коверли.

- И все это под аккомпанемент музыки Буальдье или Обера! - говорит
Пэншина, делая рукой такое движение, словно он крутит ручку шарманки.

- А вы, господин Мэнбар, - спрашивает Фрасколен, - все еще желаете
этого брака?

- Желаю ли, дорогой Фрасколен? Я мечтаю о нем и днем и ночью!.. У меня
портится настроение!.. (По правде сказать, этого не видно.) Я худею...
(Этого тоже не заметно.) Я умру, если брак не состоится!

- Он состоится, господин директор! - возглашает Ивернес, придавая
своему голосу пророческую интонацию. - Бог не допустит смерти вашего
превосходительства.

- Бог просто проиграл бы от моей смерти! - заключает Калистус Мэнбар.

И они направляются в туземный кабачок, где выпивают за здоровье будущих
супругов несколько стаканов кокосового сока, заедая его превосходными
бананами.

Для наших парижан смотреть на самоанских жителей, которых они видят на
улицах Паго-Паго и в рощах, окружающих порт, - истинное удовольствие.
Мужчины выше среднего роста, с желтовато-коричневой кожей, круглой
головой, мощной грудью, мускулистыми руками и ногами, приветливым и
веселым выражением лица. Пожалуй, на руках, на туловище, даже на бедрах,
едва прикрытых чем-то вроде юбки из травы или листьев, слишком уж много
татуировки. Их черные волосы, приглаженные или завитые, в зависимости от
вкуса туземных щеголей, и густо намазанные белой известью, выглядят
париком.

- Дикари в стиле Людовика Пятнадцатого! - замечает Пэншина. - Вполне
могли бы красоваться на малых утренних приемах в Версале, им не хватает
только камзола, шпаги, коротких панталон, чулок и башмаков с красными
каблуками, шляпы с перьями и табакерки!

Что касается самоанок, женщин или девушек, то, одетые столь же скудно,
как и мужчины, с татуированными руками и грудью, с венками из гардений на
голове, с ожерельем из красного гибискуса на шее, они - во всяком случае
молодые - оправдывают восхищение, которым переполнены рассказы первых
мореплавателей. Впрочем, держатся они очень скромно, с милой, чуть
наигранной стыдливостью, и вызывают восторг музыкантов, когда с улыбкой
произносят своим нежным, мелодичным голосом "калофа!" - то есть
"здравствуйте".

На следующий день наши туристы решили совершить прогулку или, вернее,
паломничество, которое дало им возможность пересечь из конца в конец весь
остров. В туземном экипаже проехали они на противоположный его берег, в
бухту Франса, чье название вызывает в памяти Францию. Там в 1884 году
воздвигнут был монумент из белого коралла с бронзовой доской, на которой
выгравированы незабвенные имена майора де Лангля, естествоиспытателя
Ламанона и девяти матросов - спутников Лаперуза, - убитых на этом самом
месте 11 декабря 1787 года.

Себастьен Цорн и его товарищи возвратились в Паго-Паго через внутреннюю
часть острова. Как изумительны густые чащи деревьев, перевитых лианами, -
кокосовых пальм, диких бананов, других местных пород, подходящих для
производства дорогой мебели! Поля представляют плантации таро, сахарного
тростника, кофейного дерева, хлопка, коричника. Повсюду апельсиновые
деревья, гуайявы, манго, авокадо, а также вьющиеся растения, орхидеи и
древовидные папоротники. Здесь, в теплом и влажном климате, почва
порождает изумительно пышную флору. Что касается самоанской фауны, то она
сводится к некоторым видам птиц, безобидных пресмыкающихся, а туземным
млекопитающим является маленькая крыса, единственный представитель
семейства грызунов.

Спустя четыре дня, 18 декабря, Стандарт-Айленд покинул Тутуилу, а
"провиденциальный случай", которого жаждал директор, так и не произошел.
Однако отношения между двумя враждующими семьями явно улучшаются.

Не более двенадцати лье отделяет Тутуилу от Уполу. На следующий день
утром коммодор Симкоо, идя на расстоянии четверти мили от берега, миновал
один за другим островки Нунтуа, Самусу и Салуафата, которые прикрывают
большой остров, словно три выдвинутых вперед форта. Он маневрирует
чрезвычайно умело и уже днем закрепляется на своей стоянке напротив города
Апиа.

Уполу с шестнадцатью тысячами жителей - самый значительный из островов
архипелага. Германия, Америка и Англия избрали именно его местопребыванием
своих резидентов, образующих вместе нечто вроде совета для защиты
интересов их соотечественников. Что касается короля архипелага, то он
"царствует", окруженный своим двором, в Малинуу, на восточной оконечности
мыса Апиа.

Внешний вид Уполу - тот же, что у Тутуилы; это нагромождение гор, над
которыми господствует пик хребта Миссии, протянувшегося через весь остров,
словно позвоночный столб. Древние потухшие вулканы до самых кратеров
поросли густыми лесами. У подножья гор раскинулись равнины и поля,
соединяющиеся с полосою аллювиальных наносов побережья, где роскошествует
растительность, порожденная буйной фантазией тропической природы.

