доктор не принял нужных мер. Полярные сумерки давали достаточно света, но
этот отраженный свет жег глаза. Трудно было уберечься от него, ибо стекла
очков, покрываясь слоем льда, становились непрозрачными. А между тем
необходимо было зорко следить за малейшими преградами на пути и
обнаруживать их по возможности еще издали. Волей-неволей приходилось
пренебрегать офталмией. Доктор и Бэлл, прикрывая глаза капюшоном,
попеременно управляли санями.
тяжелее, а между тем дорога была все так же трудна, ибо отряд находился на
земле вулканического происхождения, усеянной острыми утесами и
пересеченной крутыми хребтами. Приходилось порой подниматься на высоту
тысячи пятисот футов, чтобы перевалить через горный хребет. Стояла лютая
стужа; свирепствовали бураны и метели. Несчастные путники выбивались из
сил.
вызывал тошноту, своего рода опьянение, обмороки. Почва, казалось, уходила
из-под ног. Ни одного ориентира на беспредельной снежной пелене! Человек
испытывал такое же ощущение, как во время сильной качки, когда палуба
ускользает из-под ног. Путешественники никак не могли освоиться с этим.
Через некоторое время у них начала кружиться голова. Конечности коченели,
путниками овладевала сонливость, и нередко они шли, погруженные в дремоту.
Внезапный толчок, неожиданный ухаб или падение выводили их из оцепенения.
Но через несколько минут они снова начинали дремать.
Приходилось напрягать все силы; один неверный шаг, и путешественники
стремглав полетели бы в пропасть, на дно ущелья.
устоять на ногах; приходилось ложиться на землю, но мороз был так жесток,
что при этом люди рисковали быстро замерзнуть.
приютились злополучные путники. Каждый съел по горсти пеммикана и выпил
несколько глотков горячего чая. Оставалось всего четыре галлона спирта, на
котором приготовляли горячие напитки. Не следует думать, что снег может
заменить воду: его на этих широтах необходимо предварительно растопить. В
умеренном поясе, где ртуть редко опускается ниже нуля, снег можно без
вреда употреблять вместо воды, но за полярным кругом дело обстоит
совершенно иначе: снег там до того холодный, что дотронуться до него рукой
так же опасно, как схватить кусок раскаленного добела железа, хотя снег и
плохой проводник тепла. Разница между его температурой и температурой
человеческого тела так велика, что, если проглотить снег, можно сразу
задохнуться. Эскимосы предпочитают терпеть самую жестокую жажду, чем
утолять ее снегом, который ни в коем случае не может заменить воду, - он
скорее усиливает, чем уменьшает жажду. Итак, путешественникам приходилось
превращать снег в воду, а для этого необходимо было жечь спирт.
прикорнул было в уголку хижины, как вдруг стоны Симпсона привлекли его
внимание. Он вскочил на ноги, причем сильно стукнулся головой о ледяной
свод; не обращая внимания на ушиб, он наклонился над Симпсоном и стал
растирать его распухшие и посиневшие ноги. Через четверть часа он хотел
было подняться, но снова стукнулся головой о потолок, несмотря на то, что
стоял в это время на коленях.
опустился.
стукнулись головой о потолок. В хижине стояла непроглядная темнота.
плохо прилаженные глыбы с треском обрушились на землю.
жестоком морозе. Гаттерас попытался было разбить палатку, но укрепить ее
было невозможно: буря разорвала бы ее в клочки. Путешественники приютились
под полотнищем, которое вскоре покрылось слоем снега; по крайней мере снег
не выпускал наружу тепло и предохранял людей от замерзания.
заметил, что три из них уже начали глодать свою ременную сбрую. Две
собаки, видимо, были совсем больны и еле передвигали ноги.
еще шестьдесят миль.
тотчас же подбежали к нему, и плотник с изумлением указал им на ружье,
которое стояло, прислоненное к льдине.
доктор.
его дрогнули и судорожно сжали обледенелый ствол.
сознания и слишком слаб, чтобы стонать.
проходил всего по нескольку миль. Несмотря на строгую экономию, припасы
заметно убывали. Их еще хватило бы на обратный путь, но Гаттерас
настойчиво шел вперед.
содержала водку, или, вернее, кусок льда, в центре которого весь спирт
собрался в виде снежного шарика. Водка была никуда не годной.
возможному пути, подбирая обломки крушения. Доктор напрасно старался
обнаружить новые туры.
повстречал этих несчастных, те какую помощь мог бы им оказать? Он и его
товарищи сами во всем нуждались: одежда на них изорвалась, провиант
приходила к концу. В случае, если бы потерпевших крушение оказалось много,
то все погибли бы от голода. Гаттерас, видимо, набегал роковой встречи. Но
не был ля он прав? Он обязан был спасать свой экипаж. Имел ли о" право
привести на бриг посторонних людей, ведь, чтобы их прокормить, придется
урезать питание своим!
соотечественники! Неужели можно было лишить их последней надежды на
спасение, как ни слаба была эта надежда? Доктор захотел узнать мнение
Бэлла по этому поводу, но тот ничего не ответил: сердце его ожесточилось
от страданий. Не решаясь задать этот вопрос Гаттерасу, Клоубонни
предоставил все на волю провидения.
опухшие, окоченелые конечности, прерывистое дыхание, сгущавшееся вокруг
его головы в виде пара, судорожные вздрагивания - все предвещало близкий
конец. Лицо его выражало ужас и отчаяние; он с бессильной злобой
поглядывал на капитана. В глазах его можно было прочесть немые, но
красноречивые и, быть может, справедливые упреки.
молчалив, сосредоточен и погружен в свои думы.
палатку; метель заметала несчастных путешественников, залепляла им глаза,
леденила их и колола острыми ледяными иглами, подхваченными с окрестных
льдин. Собаки жалобно выли. Симпсон лежал на открытом воздухе, страдая от
жестокой стужи. Бэллу удалось снова поставить палатку, которая, если и не
защищала от холода, то по крайней мере предохраняла от снега. Но яростный
порыв ветра в четвертый раз опрокинул палатку и с зловещим свистом умчал
ее в снежные поля.
чтобы не свалиться в расселину.
сжатый кулак к Гаттерасу, который пристально смотрел на умирающего, издал
страшный вопль и упал мертвый, так и не выговорив своей угрозы.
климата, первый нашел смерть вдалеке от родины; первый, после невыразимых
страданий, поплатился жизнью за непреклонное упорство капитана. Умерший
считал Гаттераса своим убийцей, но тот не поник головой под тяжестью этого
обвинения. Однако из глаз капитана выкатилась слезинка и застыла на его
бледной щеке.
длинную палку, на яростном ветру, под снегом, и казался каким-то гением
гиперборейских стран, страшным своей неподвижностью.
непреклонный, и, казалось, вызывал на бой ревущую вокруг бурю.
32. ВОЗВРАЩЕНИЕ НА БРИГ
облака; термометр показывал -33ьF (-37ьС). Первые проблески рассвета
посеребрили небо над горизонтом; через несколько дней эти отблески должны