На следующий день губернатор Сайрес Бикерстаф, оба его помощника,
кое-кто из именитых граждан высаживаются в порту Апиа. Надо нанести
официальный визит резидентам Германии, Англии и Соединенных Штатов,
представляющим собою своего рода смешанный муниципалитет, в чьих руках
сосредоточены все административные функции на архипелаге.

Пока Сайрес Бикерстаф и его свита посещают резидентов, Себастьен Цорн,
Фрасколен, Ивернес и Пэншина, которые тоже вышли на берег, осматривают на
досуге остров.

Прежде всего их поражает контраст между европейскими домами, где
находятся лавки купцов, и хижинами старинной канакской деревни,
рассеянными по берегам реки Апиа, где упорно продолжают селиться туземцы;
их низкие крыши выглядывают из-под изящных зонтов пальм.

Порт не лишен оживления. На всем архипелаге Апиа - наиболее посещаемый
порт, и Гамбургское торговое общество содержит в нем флотилию судов
каботажного плавания между архипелагом Самоа и близлежащими островами.

Однако, хотя на этом архипелаге преобладает тройное -
англо-американо-немецкое - влияние, Францию представляют здесь
католические миссионеры. Благодаря своей порядочности и ревностным
стараниям заслужить доверие самоанцев они достигли успеха. Наших
музыкантов охватило глубочайшее волнение, когда они увидели церковку
католической миссии, ничем не напоминающую протестантские храмы с их
пуритански-суровым видом, и, немного поодаль, трехцветный флаг Франции,
развевающийся над зданием школы.

Туда они и направились, и через несколько минут их принимают в этом
французском доме. Приезжим "фалани" - так самоанцы называют чужеземцев -
устроили патриотическую встречу. Католическая миссия состоит из трех
священников, которые находятся здесь, на Уполу, еще двух - на Савайи, и
нескольких монахинь, живущих на различных островах.

Члены квартета имели интересную беседу с настоятелем французской
католической миссии, глубоким стариком, который уже много лет проживает на
островах Самоа. Он в свою очередь радуется встрече с соотечественниками и
к тому же артистами! Приправой к разговору являются напитки,
приготовленные миссионером по рецепту, известному ему одному.

- Прежде всего, - говорит старик, - не думайте, что острова нашего
архипелага населены дикарями. На Самоа вы не найдете туземцев,
приверженных к людоедству...

- Да мы их до сих пор нигде не встречали, - перебивает его Фрасколен.

- К величайшему нашему сожалению! - вставляет Пэншина.

- То есть как это... к сожалению?

- Вы уж простите любопытного парижанина! Это все от пристрастия к
местному колориту!

- Ну, - говорит Себастьен Цорн, - путешествие наше еще не кончилось, и,
может быть, людоеды, о которых мечтает мой друг, попадутся на нашем пути в
гораздо большем количестве, чем нужно...

- Вполне возможно, - отвечает настоятель. - Мореплавателям следует
проявлять большую осторожность в районе западных архипелагов, Новых Гебрид
и Соломоновых островов. Но на Таити, на Маркизском архипелаге, на островах
Общества и Самоа цивилизация сделала значительные успехи. Я знаю, что
из-за истребления спутников Лаперуза самоанцы прослыли свирепыми дикарями,
людоедами. Однако с тех пор многое изменилось под воздействием веры
Христовой. На остров проникло просвещение, теперь у самоанцев и
правительство на европейский лад, и парламент, и даже бывают революции...

- Тоже на европейский лад?.. - спрашивает Ивернес.

- Совершенно верно, сын мой. Самоанскому населению тоже знакомы
политические разногласия!

- Говорят, - замечает Пэншина, - что здесь только что происходила
династическая распря между представителями двух королевских домов...

- Да, друзья мои, король Тупуа, потомок древних властителей архипелага,
которого мы всячески поддерживаем, вел борьбу против короля Малиетоа,
ставленника англичан и немцев. Было пролито много крови, особенно в
большом сражении в декабре тысяча восемьсот восемьдесят седьмого года.
Обоих монархов поочередно то возводили на престол, то свергали, но в конце
концов три великие державы по предложению берлинского двора провозгласили
королем Малиетоа. - При слове "Берлин" старый миссионер не мог сдержаться:
он судорожно вздрогнул. - Видите ли, до последнего времени на Самоа
преобладало влияние немцев. Девять десятых возделываемых земель находится
в их руках. Они получили от правительства важную концессию около Апии, в
Салуафате, поблизости от порта, который может послужить базой для их
военных судов. Они ввезли на остров скорострельное оружие... Самоанцы
научились им пользоваться. Но возможно, что в один прекрасный день всему
этому наступит конец...

- К выгоде Франции? - спрашивает Фрасколен.

- Нет... к выгоде Соединенного королевства.

- О, - вставляет Ивернес, - Англия или Германия, не все ли равно...